мы возвращались, когда уже совсем стемнело. Я сыто и расслабленно возлежала на переднем сидении, когда у Тагриана зазвонил смарт.
– Даэр, – коротко ответил тот.
Собеседник что-то ответил, и оборотень сразу напрягся:
– Где? Понял. Сейчас буду.
– Что-то случилось? – нахмурилась я, когда он отключился и стал вбивать координаты в навигатор.
– Новое убийство. Женщина с перерезанным горлом.
– Гниль мне в бок, – прошептала я.
– Это в двух перекрестках отсюда.
Он свернул налево, проехал пару кварталов и остановился у бордюра.
– Я сейчас гляну что там, – сказал, выходя из машины. – Если надолго, вызову тебе такси и отправлю домой.
– Да я и сама могу вызвать себе такси, – пробормотала в спину волку, который быстро пошел к небольшому узкому переулку.
Не знаю, почему не заказала машину сразу, а осталась здесь. Может ленивая сытость помешала, может просто захотелось дождаться Риана и услышать новости и первых рук. Но я не стала даже доставать смарт. Просто сидела и смотрела по сторонам.
Это оказалась безлюдная темная улица, на которой не было жилых домов, только мастерские, склады и офис какой-то транспортной компании. Переулок, в сторону которого свернул Тагриан, в самом начале был перекопан – там явно меняли трубы. А в самом переулке то и дело что-то вспыхивало. Скорее всего, это работал фотоаппарат криминалиста.
Неожиданно мой взгляд зацепился за кое-что странное. Рядом с бордюром, где Риан поставил внедорожник, росло дерево, не слишком высокое, но толстое и раскидистое. А на его стволе виднелось характерное темное пятно.
Расслабленность как ветром сдуло. Я выскочила из машины и присмотрелась к пятну, чуть ли не ткнувшись в него носом. Точно, это Гниль. Слабенький, уже начавший рассеиваться след. Но откуда он здесь взялся?
Поводя носом, как собака-ищейка, я осмотрелась. Потом нажала на сережку-сканер, которая помогала увидеть Гниль в темноте, и медленно двинулась в ту сторону, куда ушел Риан. Еще одно пятно, и еще одно мелкое пятнышко… Если бы не активный сканер, я бы даже не заметила этих следов, а они бы уже через пару часов исчезли. Это даже не единица по Грею, это так, остаточные эманации, которые рассеиваются сами по себе, без вмешательства Чистильщика. Может здесь недавно был очаг и это его следы? Или…
Пришла в себя, только когда уткнулась в красно-желтую ленту и широкую грудь патрульного, стерегшего место преступления от зевак.
– Нейтор, сюда нельзя, – твердо сказал он.
– Сола? – Риан, возившийся над телом лежащей в переулке женщины, поднялся. – Что-то случилось?
– Сола?
О, и Вастен здесь.
– Тагриан, – хрипло позвала я, не обращая внимание на остальных. – Мне нужно… сюда.
– Пропустить, – без лишних вопросов скомандовал тот, и патрульный отошел, вежливо приподнимая для меня ленточку.
– Сола, тебе не нужно на это смотреть, – бывший попробовал преградить мне путь.
Но я покачала головой и обошла его, не сводя глаз с убитой.
Это была женщина. Она лежала на спине, раскинув руки и уставившись в небо невидящим взглядом. Короткая блестящая юбка задралась, открывая немного полноватые бедра. Шелковый корсет был целым, но грязным. Черные вьющиеся волосы в беспорядке лежали вокруг ее головы. Их концы запачкало кровью, вытекающей из широкой раны на горле.
В Лурее проституция была давно узаконена. Один из первых канцлеров решил: если не можешь побороть зло – то обложи его налогами. Поэтому сейчас дамы легкого поведения могли трудиться вполне официально. Но находились и те, кто не хотел платить налоги, проходить обязательные медосмотры и получать страховую карточку. Они работали нелегально. И именно одна из таких женщин стала очередной жертвой маньяка.
Я осторожно опустилась на одно колено, стараясь не измазаться в чужой крови. Вастен все порывался отогнать меня от трупа, но Риан придержал его за плечо. И правильно. Зрелище страшной раны меня не сказать, чтобы напугало, в конце концов, я еще и не такое видела. Вот только кроме раны здесь было кое-что еще.
– Гниль, – пробормотала еле слышно, как будто даже не веря, что говорю это.
Но чуткий слух оборотня было не обмануть.
– Гниль? – Риан подобрался и резко опустился рядом со мной. – Внутри убитой?
– Нет, – я покачала головой. – Не внутри, а на убитой.
– Это важно? – спросил Вастен.
Медленно кивнув, провела рукой над телом и задержалась над ее лицом. Следы на губах и подбородке так сильно напоминали отпечатки чужих пальцев…
– Он зажал ей рот рукой, – проговорила тихо. – Вот так…
Взгляд скользнул дальше, выхватывая новые следы.
– Схватил за предплечье. – Там тоже были отпечатки, видимые только мне. – Чтобы удержать… и втащить в проулок. Он подстерегал ее, недалеко отсюда. А тут убил…
Я подняла на Тагриана взгляд, в котором наверняка плескался ужас пополам с недоумением.
– Это сделал человек, у которого внутри живет Гниль.
– Уверена? – помрачнел оборотень.
У меня вырвался ироничный смешок. Хороший вопрос. Конечно, ни в чем я не уверена. Но эти следы… Гниль не могла появиться здесь просто так. Не могла и все. Такие остаточные эманации очень похожи на то, что я видела в типографии, где работал Ков. И в ресторане, где мы с ним тогда ужинали. Слабые, готовые вот-вот рассеяться. Но они были. И игнорировать это нельзя.
Когда я озвучила свои мысли волку, он резко поднялся и развернулся, выискивая кого-то взглядом.
– Криминалист еще не уехал?
– Нет, я здесь, – отозвался кто-то.
– Что происходит? – спросил Вастен. – Сола?
Я только молча покачала головой. Все объяснения потом. Гниль не будет ждать, пока мы наговоримся.
– Сола? Вообще-то я веду это дело.
– Оно перейдет под юрисдикцию министерства внутренней безопасности, – прервал его вернувшийся с фотоаппаратом Риан.
– На каком основании?
– Постановление из министерства придет вам завтра утром, следователь Григ.
– Может кто-нибудь все же объяснит мне, что вдруг произошло? – начал раздражаться тот.
Даэр смерил его острым, как нож, взглядом.
– Есть дела, которые требуют особого подхода, – в негромком голосе оборотня мне явно послышалось рычание. – И это дело – как раз одно из них. Не стоит пытаться перетянуть его на себя, следователь Григ.
Тот что-то прошипел сквозь зубы и бросил:
– Жду ваше постановление.
Риан кивнул и отвернулся, переставая обращать на него внимание. Он сфотографировал крупным планом лицо женщины, потом руки, и подал
