— Побереги свои уши, — мрачно посоветовал кто-то снизу.
— А уже не обидно! Собралась уже приличная компания, если пойду "домой", то не один! — со злым задором ответил хрипловатый голос. — Знаешь, сколько я их только что положил!?
— Но не всех же!
— Для тебя немного оставил!
— Ничего себе немного…
Они бы еще долго трепались, но вдруг без прологов и вступлений началось настоящие пекло. Видимо командование пересмотрело свои действия, и в бой вступила тяжелая артиллерия. Звено штурмовиков зашло от подернутого поволокой, подслеповатого светила и ударило по воротам, узким окнам второго и третьего этажей, жалюзи воздухозаборников и вообще, по всем остальным деталям этой незамысловатой архитектурной формы, которые располагались на "фасаде". Ракетные залпы часто следовали один за другим, а разрывы долетевших ракет слились в сплошной, непрекращающийся грохот. Казалось, небо обрушилось на землю, без труда пробило хрупкую твердь и рухнуло в черную, липкую пустоту. Увлекая за собой все без исключения. В том числе и тонкий, пестрый налет жизни.
Затем на душу, опять же, без предупреждения, навалилась такая тишина, что хотелось бежать и кричать. Но не было ни сил, ни воздуха. На пол со звоном упали остатки потолочной тали и еще какие-то детали, сорванные ударной волной с шахтного копра.
Передышка оказалась чисто символической и за первым звеном на штурм машинного зала, уже заходило следующее. Вторая серия получилась несколько короче, но не менее захватывающей. Монолитная бетонная конструкция неплохо держала взрывы ракет. Зато все остальное, включая наскоро сооруженную баррикаду, слетало со своих мест, как осенние листья под порывом ветра. От едкой гари сработавшей взрывчатки нельзя было продохнуть.
Как только штурмовики прекратили огонь и низко прошли над сооружением, в бой пошла пехота. Человек десять рванули к освободившемуся порталу прохода. Остальные укрылись за развалинами и открыли прицельную стрельбу по окнам и люкам воздухозаборников, прикрывая наступающих. Совсем близко, выдавая длинные очереди, завыл один импульсник, следом за ним, другой, третий.
— Не давайте им подойти! — крикнул Парса и не услышал собственного голоса.
Даже смешно было подумать, что его услышал кто-то еще.
Внутри помещение полностью заполнял сизый, густой дым. Не было даже видно, что творится на расстоянии в десяток метров. Зато, бегущих к корпусу пехотинцев не заметить можно было, только очень постаравшись. Они aeg разбору стреляли "примерно туда", стараясь как можно быстрее преодолеть открытое пространство.
Парса вжал приклад в плечо и, прицелившись в ближайшего пехотинца, которому почему-то везло больше других, нажал на спуск. Полыхнуло. Оружие нервно завибрировало в руках, больно отдавая по всему телу. Вокруг солдата вздыбились высокие фонтанчики пыли, и он упал. Под повязкой у Парсы стало горячо. Он сунул руку за пазуху и осторожно прикоснулся к ране. Из нее опять шла кровь. Обтерев руку об штанину, старший космических бродяг опять взялся за оружие.
Где-то с третьего этажа, почти не делая передышек, завывала дуэтом пара плазмометов. В резком шуме, который производило это оружие, почти без остатка тонули все остальные звуки жестокой схватки. Даже когда они на секунду-другую прерывались, то рожденное ими эхо продолжало слепо метаться по бетонному саркофагу машинного зала, с одним единственным желанием — найти этот проклятый выход. Искало, но не находило.
Наземная атака захлебнулась. Оставляя на площадке перед корпусом раненых и истерзанные в клочья тела, пехотинцы спешно отступили под прикрытие руин поселка. Поджидая подхода подкрепления, они продолжали вести прицельный огонь. Оставшиеся на пятачке раненые видимо не очень интересовали командование, так как в ход опять пошли ракеты. Эти были гораздо слабее тех, которые использовались штурмовиками, но все равно, долбили что надо. Плотность огня, которым огрызалась импровизированная крепость, так же снизилась, необходимо было беречь боеприпасы.
Внутри наскоро перевязывали раненых, вводили им обезболивающее и стаскивали с этажей убитых. Каждые пятнадцать-двадцать секунд в широком портале машинного зала взрывалась ракета. Спустя несколько минут эти взрывы уже никого не трогали. Начало доставать другое. Та ритмичность, с которой это происходило. Казалось, будто не люди стреляют из ручных станков, а работает какой-то адский автомат и ему наплевать на все, что было раньше. На то, что будет. Вообще на все. Даже на самого себя.
— Ну что, у нас на улице еще остались гранаты?! — крикнул вниз Парса.
— Да, штук пять еще должно быть, если они не сдетонировали во время первого подрыва!
— Подрывайте! — скомандовал Парса. — Самое время, пока они все в этих развалинах. Когда рванет, у вас будет несколько секунд, когда солдатам будет не до нас. Тогда разбросаете еще несколько штук перед входом. Сейчас они залижут раны и пойдут снова. Да, и заминируйте входной портал. Чтобы просто так сюда нельзя было зайти!
— Все сделаем в лучшем виде! — понимающе улыбнулся грузный мужчина.
Ему до возраста Парсы не хватало, ну может лет пять. Не больше.
Он подозвал молодого парня со свежей повязкой на голове, и они оба стали разбирать содержимое небольшого ранца. На подготовку новых зарядов потребовалось всего несколько минут. Потом последовала череда ударивших в разнобой взрывов. За толстыми стенами, к тому же, после постоянно разрывающихся в портале ракет, они показались далекими-далекими. Будто у невнимательного истопника с того света рвануло несколько перегретых котов со смолой.
Взрывы в проеме портала прекратились. Как отрезало. Опять на душу навалилась непередаваемая словами тишина. Пара подрывников, используя замешательство в стане врага, быстро минировала портал, а, покончив с этим, они побежали на верхние этажи, разбрасывать перед входом заказанные Парсой гостинцы.
Больше ничего не происходило. Небо зачем-то сбросило покрывало облаков, гордо демонстрируя свою бирюзу, безвозвратно выцветшую за не представимое число лет. Кроме оранжевого светила, внимательно наблюдающего за происходящим внизу, там больше ничего не было. Штурмовиков не то что бы видно, даже слышно не было. На поверхности то же, никто вперед не рвался. Видимо здраво рассудив, что есть места, куда успевают все без исключения. Me зависимо от того, летишь ли ты по жизни сломя голову или плетешься, едва переставляя ноги. Учитывая то, что все равно успевают все, пехота на этот раз решила особо не торопиться.
Над бывшим поселком горняков поднималась еще одна полоска дыма, рожденная серией последних взрывов. Она поддержала два уже во всю полыхающих пожара, возникших после первого ответного удара. Было непонятно, что могло так здорового гореть в брошенном поселке. Из руин, покрытых пологом поднятой взрывами пыли, постреливали очень редко. Сгоряча можно было даже заподозрить первые, робкие шаги наступления эры вселенской любви. Чего только сгоряча не привидиться!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
