К чести моей спутницы — думала она не долго, а решившись, начала действовать быстро и решительно.
Рыбкой выскользнула из плаща и бросила его вниз, накрыв спящего таксиста. Стремительно нырнула вперёд — словно бросаясь в глубокий омут с головой. Буквально ввинтилась между сиденьями, извернулась, с размаху шлёпнулась своей прелестной попкой мне на колени. Сев боком, закинула свои длинные стройные ножки на спинку соседнего сиденья. Старательно глядя куда-то в сторону, мимо меня, сорвала шляпу, несколькими ловкими движениями собрала волосы в пучок и вернула головной убор на место. И только после этого с видом осуждённого на смерть, которому осталось сделать несколько последних шагов и подойти к виселице, положила руки мне на плечи, крепко зажмурилась, и… Наклонилась вперёд. Но недостаточно, чтобы наши губы встретились.
Наблюдать за всем этим было очень забавно, и я не смог сдержать улыбки. На мгновение стало даже жалко эту вздорную взбалмошную девчонку, которая в день своей свадьбы не образно, а на самом деле лишилась семьи и в одночасье простилась с высоким статусом и привычным миром. Захотелось просто прижать её к себе покрепче, потрепать по голове, сказать, что всё будет хорошо…
Но — не время для «телячьих нежностей». Я прогнал мимолётное наваждение, убрал с лица улыбку, и постарался произнести максимально жёстко:
— Если думаешь, что сможешь так кого-то обмануть — даже не надейся. Иди сюда и целуй меня. Нормально целуй!
Яромира взмахнула длинными ресницами и всё-таки посмотрела на меня в упор своими чудесными ярко-синими глазами. В её взгляде читалось явное беспокойство, сомнение, и даже — смятение… Но хотя бы не было явного отвращения.
И вот смотреть на сидящую на коленях девушку так, вблизи, чувствовать сквозь одежду тепло её сильного молодого тела, понимать, как мало отделяет нас друг от друга, оказалось настоящим испытанием. Слишком уж моя молодая жена была хороша собой, слишком уж недвусмысленной была сама ситуация.
Я почувствовал, как глубоко внутри — да и не только внутри — что-то заворочалось. Первобытные инстинкты требовали уже не просто обнять и пожалеть, а наброситься, подмять под себя, вдавить, выпустить наконец сдерживаемую энергию…
Девушка вздрогнула. Она будто поняла, какой внутри меня бурлит океан эмоций. А возможно — просто почувствовала реакцию моего тела.
Это распаляло ещё больше. Но я остался сидеть неподвижно. Яромира должна была всё сделать сама.
И она, наконец, закончила колебаться и отбросила последние сомнения, которые слишком явно читались на её лице. Мне даже показалось, что необыкновенные ярко-синие глаза подёрнулись лёгкой поволокой, словно девушка приняла игру.
Прижавшись ко мне грудью, она легонько дотронулась своими губами моих. При этом — свои держа плотно сжатыми. Но даже несмотря на это я почувствовал что-то сродни электрическому разряду. Кажется, Яромира обманывала сама себя, делая вид, что это ей не надо.
Но она отстранилась, посмотрела на меня уже куда более осмысленно, после чего нагнулась и прошептала на самое ухо таким голосом, от которого у меня буквально вся шерсть встала дыбом, а вверх-вниз пробежались многочисленные мурашки:
— Где они?
Несмотря на всё, ситуацию я, конечно, контролировал. Поэтому ответил сразу:
— Уже тут. Останавливаются… Если вдруг что-то случится, не вздумай дёргаться, поняла? Просто сиди, не шевелись. Даже если поедем. Даже если я начну стрелять.
Девушка кивнула и покосилась вниз-вбок — только сейчас заметила разрядник в моей руке. Вместо рукояти которого сейчас так хотелось взять её за бедро. В том самом месте, где чулок заканчивается, обнажая нежную белую кожу…
— Из первого фургона вышли трое и идут к нам. Собираешься меня целовать — сейчас самое время.
Яромира подалась вперёд, снова тесно прижалась ко мне грудью, и жадно впилась в губы. Сумела удивить — с тем целомудренным убожеством, которое она пыталась изобразить до этого, новый поцелуй имел общего меньше, чем распутная портовая шлюха с невинной воспитанницей гимназии для детей из хороших семей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Когда девушка ещё и пустила в ход язычок, начала тереться об меня, тихонько постанывая… Убеждать себя в том, что она всего лишь играет, стало неожиданно очень сложно.
Тем не менее, я не переставал следить за обстановкой. Камеры давали неплохой обзор происходящего на парковке, и я просматривал её практически всю.
Из идущей к нам троицы двое были — типичные мордовороты. С квадратными массивными харями, частично закрытыми низко надвинутыми широкополыми шляпами и зеркальными очками. На них были просторные длинные плащи, под которыми могло скрываться абсолютно всё, что угодно, вплоть до тяжёлого оружия и серьёзной брони.
Сладкая парочка мордоворотов отошла чуть в сторону и закурила, усиленно изображая беспечность, но при этом то и дело окидывая нашу машину цепкими, слишком уж красноречивыми взглядами.
Третий был не таких габаритов и выглядел скорее щуплым низкорослым живчиком. В его простой неприметной одежде — куртке, кепке и штанах неброских оттенков — вряд ли было скрыто какое-нибудь реально серьёзное оружие, но из всей компании этот товарищ выглядел самым опасным.
Он широко зевнул, почесал затылок, после чего начал приближаться к нам медленным прогулочным шагом, с таким видом, будто просто идёт мимо по каким-то своим делам. При этом, когда дошёл до такого места, что смог разглядеть извивающуюся на мне Яромиру, сбился с шага. И его можно было понять — я бы сам сбился. Девушка слишком вошла в роль, и одним Кровавым ведомо, каких усилий мне стоило сохранить над собой контроль.
Тем не менее, живчик быстро справился с собой и двинулся в нашу сторону куда более решительно. Подойдя к такси со стороны водительской двери, постучал костяшками пальцев по стеклу и застыл в ожидании.
Яромира ничуть не наиграно вздрогнула и вскрикнула, после чего прижалась ко мне сильнее, стараясь спрятаться от чужих глаз.
Я обернулся к так бесцеремонно потревожившему нас человеку и крикнул возмущённо:
— Эй, какого хрена?!
Но стекло всё же опустил, не забыв демонстративно ткнуть рукой в панель управления в том месте, где находятся сенсоры — а то, не хватало ещё и на этом погореть. Не так уж часто встречаются таксисты, способные взломать блок управления автомобилем и управляющие своим транспортным средством при помощи мысленных команд. Если быть точным — даже никогда.
— Ничего такая, — живчик кивнул на прячущую лицо у меня на груди Яромиру. — Скинешь номер?
— Слушай, шёл бы ты, а? Не видишь, люди делом заняты?..
— Да расслабься, расслабься, — он даже поднял руки в примиряющем жесте и обезоруживающе улыбнулся. — Просто хотел спросить, не видели ли вы тут молодого человека в костюме? Это мой друг, условились встретиться, а я его что-то не вижу…
— Катись со своими друзьями, мне нет до них дела! Понял?.. — я начал поднимать стекло.
Лицо тживчика сразу сделалось жёстким и даже жестоким — ему надоело играть «своего парня». Надавив на стекло, он не дал ему подняться выше, и заговорил куда более злым голосом.
— Сейчас ты покатишься. За то, что в рабочее время и в рабочем транспорте трахаешь шлюх. Ещё раз спрашиваю: не видели ли вы тут молодого человека в костюме?
Он показал мне голограмму, в которой я мог бы узнать того себя, которого вижу теперь регулярно в зеркалах. И он бы мог меня тоже узнать… Если бы не наложенная мной поверх самого себя голограмма, совсем вроде бы чуть-чуть, но изменяющая черты лица. Это была не полноценная личина — такое, как раз, могли сразу распознать. Тонкость была именно в том, что я подправил себя совсем чуть-чуть, так, что не бросалось в глаза. Если, конечно, не пользоваться специальной аппаратурой.
Некоторых усилий стоило сохранить полностью бесстрастное выражение на лице. Ведь сделанная на коленке голограмма не могла отрабатывать любые изменения мимики, все эти изменения можно было вводить только в «ручном» режиме, а заниматься ещё и этим у меня уже не оставалось никаких мыслительных ресурсов.
