– Чего горюешь? – Спросил подкравшийся Гердень.
– А чему тут радоваться? – Вопросом на вопрос, ответил я.
– Да жизни радуйся, и не смотри на воз, что вроде бы большой да тяжелый. Тяни помаленьку, оглянуться не успеешь, а воз уже и пуст.
– Такие возы никогда пустые не бывают.– Я грустно вздохнул.
– Твоя, правда, особливо, если ты сам себе груз подкидываешь.– Улыбнулся Гердень.
– Не понял? – Уставился я на улыбающегося волхва.
– Вот все тебе разжуй, да в рот положи. Своим умом дойдешь, если конечно сподобишься.– И без всякого перехода спросил.– Слушай, а что ты решил с пленными разбойничками делать?
Я почесал потылицу. А действительно, что с теми двумя увальнями делать, что ребята повязали? Вроде как они нам ничего плохого не сделали, коней стерегли, и в атаке на наше поселение не участвовали. Так что, и жизни их лишать вроде не за что. У себя их держать? Да ну их нафиг, их же кормить надо, а у нас и так не валится, и не ломится. Вывод один, вытолкать взашей, и пускай валят на все четыре стороны. Только с одним условием, чтобы близко к нашему поселению не подходили.
– Что с ними делать? Дать пинка под зад, и пусть проваливают.– Озвучил я свои мысли.
– Мудрое решение.– Кивнул головой Гердень, соглашаясь со мной.– Пускай в лесу, как злобные твари погибают.
В принципе он не далек от истины. Без оружия и пропитания, они долго не протянут, если в рабы к кому-нибудь не попадут. Судьба изгоя, не завидна.
– Да ладно, не тяни, чего ты там надумал? – Поняв, что неспроста весь этот разговор, посмотрел я на Герденя.
– Ничего я не надумал.– Пожал плечами Гердень.– Просто хотел, чтобы ты их мне оставил.
– На кой они тебе? – Пожал я в недоумении плечами.
– А ты хоть с ними разговаривал? – Вопросом на вопрос ответил Гердень.
– О чем мне с ними беседы водить? Мне что, заняться больше нечем?
– Ну конечно, у тебя ведь дел по горло. К примеру, тут на вышке сидеть.
– Послушай Гердень, вот чего ты меня злишь?
– Да не злю я тебя. Просто если бы ты с ними поговорил, то понял бы, что никакие они не разбойники, а просто пытающиеся как то выжить люди. Два брата это, погодки. Младший, как люди выражаются, не от мира сего.
– Дурень, что ли? – Перебил я Герденя.
– Сам ты дурень.– Огрызнулся тот.– Он умнее нас с тобой вместе взятых. Просто люди ему не интересны. Его боги особым даром наградили.
– Это, каким же? – Снова перебил я Герденя.
– Лучше не перебивай, а то вообще ничего не скажу.– Пригрозил мне Гердень. Я уже хотел ответить, что больно таки это мне и надо. Но вовремя прикусил язык. Ведь Гердень просто так, по пустякам, языком молоть не будет.
– Все, извини. Я тебя очень внимательно слушаю.
– Ладно, слушай.– Сменил гнев на милость Гердень.– Младший с животными говорить умеет, ну не так как мы с тобой лясы точим, конечно, по-своему. Как? Не знаю, мне это не ведомо. Только вот животные к нему сами тянутся. И еще, если бы ты ребят, что их вязали порасспросил-бы, то узнал-бы, что не будь кони на привязи, то просто растоптали-бы их, когда они напали.
– Дела-а.– Я снова принялся чухать потылицу. Видно от этого у меня мыслительный процесс лучше идет.– А как же они в разбойнички записались? С таким даром их в любом поселении с распростертыми объятьями примут.
– Как видишь, судьба по-своему распределяет. Они родителей рано лишились, там у них какое то поветрие прошло. Много людей схоронили. Старший на работы разные нанимался, чтобы хоть как то перебиться. А младший почти из дома не выходил. Над ним детвора тут же измываться начинала. Ну и как водится, в один прекрасный день, старший заступился за младшего, да переусердствовал малек. Хорошо хоть без смертоубийства обошлось, так что их просто вытолкали взашей за ворота. А жить ведь как то надо. Случай свел с разбойниками, те хоть и изгалялись над ними, но не гнали, так как младший за конями смотрел, да ухаживал. Вот такая вот история.
– Понятно. Слушай, а старший тебе зачем, если он ничего не могет?
– Так ведь, где один, там и второй. Толку мне от него конечно мало. Да только если он увидит, что с младшим порядок, то и тебе, во всяком случае, пригодиться сможет. Лишняя пара рук, никогда не помешает.
И то верно. Если парень толковый, то уж точно лишним не будет. А мы не в том положении, чтобы взрослыми людьми разбрасываться. Пожалуй, и мне стоит с ними потолковать. Мы пошли к нашим пленникам, что сидели связанными возле частокола. Ну а где их прикажете держать, не в дом же их тащить. Ночи пока еще теплые, так что и на улице посидят ничего с ними не станет. К тому же поруба у нас нет, не построили еще, да и думаю, он нам не нужен. Во всяком случае, пока, а там жизнь покажет. Парни, видя, что мы к ним идем, слегка оживились, вернее старший, младший как был на своей волне так там и остался. Сидит себе, чему то улыбается, действительно какой из него разбойник. Он даже позу не поменял, когда Гердень вытянул из-за пояса нож. Зато старший задергался как паралитик, пытаясь прикрыть собой брата.
– Не елозь, мешаешь только.– Посмотрел на наго Гердень.
– Суки, – выдохнул парень, – меня режь, брата не тронь. Он никому ничего плохого за всю жизнь не сделал.
– Ты других по себе не суди.– Сказал ему Гердень, и повернулся ко мне.– Оттяни этого дурня, мешает.
Легко сказать оттяни, когда он брыкается, как умалишенный в истерике. Пришлось ему слегка сунуть по загривку, да мордой в землю окунуть, придавив каленом. Ну а как иначе, если по-другому не получается. Гердень разрезал веревки, помог парню подняться, и повел за собой. Хорошо конечно, только веревки мог и не резать. Неужели так трудно узлы развязать. Я понимаю, если бы у нас было их завались, а то ведь самим не хватает. Жила над всякой мелочью трясется, а он просто так взял и порезал, как будто они в другом месте не пригодились-бы. Тьфу ты нелегкая, о чем это я, видать, от Жилы заразился.
– Слушай, не дергайся. Я тебя сейчас развяжу, разговор есть. А за брата не волнуйся, он теперь при волхве жить будет. Если понял, кивни.
Из-под меня донеслось невнятное мычание. Что оно означало, понять было трудно. Но я тоже молодец, додумался. Сижу верхом на парне, голову ему в землю упер, да еще говорю, мол, кивни. Развязав веревки, я помог парню сесть. Подождал пока он отплевал набившуюся ему в рот землю.
– Ну, ты как, готов к разговору? – Сделал я шаг назад, и приготовился дать отпор, если вдруг он на меня бросится.
– На счет брата не врешь? – Отплевавшись, и глядя исподлобья спросил парень.
– А на кой? Если бы хотели прибить, зачем так заморачиваться. Воткнул-бы нож под лопатку, да и всех делов.
– И то верно.– Согласился он с моими доводами.– С братом ясно. А меня что ждет?
– Это от тебя зависит. Можешь тоже при волхве быть. Только предупрежу сразу, ты ему без надобности, так что на это особо не рассчитывай. Можешь в поселении остаться, если на тебе крови нет, и клятву дашь, что ни делом, ни умыслом никому здесь не навредишь. Ну, и самое простое. Ты свободен, можешь идти на все четыре стороны. Только если близко от поселения
заметим, пеняй на себя. Я разбойников, хоть и бывших, возле нашего поселения не потерплю. Так что думай, что выберешь.
– Нечего мне думать. Если брата обижать не будете, я на все согласен, хоть рабом твоим до конца жизни быть.
– Рабы мне без надобности. Ты ремеслом каким-нибудь владеешь?
– Нет.– Опустил голову парень.– Отец свою премудрость передать не успел, а учеников, сам знаешь, никто не берет.
– Плохо, – вздохнул я, – ну на нет и суда нет.
– Ты теперь меня прогонишь? – Опустил глаза в землю парень.
– С чего ты взял? Плохо конечно, что ты ничего не умеешь, но и без этого дел разных невпроворот. Хотя бы поселение, от бывших подельников оберегать. Слушай, а отец твой, чем промышлял?
– Украшения разные, из серебра, да злата делал. Да камни, или янтарь в них вставлял.
Ух ты, их отцом ювелир был. Для нас это конечно пока без надобности, но вот когда бы обжились, такой мастер в поселении точно-бы не помешал. Жаль, что не сложилось.
– Тебя как с братом зовут? – Вздохнув о прошедшей мимо удаче, спросил я парня.
– Брата Любомиром кличут, а меня Годином. – Представился парень.
– Меня Артом, а с остальными сам перезнакомишься со временем. Ладно, иди вон к тому дяденьке, – указал я на Жилу, – он тебя к какому-нибудь делу пристроит.
Утром, открыв глаза, я не спешил вставать. Торопиться то все равно особо некуда. Тем более, когда есть крыша над головой. Этот общий дом, конечно не предмет мечтаний, и не художественное произведение зодчества, но особо привередничать не приходится. Главное, есть, где укрыться от зимней стужи. Я еще немного повалялся, прислушиваясь к звукам, доносящимся со двора, что то было не так. Но вот что? И тут я понял, что не слышу мужских голосов, стука топоров, перекрикивания, да ругани, без этого вообще никак. Вскочив с лежака, я прицепил ножны с мечом к поясу, и как чумной вылетел, наружу испугав своим неадекватным поведением женщин, что что то кашеварили в общем котле. Не обратив на них, ровным счетом никакого внимания, и даже не поздоровавшись, я метнулся к наблюдательной вышке. Осмотр окрестностей не прояснил ситуацию. В поселке, и его окрестностях я видел только женщин. Это что еще за фигня такая? Куда подевались мужчины? Повернувшись, я увидел отовсюду спешащих ко мне женщин, они даже кашеварить бросили, лица встревожены.
