Лола заглянула через плечо друга и удивилась:
— Разве есть такая улица?
— Что тебя удивляет? — Леня покосился на подругу. — Почему может быть улица Матроса Бодуна и не может быть — Бухгалтера Сливочкина? Чем это бухгалтер хуже матроса?
Даже песня такая есть — «бухгалтер, милый мой бухгалтер…»
— Да ну тебя! — Лола махнула рукой и чуть не сбила пролетавшего мимо на бреющем полете попугая. — Итак, поедем на эту улицу.., как его.., счетовода Простоквашина?
— Непременно, — Леня выключил компьютер и потянулся, — я чувствую непреодолимую потребность встретиться с безутешным вдовцом Василием Семицветовым!
— Мне тоже хочется взглянуть на этого Васю, вокруг которого кипели такие нешуточные страсти! — Глаза Лолы загорелись неподдельным женским интересом.
— Обойдешься! — ревниво прикрикнул на нее Маркиз, складывая в объемистую сумку самую необходимую аппаратуру из комплекта «начинающий шпион».
Улица Бухгалтера Сливочкина располагалась в самом «культурном» районе города — неподалеку от проспекта Просвещения, между улицей Художников и проспектом Культуры. Леня припарковал машину в сотне метров от восьмого дома, строго приказал Лоле сидеть внутри и караулить шпионское оборудование.
Сам же поднялся на четвертый этаж и позвонил в квартиру номер его двенадцать.
Очень долго никто не открывал, хотя за дверью отчетливо слышались шаги, стоны и звуки падающих предметов.
Леня снова надавил на кнопку звонка и не отпускал ее, пока шаги не приблизились к двери и за ней не раздался страдальческий голос:
— Кто это, ну кто это так звонит!
— Открывайте немедленно! — угрожающе рявкнул Леня. — Правоохранительные органы!
— Какие еще органы? — простонал человек за дверью.
— Правоохранительные! — повторил Маркиз и сунул к самому глазку удостоверение.
Удостоверение было совсем как настоящее, даже лучше.
Замки лязгнули, и перед Маркизом предстал сильно помятый мужчина лег тридцати.
Мужчина был небрит, нетрезв и очень напуган Одет он был в ярко-зеленые штаны от китайского тренировочного костюма и белую майку не первой свежести.
— Ваши же уже приходили… — проговорил он страдальческим голосом, — из милиции…
— А я не из милиции! — парировал Леня, помахав перед носом вдовца закрытым удостоверением.
— Не из милиции? — Мужчина отшатнулся и заметно побледнел. — А откуда же тогда?
— Следственная часть прокуратуры! — гордо сообщил Маркиз.
— Ах, прокуратуры! — протянул Семицветов с заметным облегчением, из чего Леня сделал вывод, что вдовец боится кого-то совсем другого. — Мы что, так и будем разговаривать в дверях?
— Проходите. — Семицветов неопределенно махнул рукой и двинулся в глубь квартиры.
Леня пошел следом, и вскоре, как и следовало ожидать, они оказались на кухне.
Наши сограждане почему-то традиционно воспринимают кухню не только как место приготовления пищи, но и как гостиную и кабинет в одном флаконе, во всяком случае, именно там принимают не очень почетных гостей и всевозможных случайных посетителей, от сотрудников избирательных комиссий до милиционеров.
Леня, не дожидаясь приглашения, прочно уселся на единственный свободный табурет и все тем же суровым «прокурорским» голосом произнес:
— Я вас слушаю.
— А что? — растерялся Семицветов. — Что я должен говорить? Я уже все сказал тем, из милиции…
— Во-первых, я не из милиции, а из прокуратуры, — Леня сделал драматическую паузу, — а во-вторых, у вас было время подумать, и я надеюсь, что вы наконец пришли к правильному решению…
— К какому решению? — простонал Василий, отшатнувшись к двери.
— Самым правильным в вашем положении будет чистосердечное признание! — произнес Маркиз голосом злобного следователя из старого советского фильма «Дело Румянцева».
— Признание? — испуганно повторил безутешный вдовец. — Признание в чем?
— Признание в убийстве вашей жены Алисы! — с пафосом проговорил Маркиз. — А впрочем, если на вашей совести есть еще какие-то преступления, вы можете сообщить мне и о них. Заодно.
— Я не убивал Алису! — вскрикнул Семицветов. — У меня алиби!
— Алиби? — Маркиз усмехнулся. — Следствие разберется! А пока, если уж вы не хотите снять груз со своей совести, расскажите мне подробно о своей жене и о вашей семейной жизни.
— Но я уже все рассказывал тем, из милиции… — горестно протянул Семицветов. — Мы жили с Алисой душа в душу…
— Да? — Леня уставился на вдовца пристальным немигающим взглядом. — А как же Жанна?
— Жанна? — Глаза Василия забегали, и он растерянно залепетал:
— Какая Жанна? Кто такая Жанна? Не знаю никакой Жанны!
— Странно… — задумчиво проговорил Маркиз, — только что собирались лететь с ней не Канарские острова, согласно, как говорится, купленным билетам, и вдруг не знаете…
Как-то это несерьезно, гражданин Семицветов! Как-то это несолидно!
— Она все врет! — забормотал вдовец. — Она меня отоваривает! Это ужасная женщина! Она хотела разрушить нашу крепкую семью…
— Крепкую семью? — Леня усмехнулся так, как усмехается вампир перед тем, как запустить зубы в горло своей жертвы. — Ну ладно, с этим вопросом следствие тоже разберется.., а пока давайте разберемся в ваших показаниях. Только сейчас вы говорили, что не знаете никакой Жанны, и тут же называете ее ужасной женщиной, говорите, что она хотела разрушить вашу.., гм.., крепкую семью! Что-то у вас, Василий Степанович, концы с концами не сходятся!
— Это от волнения… — проблеял перепуганный Семицветов, — я сам не знаю, что говорю…
— Скверно! Очень скверно! — Маркиз посмотрел на часы. — По-моему, мы с вами попросту теряем время… Наверное, будет лучше, если я оформлю задержание, вызову транспорт и отвезу вас в следственный изолятор… Там, надеюсь, вы успокоитесь и наведете порядок в своих показаниях!
— Не надо транспорт! — взвизгнул Василий. — Не надо в следственный изолятор! Я и здесь все вспомню!
— Ну что ж… — Маркиз достал бланк с расплывчатой фиолетовой печатью и приготовился записывать. — Итак, кто такая Жанна?
Какие вас с ней связывают отношения?
— Никакие! — торопливо выкрикнул Семицветов.
— Гражданин Семицветов! — Леня повысил голос и отложил протокол. — Мне казалось, что вы сделали выводы и готовы давать показания, а вы опять взялись за свое…
— Я сделал выводы! — проговорил Семицветов, заметно побледнев. — Я готов! Я хотел только сказать, что меня с Жанной больше не связывают эти.., отношения. А раньше связывали, я не отрицаю! Но после смерти Алисы я с ней окончательно порвал…
— Так, — Леня снова положил перед собой протокол и сделал в нем какую-то пометку, — теперь — о самой Жанне. Ее фамилия, отчество, адрес и прочие анкетные данные…
— Но вы ведь все это знаете, — удивленно протянул Василий, — ведь вы ее уже это.., допрашивали?
— Вопросы здесь задаю я! — рявкнул Маркиз. — Таков порядок! И никто ее не допрашивал, как и вас никто не допрашивает! Мы с вами просто проводим доверительную беседу! Можно сказать, разговариваем по душам!
— По душам… — обиженно протянул Семицветов, — как же… В общем, записывайте:
Роликова Жанна.., кажется, Владиленовна…
— Что значит — кажется? — Маркиз поднял на Семицветова удивленный взгляд.
— Я.., я один раз видел ее паспорт, когда заказывал билеты на самолет… Я точно не помню…
— Допустим… А как насчет адреса?
— Не.., не знаю…
— То есть как это — не знаете? Ведь вас связывали с ней.., отношения, по вашему собственному признанию?
— Ну и что? Мы обычно встречались с ней на квартире…
— На какой квартире? — Леня начал терять терпение. — Понятно, что не на сеновале! Где эта квартира, какой адрес?
— Дело в том, — на этот раз Василий порозовел, — что это.., моя квартира.., то есть квартира, которую я снимаю.., на всякий случай…
— Ах, на всякий случай! — передразнил Леня вдовца. — То есть на тот случай, если у вас вдруг возникнут с кем-нибудь.., отношения!
— Ну, в общем, да… — Семицветов потупился.
— Ладно, будем считать, что с вашим моральным обликом мы разобрались, — Леня сделал в протоколе еще одну пометку, — теперь, гражданин Семицветов, скажите, как вам кажется — кто мог желать смерти вашей жене?
— Жанна! — выпалил Семицветов, не задумываясь. — Наверняка это она, зараза! Больше некому!
— Конечно, вам делает честь такая убежденность в достоинствах женщины, с которой вас только недавно связывали.., отношения, — Маркиз усмехнулся, — и эту версию мы, разумеется, отрабатываем, но все же подумайте — может быть, еще кто-то желал смерти Алисы?
— Не знаю… — разочарованно протянул Василий. — Да наверняка это она, Жанка…
— А как насчет ее работы? Где служила ваша жена?
— Работы? — Семицветов явно растерялся.
