– Началось!
Алексей с Павлом Афанасьевичем схватили газету. На первой странице был распубликован указ императора о прекращении деятельности Верховной распорядительной комиссии. Граф Лорис-Меликов назначался министром внутренних дел. Маков становился министром почт и телеграфов – нового ведомства, по-видимому, специально для него выделенного из состава МВД. В структуре министерства Лориса создавался новый департамент государственной полиции. Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии упразднялось, корпус жандармов подчинялся министру внутренних дел. Словом, все, что предрекал Косаговский, свершилось.
– Теперь они меня вызовут! – испугался Лыков.
– Наоборот, сами сюда едут, – Каргер выложил на стол телеграмму от Косаговского. – К нам с секретным поручением выехали два уполномоченных лица министерства. Приказано создать им все условия для успешного выполнения поручения. Готовится что-то важное…
Глава 9
Особое поручение
Благовещенская площадь. Большая Московская гостиница.
В шестнадцать часов пополудни в кремлевском кабинете Каргера, подальше от ярмарочной суеты, состоялось секретное совещание. Присутствовали: начальник губернского жандармского отделения генерал-майор Шамшев и его помощник подполковник Лесовский; от губернатора – его чиновник для особых поручений надворный советник Михайлов; от полиции – Каргер, Благово и Лыков. И приезжих двое петербуржцев. Старший из них был хорошо известен Николаю Густавовичу и Павлу Афанасьевичу: статский советник Полозов занимал уже много лет должность начальника особого отделения департамента полиции исполнительной. Он и представил второго гостя:
– Господа, прошу познакомиться.
Мужчина выше среднего роста, ненамного старше Лыкова, по-военному четко щелкнул каблуками, хотя был и в партикулярном платье:
– Отдельного корпуса жандармов ротмистр барон Таубе, Виктор Рейнгольдович.
Лыков покосился на него. «Года на три старше меня, а уже ротмистр! Быстрое производство у господ жандармов; в армии на выслугу этого чина уходит двенадцать лет…». Однако озлиться на барона как следует Алексей не смог: тот ему положительно нравился. Широкий в плечах и узкий в бедрах, как-то по-особенному гибкий – так двигаются милые лыковскому сердцу пластуны. Взгляд спокойный, умный; держится барон корректно, но с достоинством и очень уверенно. Смуглое загорелое лицо выразительно и красиво. Странный загар…
Полозов сразу взял ход совещания в свои руки. Даже генерал Шамшев слушал его с напряженным вниманием.
– То, что я вам сейчас сообщу, господа, является важным государственным секретом. На конец этого, или начало будущего года намечен приезд в Нижний Новгород государя императора.
Статский советник сделал паузу, чтобы все в полной мере осознали важность услышанного.
– В нынешних обстоятельствах, когда на государя объявлена террористами настоящая охота, безопасность его перемещений есть наша главная задача. Визит будет однодневным и неофициальным.
– Это как? – не удержался Каргер. – Что значит неофициальным?
– Это значит, уважаемый Николай Густавович, что не будет никаких депутаций, приемов и смотров. Государь приезжает на один день, для того чтобы принять иконостасы собора Александра Невского. Как вы знаете, он считает этот собор своим. Во-первых, он назван именем его небесного покровителя, святого Благоверного великого князя Александра Ярославича Невского, а один из приделов храма – именем небесного покровителя его отца. Во-вторых, сам собор построен ярмарочным купечеством по случаю пребывания в вашем городе венценосной четы в августе 1858 года. Место для возведения храма указано лично государем… Первый кирпич в его основание заложил двенадцать лет назад великий князь Владимир Александрович; наблюдать ход строительства приезжал наследник. Словом, это ИХ семейный собор. Постройка его завершена уже пять лет назад, сейчас заканчивают отделку внутреннего убранства. Осталось самое важное – иконостасы. Как вы знаете, у храма – два придела: Никольский и Макариежелтоводский; вместе с главным престолом выходит три иконостаса. Часть икон для них взяты из упраздненного Макариевского монастыря, еще более ста пятидесяти образов дописываются в Москве мастером Соколовым. К Рождеству он обещает закончить работу. Необходимо будет составить все три иконостаса из сборных образов без внутренних противоречий, как нечто целостное. Работа трудная, и государь хочет принять ее еще до освящения. Лично принять…
Теперь о сложностях. Ваша губерния, слава Богу, не заражена такой бациллой нигилизма, как, например, Саратовская или Царицынская. Но и у вас имеются их конспиративные квартиры, боевые и пропагандистские группы. Покушавшийся на государя Соловьев перед покушением скрывался в Нижнем Новгороде. К вам приезжал член Исполнительного комитета Морозов, с целью организовать из местной тюрьмы побег известной Брешко-Брешковской. С июля по август семьдесят восьмого года на Сормовском вагоностроительном заводе работал столяром Степан Халтурин, тот самый, что взорвал Зимний дворец и едва не погубил все августейшее семейство…
Жандармы Шамшев и Лесовский сидели мрачные и пристыженные – ничего из перечисленного они не знали. Полицейские же были невозмутимы – не по их ведомству промахи.
Барон Таубе неожиданно перебил статского советника:
– Этот Халтурин устроился в Зимний дворец краснодеревщиком. И был случай, когда он, ремонтируя стол в кабинете государя, остался с ним один на один. В руках у него был молоток… Страшно представить, что могло случиться, но злоумышленник не решился напасть. Видимо, побоялся, зная хладнокровие государя и его замечательную физическую силу. Вот поджечь фитиль, чтобы погубить женщин и маленьких детей, а самому убежать в безопасное место – на это Халтурину смелости хватило!
Полозов дал барону высказаться и продолжил:
– Господа! Самое главное! Мы имеем достоверные сведения о том, что террористы извещены о готовящемся приезде государя в Нижний Новгород. И уже подготовляют на него здесь покушение.
Каргер вскочил и отбежал в угол кабинета, Благово молча стукнул себя по колену, а жандармы едва не попадали со стульев. Шамшев открыл было рот, но передумал и промолчал.
– У вас сидел весной уголовный по кличке Сашка-Цирюльник? – неожиданно спросил Полозов Павла Афанасьевича.
– Сидел, но мы переслали его перед самой ярмаркой в Москву, в Бутырки. А зачем он вам?
– Он сбежал из Бутырок два дня назад. Вот поэтому мы сюда и приехали…
– Извольте объясниться, господа, причем здесь этот каторжный? – вспыхнул взвинченный дурными новостями Каргер. – Мы ведь, помнится, говорили о безопасности государя!
– К сожалению, Николай Густавович, связь между этими двумя предметами самая непосредственная. Согласно тем же агентурным данным, головка «Народной воли», так называемая распорядительная комиссия, наняла для покушения на государя уголовных.
Все на секунду онемели, затем послышались возмущенные восклицания. Полозов пресек их од ним взмахом руки:
– К делу, господа! Цену этим «борцам за свободу» мы все знаем. Не сумев добраться до помазанника Божия своими силами, они готовы сейчас на все. Даже на наем убийц из каторжников. Повешенный в Одессе прошлой осенью Лизогуб успел передать нигилистической партии значительную часть своего огромного состояния. Вот на эти деньги – а сумма обещана немалая – распорядительная комиссия и подрядила известного преступника Мокрова по кличке Блоха. Причем все это делается втайне от собственного Исполнительного комитета, и уж тем более от рядовых партийных членов. Комиссия эта состоит всего из трех человек, наиболее фанатичных противников существующего строя… Так вот. Мокров заказ взял и уже выделил для его исполнения Сашку-Цирюльника.
– Вот почему они так настойчиво готовили ему в июне побег! – воскликнул обычно хладнокровный Благово.
– Совершенно верно, Павел Афанасьевич. Блохе нужен для покушения на государя именно этот злодей. Во-первых, дело сложное, простому, бесталанному, так сказать, бандиту не справиться. А во-вторых, за покушение на венценосца положена смертная казнь через повешение. Либо его убьют на акте… В любом случае, Блоха избавится от амбициозного молодого конкурента, который уже начал наступать ему в Москве на пятки.
– Да, это в стиле дальновидного господина Мокрова, – согласился Благово.
– Чтобы покушение удалось наверняка, в помощь Цирюльнику выделен еще один известный бандит, которого для этой цели выписали аж из Америки. Это печально знаменитый...
– Гришка Отребьев, – подал неожиданно из угла голос Лыков.
– Совершенно верно, Алексей Николаевич. Но откуда вам это стало известно?
– Агентурная информация, – лаконично ответил титулярный советник.
