– Так вы тоже чего-то боитесь? – с любопытством спросила Веста.
– Конечно, – ответил граф. – Но у меня не хватит мужества признаться вам в этом.
Последовала пауза, затем Веста произнесла дрожащим голосом:
– Когда мы прибудем в Дилас, вы не скажете принцу, что я боюсь высоты и что я… плакала?
– А вы не хотите, чтобы он знал?
– Нет, пожалуйста, не рассказывайте ему, – почти умоляла Веста – Мама говорила, что воспитанные девушки не должны показывать своих эмоций – какими бы они ни были. И что члены королевской семьи всегда должны быть мужественны, даже когда анархисты бросают бомбы в их экипажи или стреляют в них из пистолетов, – А как насчет эмоций другого рода? – спросил граф. – Их вы тоже собираетесь подавлять?
– О каких эмоциях вы говорите? – не поняла Веста.
– Самая главная из них, конечно же, любовь. Последовала пауза.
– Мама говорила, – тихо ответила Веста, – что я не должна… ждать любви.
– Но вы ведь надеетесь встретить ее!
Веста глубоко вздохнула.
Интересно, как он понял, что она втайне надеется обрести любовь принца и полюбить его в ответ.
Но тут Веста подумала, что не стоит вести подобных разговоров с чужим человеком, который к тому же является другом принца и его придворным.
– Я уверена, – медленно произнесла Веста, – моя мать… сочла бы… неподобающим, что я говорю с вами о таких… интимных вещах. Я знаю также, она была бы в шоке от того, что мы лежим тут с вами… вместе, хотя я не вижу для нас другого выхода.
Говоря это, Веста выскользнула из объятий графа и снова отодвинулась на свой край постели.
– Есть две вещи, которые вам стоит обдумать, – сказал граф. – Во-первых, мы попалила исключительные обстоятельства, а во-вторых, ваша мать очень далеко и вряд ли способна помочь вам справиться с крысами.
Пока граф говорил. Веста снова услышала скребущие звуки в углу.
Не думая ни о чем, вновь охваченная страхом, она прильнула к графу, дрожа при мысли, что по ней может пробежать крыса.
– Вы думаете… их тут много? – испуганно прошептала девушка. А граф вдруг увидел поверх ее головы тощую кошку с длинным хвостом, которая пробиралась мимо постели к выходу из пещеры.
Улыбнувшись, он крепче сжал девушку в объятиях. – Вы в безопасности, леди, пока держитесь поближе ко мне.
Проснувшись, Веста обнаружила, что она одна. Девушка оглядела пещеру, но графа нигде не было.
Тут она заметила, что в пещере стало гораздо светлее, чем было ночью. Медвежья шкура, закрывавшая вход, была чуть отогнута, и видно было, как в большой пещере снуют туда-сюда люди.
Сев на постели. Веста разглядела среди них графа.
Она видела, как он бреется бритвой, которую достал, должно быть, из седельного мешка, а дети толпятся вокруг него, наблюдая за незнакомыми им действиями.
Веста встала и с ужасом обнаружила, что юбка ее измята. Она попробовала расправить ее, тряся нижними юбками.
Когда герцогиня покупала этот костюм для верховой езды у одного из известнейших лондонских портных, ей и в голову не могло прийти, как ужасно с ним будут обращаться.
В ногах кровати Веста увидела сверток со своими вещами, который принес для нее граф.
Веста с удовольствием причесалась, хотя сегодня в ее распоряжении не было зеркала.
Видимо, бесполезно было просить воды, чтобы умыться. К тому же ее не покидало чувство, что больше всего графу хочется поскорее убраться отсюда.
Взяв плащ и сверток с вещами. Веста вышла в общую пещеру.
Вокруг нее тут же снова собрались женщины. Мать накормленного вчера ребенка подошла к ней с младенцем на руках, что-то возбужденно тараторя.
Веста посмотрела на ребенка сначала с опаской, а потом с восторгом. Несомненно, ему стало лучше! Личико не было больше синим, а ручки стали теплыми.
Мать объяснила, что вчера ребенок несколько раз попил козьего молока. Веста вынула из кармана вторую перчатку и попросила графа снова поработать переводчиком. Она объяснила, что перчатки надо бережно хранить и использовать новый палец, только когда придет в негодность старый. Если дырка будет чересчур большой, мальчик станет слишком быстро заглатывать молоко, и это может вызвать несварение желудка.
Граф перевел инструкцию, и женщина понимающе кивнула.
Весте теперь задавали много других вопросов, которые уже не касались здоровья детей.
Пока граф пытался договориться, чтобы оседлали их лошадей, его постоянно отвлекали переводить рецепты Весты для лечения различных болезней, от которых, очевидно, страдала вся община.
Она объяснила, что следует собирать чеснок и употреблять его с молоком и медом, когда у кого-то заболит горло или начнется кашель.
– А горечавка – замечательное тонизирующее средство для страдающих анемией женщин, вроде матери этого ребенка. Я видела много синей горечавки вдоль дороги, но скажите им, что лучше всего желтая.
Граф улыбнулся.
– Я тоже слышал об этом лекарстве. Легенда гласит, что оно было открыто королю Венгрии Ладиславу, когда он помолился, чтобы господь спас его народ от чумы, опустошавшей страну.
Глаза Весты загорелись.
– Это очень красивая легенда, – кивнула она. – Скажите им, чтобы нарезали корень горечавки ломтиками, добавили немного вина и принимали по столовой ложке перед едой. Если держать настойку в бутылке с пробкой, она сохранится всю зиму.
– Нам надо ехать, – тихо произнес граф. – Дайте им еще один рецепт, как поддерживать свое здоровье, чтобы оно по-прежнему позволяло им, выходя на большую дорогу, грабить и убивать путников, а затем прощайтесь.
– Надеюсь, они не понимают вас, – с опаской произнесла Веста.
– За это можете не беспокоиться. Так что еще мне сказать им?
– Скажите, что березовая кора – тоже хорошее средство. Многие дети страдают экземой. Кора поможет им, так как очищает кровь. И мама всегда говорила, что настой березовой коры очень полезен для пожилых людей.
Граф перевел слова Весты и, не обращая внимания на новые вопросы, повел ее к выходу из пещеры.
– Нам должны завязать глаза, – сказал он. – Так что прощайтесь.
Веста протянула руку жене главаря, сына которой спасла от удушья. Но, к великому смущению девушки, женщина снова опустилась на колени и поцеловала ей руку.
За ней последовали другие женщины. Наконец граф завязал ей глаза своим шейным платком и, подхватив на руки, посадил на лошадь.
Затем Веста поняла, что графу тоже завязывают глаза. Их лошадей повели вперед, под прощальные крики главаря и его общины.
Неожиданно раздался женский вой.
– Они говорят, что никогда больше не увидят вас, – перевел граф.
– Скажите, что я вернусь к ним. Или они пусть придут ко мне. Я не забуду их.
