врага оказалось видно полностью, пусть и со странного угла зрения, — Почему бы и нет? Чего не сделаешь для любимого заклятого врага!
Ну а насчёт моих мучений… Проще всего — с моральными.
Что, если ты убьёшь при мне кого-нибудь из ваших? Только — ме-е-едленно, и мучительно — например, отрубая, или сплющивая молотком его щупальца — одно за другим? Тогда от мук совести и сострадания собрату по разуму я совсем расстроюсь, и начну кричать, выть, умолять тебя остановиться, и впадать в мрак депрессии и истерики!
— Подожди-ка… А почему это я должен убивать кого-то из наших? — насторожённого скепсиса в тоне врага не уловил бы только стул, на котором Джонсон сейчас снова выделывал акробатические трюки, не вставая, и так, чтоб хотя бы его задница находилась в поле зрения видеокамеры, забравшись уже в контрольный щит палубы, — Они же — наши?!
— Здрасьте вам пожалуйста! — Джонсон фыркнул на непонятливость врага, — Ты что, не понимаешь? На моём корабле я — один! То есть — пытать и мучить некого! А ты же знаешь, как страдают гуманные гуманоиды вроде меня, когда при них мучают какое-нибудь… Разумное существо? А разве твои подчинённые — не разумные существа?
— М-м-м… Да, определённая логика тут, конечно, есть, — ещё два щупальца присоединились к почёсывающим, сигнализируя, что противник всерьёз озадачен. — А как я узнаю, что ты — мучаешься?
— Ну — как!.. Я же буду орать и извиваться, рыдать, умоляя тебя прекратить страдания ни в чём не повинных… — именно этого момента и ждал Джексон, и пока кровь монстра оттекла от щупалец-исполнителей в бурдюк с мозгом, который пытался решить непосильную логически-этическую задачку, капитан справился, наконец, с подсоединением оголённых проводов. Раздался чуть слышный щелчок, и сервомоторчики ожили.
Значит, позитронная пушка вновь слушается его мозговых импульсов!
Мгновенный разворот дула излучателя, выстрел — и та половина линкора пупырцев, на которой находились боевые башни, оказалась распылена на атомы и кварки!
— Нечестно! — заорал Сифф. — Ты опять запудрил мне мозги! А я только было…»
— Проклятье! — проворчал Джо, тщетно осматривая жалкие остатки маленького томика в поисках продолжения, — Когда я приучу его начинать с начала!..
Правда, он знал, что заводить разговора об этом всё равно не будет — ведь это именно он высказался в том смысле, что никогда не станет читать подобный бред!
И ещё добавил, что это, мол, рассчитанная на подростков и нетребовательных фанатов-любителей космооперы, дешёвая фантастика: «примитивная сентиментальная пошлятина»! И что — «Как это ещё на такое перевели бумагу!»
Вот и приходится теперь держать марку, и делать вид, что никогда не читает.
Поворчав ещё и покряхтев, он и сам вырвал пару страниц из несчастной книжонки, размял, чтобы было помягче, и… Использовал по назначению. Вымыл руки. Порядок.
Натянув штаны, и заправив в них рубаху, сердито ткнул кнопку Конвертера. Тот отозвался привычным довольным урчанием. Ну вот — хоть что-то на этой чёртовой посудине работает как надо.
Странно. И чего он так завёлся? Или эпизод из старого примитивного боевика столь сильно распалил его воображение?..
Покачав головой и сердито сплюнув в тот же Конвертер, он вышел из гальюна.
Да, туалет у них на корабле — удобный. Даже руки можно помыть, не вставая.
А вот всё, что Джо думал по поводу отсутствия нормальной туалетной бумаги, он высказал Полу ещё месяц назад, когда обнаружилось, что её запасы иссякли, а его легкомысленный и оптимистичный компаньон опять проморгал столь необходимый (Первоочерёдной важности!) элемент снаряжения для человеческой составляющей их экипажа.
А ещё возникло у Джо небеспочвенное опасение, что Пол специально не покупает эту самую туалетную бумагу — дескать, без неё им сопутствует удача… Ведь нет на свете никого суеверней и мнительней космонавтов и спортсменов.
С другой стороны — чёртова туалетная бумага куда дороже дурацких книжонок, которые Пол скупает оптом у старьёвщика Майло-марсианина. Так что — ладно, как-нибудь дотянем до возвращения на базу. Или в Клайд.
Джо снова усмехнулся — зато вот о не-человеческой компоненте их экипажа Пол не забыл!
Витамины, песочек, зеркальца, палочки, и разнообразные меловые игрушечки для Половских любимцев занимают огромную коробку в трюме. И запасов непортящейся зерносмеси им хватит лет на тридцать. Хоть они, вроде, столько и не живут.
Остановившись в кают-компании, где и троим было бы трудно развернуться, Джо с притворным раздражением наблюдал, как самка волнистого попугайчика старательно и методично превращает натуральный, а, следовательно, и чертовски дорогой, сосновый каркас своей клетки в мелкую труху, нагло игнорируя развешенные для заточки клювов веточки и меловые пирамидки. А самец бодро распевает любовные песни. Обращаясь, правда, не к дражайшей половине, а к углу клетки. Противоположному измельчаемому.
Балбесы порхучие.
Впрочем, если уж быть до конца откровенным, с присутствием на борту попугайчиков Джо вполне смирился. И даже получал удовольствие, глядя, как иногда эти живые датчики нормального состояния атмосферы Корабля чешут друг другу в голове, и кормят из клюва в клюв, проявляя нежность и трогательную заботу о своей половине. Которую ещё полчаса назад сбросили с ветки-насеста на пол, и выдрали полхвоста…
Проверив, хватает ли «придуркам», как он называл их при Поле, воды и корма, Джо прошёл в рубку. Идти недалеко — кораблик у них крохотный, тонн на восемьсот.
Пол, развалившийся в кресле второго пилота, и закинувший как всегда ноги в сомнительной свежести носках на главный пульт, читал очередную книгу. Джо отметил, что в кричащей расцветочке суперобложки этой преобладают зелёные тона. Значит, напарничек перешёл от чтива любовного к псевдо-историческому. Ну, хоть что-то новенькое.
Обложки детективов с чёрно-кровавым, или мелодрам с розовым колером намозолили глаза до дрожи.
Кресло капитана скрипнуло под всеми двумястами двадцатью фунтами Джо, приняв, хоть и со скрипом, и зудом сервомоторчиков, форму его немаленького зада.
Напарник, не отрываясь от книги что-то промычал что-то в том смысле, что если бы кто-то жрал поменьше, было бы куда полезней: и горючего экономия, и креслу — полегче. Джо проигнорировал.
Смотреть в обзорные экраны смысла не было: за ними висела молочно-сиреневая мгла псевдопространства. Поэтому Джо небрежно проглядел записи в бортовом журнале, которые вёл Главный компьютер корабля, выведя их себе на вспомогательный экран. Сделал это скорее автоматически, чтобы хоть чем-то заняться: если бы в пучине пространства появилось что-то, заслуживающее внимания, благим матом заорала бы звуковая сигнализация. Да и рубка ожила бы всеми обзорными экранами, и проснувшимся пультом, который в таких случаях напоминал слегка спятившую Рождественскую ёлочку. Только плоскую.
Нет. Сухие цифры на мониторе не говорили ни о чём интересном.
Вокруг ничего не было,
