— Это я, я, ищу этот ключ! Да какой же ты дурик санный! Пойдем быстрее к этому болоту! Я буду самым ласковым биологом на свете, перецелую всех пиявок и жуков плавунцов, я буду гладить по спинкам стрекоз и бабочек, а птиц буду кормить самым дорогим отборным просом и сделаю всем птицам педикюр. Я буду ласков, внимателен и трудолюбив и тогда старуха на танке отдаст мне электронный ключ зажигания, и я побегу с ним в маленькую задрипанную квартирку, где находится люк, ведущий в…
В этот самый момент я чихнул — сказал Эльмонт, там было столько пыли что не продохнуть, меня услышали.
Карабасыч заверещал, как резанный: «Нас подслушивают! Предатели! Заговор!» и двумя ударами разорвал бумажную перегородку, где был я. Если бы я замешкался, то пиши пропало, он бы меня сию секунду и сжег бы в своем камине ради приготовления очередной порции жареного мяса. Но мне крупно повезло, я сиганул в узкую щель и оказался в гараже, где на моё счастье стояли под парами раскочегаренные горячие мехзайцы, ведь скоро должно было начаться ночное шоу театра 100-Дэ. Я вскочил на первого попавшегося и выжал ручку газа до самого упора. Заяц задымил от буксующих по полу ног и рванул с места с такой силой и напором, что выбил стальным лбом гаражную дверь, ну и выскочил на улицу. Потом следом за мной погнались омоновцы, а дальше ты знаешь.
— А где находится эта убогая квартирка, он не говорил? — спросила Буратина у эмо-боя.
— Да нет, не успел, да какая нам разница ключ у взбалмошной партизанки на танке на дне болота, нам никогда не узнать тайны электронного ключа зажигания.
— А это ты видел ватная твоя голова!
Буратина вынула из кармана куртки продолговатый прибор с большим количеством индикаторов, с тремя микроскопическими мониторчиками в корпусе из прорезиненной стали.
— Вау отпад — только и смог сказать Эльмонт.
20. Друзья снова вместе. Оранжевые лягушки приносят дурные вести
Эльмонт и Буратина проснулись от щебета птиц. Лесные твари так бодро и забавно выводили свои радостные трели, что в ушах становилось щекотно. Буратина посмотрела на грустную мордочку Эльмонта и засмеялась.
Она смеялась так громко и заразительно, что эмо-бой поначалу опешил. Стал внимательно себя осматривать, мол, может рубашка порвалась или лицо испачкано и все пытался найти на себе изъян который, по его мнению, вызвал энергичный смех Буратины.
Но изъяна не было, рубашка с рукавами до самого пола была цела, а на лице кроме татуировок никакой сажи не было.
— А что ты смеешься? — пытался понять Эльмонт.
А Буратина от его вопросов заливалась пуще прежнего буга-га ага-га гы-гы-гы хи-хи-хи и каталась от смеха по утренней свежей травке, держась за живот, словно боялась, что тот лопнет. Эльмонт не долго сопротивлялся и конечно заразившись от деревянной девочки смешинкой, тоже покатился со смеху по земле.
— Ды-ды-ды — заливалась Буратина.
— Бу-бу-бу — отвечал ей Эльмонт.
Совместная ржачка продолжалась минут пятнадцать, временами смех останавливался, но на сущую секундочку и новым взрывом оглушал лесную глушь. Вдоволь насмеявшись, ребята встали и отряхнули одежду.
— Буратина что это было? — рассеянно улыбаясь спросил Эльмонт, пока он смеялся совсем забыл о том что он грустнючий эмо-бой.
— Не парься парниша, этот смех был нам и зарядкой и завтраком. Поперли-ка быстрее к Эмми.
— О-да! Натюрлих! Шнеле!
Лес был спокоен и безопасен. Деревья шептались друг с другом шурша кронами листьев шур-щур-шур шур-шур-шур. Солнце начинало припекать и Буратина без труда отыскала тропинку, по которой сутки назад её провожала в страну Лохов милейшая летучая мышь по прозвищу Летающая кошка.
Эльмонт старательно вышагивал за Буратиной. Он временами начинал бубнить что-то себе под нос, потом вдруг остановился и спросил:
— А если она скажет что я ей безразличен?
— Она может она баба такая ей палец в рот не клади — съязвила Буратина, совершенно не подумав о последствиях.
— Мне жизнь не нужна без неё…
— И на кой она тебе сдалась, она веганша, да к тому же такая зануда прямо сил нет.
— Она лучшая кукла на всей Земле.
— Да хрен знает, по мне так она дура с розовыми волосами.
— Ты просто её не знаешь деревянная девочка.
— Кто, кто? Это я-то не знаю? Да знаю я её лучше тебя в миллион сиксилион раз!
Буратина хотела было рассказать про все что случилось в тот вечер в коттедже Эмми, но потом подумала да зачем парню все это знать, меньше знаешь лучше спишь. Ну нравится она ему ну и пусть её целует, какое мне впрочем до этого дело.
Пока друзья шли Буратине пришлось уже сто раз извиниться перед Эльмонтом за её негативное мнение об Эмми, да еще двести раз сказать что не знаю, да еще пятьсот раз сказать эмо-бою что не прогонит она его вот увидишь. До чего же эти эмо мнительные и тоскливые личности думала Буратина. На холме показалась розовая крыша коттеджа Эмми. Уф вот они и пришли.
Войдя в парковую зону, они услышали два характерных звука. Первый это пружинящий звук батута. На нем высоко взлетая в небо, делая пируэты и повороты, в розовых больших наушниках прыгала Эмми. Вторым звуком оказался тычущий ритм хлестких ударов по боксерской груше это Боб отрабатывал свои и так доведенные до совершенства приёмчики. Продырявленная носом Буратины боксерская груша теперь уже была зашита большими крупными стежками а сверху шрам был заклеен прозрачным скотчем. Не наврал значит кенгуру — зашил-таки грушу подумала Буратина.
— Ну вот видишь я же тебе говорила что она ненормальная — вместо того чтобы ну там рыдать или плакать о моей пропаже из подвала и она и Боб занимаются спортом. Это же больные люди.
Эльмонт молчал, от волнения на его лице поверх вытатуированных слез навернулись слезки настоящие.
— Ну братец я смотрю тебя конкретно накрыло от счастья.
— Боб Боб смотри кто к нам вернулся — заорала Эмми с трудом скрывая свою из всех щелей торчащую радость. Она всю ночь не спала не находила себе места ведь она была уверенна что Буратину растащили на щепочки черные тараканы живущие в подвале. А она гляньте жива здорова да еще и эмо-мальчика привела к ним в дом.
— Эмми я искал тебя всю жизнь! — пролепетал Эльмонт и бухнулся на колени.
— Ну что вы любезный эмо-бой немедленно встаньте я сейчас не на сцене а вы не в зрительном зале чтобы на колени падать — давайте плиз обойдемся без идолопоклонничества.
— Не ну правда я так много должен вам сказать и я вовсе не ваш фанат я просто вас люблю…
После этих слов Эльмонт рухнул, как подкошенный, потеряв сознание.
— Боб немедленно приведите этого мальчика в сознание, какой чувственный грустнючий человечек. Дайте ему по щекам Боб, только нежно ради бога. Боб похлопал Эльмонту по щекам и мальчик тут же пришел в себя.
— А теперь быстренько умывайтесь и давайте отметим нашу встречу небольшим занятием йогой! — невозмутимо сказала Эмми.
— Да что вы! Опять занятие? А без занятий никак нельзя? Я, может быть, умираю есть хочу.
— Вот позанимаемся полчаса йогой, наши тела обретут гармонию и будут готовы к приёму пищи веганской — парировала Эмми.
— Уф не люблю я у вас тут гостить — сплошные занятия — передохнуть не дают в компьютерные игры играть — не дают, по парку побеситься — не дают, по груше стучать тоже не дают — прямо как в тюрьме.
— Правила устанавливаю здесь я — холодно сказала Эмми — идите умывайтесь и приступим. Боб будь любезен принеси коврики для занятия йогой.
Пока Буратина и Эльмонт умывались и чистили зубы, Эмми рассказала им, как она очень сильно волновалась и не спала всю ночь. Инцидент со стрекозушкой, а потом еще и исчезновение Буратины порядком выбили из колеи Эмми, да и Боба. И под утро, замучив себя угрызениями совести и тяжким волнением, они с Бобом решили, как следует, позаниматься спортом. Эмми зарядила в плейлист мп3 плеера самые тяжелые композиции группы АС/DC и целых полтора часа прыгала на батуте как сумасшедшая пока от глыбы депрессии не остались малюсенькие крошки.
Что не говори, а йога была классной! Ребята вставали на голову, делали стойку столбиком-аистом, широко расставляли ноги и сворачивались калачиками. Особенно смешно было смотреть на Эльмонта, которому постоянно мешали или длинные рукава рубашки или нескладные непослушные ноги. Ноги Эльмонта делали все не так — запутывались, подкашивались, не сгибались, вдобавок длинные рукава заматывались, мешались и практически дразнились. Уморительная умора — Эльмонт эмо-бой был самым нелепым йогистом на свете. Даже серьезная и сосредоточенная Эмми тоже время от времени не выдерживала и ярко улыбалась, глядя на мытарства нескладного эмо-боя. А ведь она вела занятия — это большая ответственность и шуткам здесь не место.
Когда они сделали все запланированные йожные упражнения все встали прямо и высоко подняли руки над головой, а потом так медленно-медленно опускали их, вниз, выдыхая воздух. Это упражнение, по мнению Эмми, выводит из организма весь негатив, все душевные яды скопившиеся за жизнь. Вы как бы выдыхаете все плохое и негативное, освобождая место позитивному и светлому. Это было прикольно. Выдохнув плохое, компания побежала обедать.
