— Ну, я все равно тебе расскажу. У нас не так много времени, поэтому я постараюсь сократить длинную историю, — в его голосе слышалась нотка триумфа. — Я встретил Элизабет в приюте для бездомных Серендипити... когда совсем ничего не имел, — Джуд сделал эффектную паузу. — Ее нашел бегун на пляже Флориды. Несколько месяцев она пробыла в коме, не в состоянии сказать врачам, кто она такая.
— Нет. Ты лжешь.
Руками я коснулась рта, когда мой разум перенес меня в тот день, который стал причиной всего, напомнил мне о семейном празднике, что превратился в кошмар, когда Лиз смыло мощной волной, и ее не могли найти в течение нескольких месяцев. Она не могла остаться в живых. Должно быть, Джуд, снова издевался надо мной.
— Я тебе не верю.
— Позволь мне закончить, а потом ты сможешь сказать мне, каким большим лжецом ты меня считаешь, — он потер обожженную сторону лица. — Когда Элизабет наконец вышла из комы и смогла говорить, она раскрыла свою личность, и вашу мать разыскали в Бостоне. Но знаешь что? — мужчина хлопнул себя по лбу, словно от удивления. — Она едва могла содержать одного ребенка.
— Ты не знаешь, о чем говоришь, — парировала я, садясь. — Может, моя мать и не была идеальной, но она любила Лиз. Любила нас. Мама сделала бы все, чтобы вернуть ее. Она была опустошена, когда...
— Бедняжка Хейли. Когда же ты снимешь свои розовые очки? Если она была такой совершенной, то почему тогда Элизабет выросла в приюте для сирот? Почему же твоя драгоценная мать не сделала все возможное, чтобы вытащить свою дочь из этой дыры? Почему она не навещала ее? — он постучал себя по носу, словно напряженно размышляя. — О, я знаю, она выбрала алкоголь.
Это был первый признак того, что в словах Джуда могла быть какая-то доля правды. Я никогда не рассказывала ему об алкоголизме своей матери. На самом деле, я никогда не рассказывала ему о своем детстве. Но Джуд был умным человеком. Он провел собственное расследование.
— Назови меня лжецом еще раз, и я расскажу тебе еще больше.
Я подняла глаза, из моих глаз и носа начало капать.
— Ты гребаный лжец. Если бы Элизабет правда была жива, мать сказала бы мне. Она бы так и сделала…
— Только она этого не сделала, не так ли? Может быть, мыслить здраво ей мешало вечное похмелье? А знаешь, что самое смешное? Элизабет тоже не верила, что мать отвернется от нее. В шестнадцать она сбежала из приюта и приехала в Серендипити, где вы на тот момент с матерью жили. Ой, прости, я хотел укоротить историю, — Джуд вздохнул, затем продолжил: — Элизабет нашла мать в любимом месте — в борделе. Та сказала Элизабет, что не знает, кто она такая, и ушла. Ты можешь поверить, что твоя милая мама могла бы сделать это? Возможно, это был стыд, или, может быть, она была буквально проеб*лась.
Он расхохотался и хлопнул себя по коленям.
Теперь я уже дрожала, гнев бурлил в моих венах. Злость на мать за то, что она отвернулась от Лиз и никогда не говорила мне, что сестра жива. Я была в ярости на Джуда не только за то, что он скрывал это от меня, но и за убийство моей Лиз. Эти эмоции дали мне сил подняться и броситься на него. Даже с наручниками на запястьях я била и царапала его покрытое шрамами лицо, ругаясь, и продолжая кричать.
— Ты ублюдок!
— Сука, — сказал он сквозь стиснутые зубы.
Джуд хватил меня за руки и приблизился к моему лицу на расстоянии вдоха.
— Не смей делать этого снова. Поняла?
Я плюнула ему в лицо.
— Ты сволочь. Внутри ты ничто, мразь.
Еще до того, как я увидела его руку, почувствовала пощечину на своем лице, и моя голова дернулась в сторону.
Я повернулась к нему лицом, чувствуя жар в своих глазах и бросая ему вызов ударить меня снова.
Он ухмыльнулся, на его лице расцвело чистое зло.
— Хочешь знать, почему ты не сразу узнала свою сестру? Она умела обращаться с кистями для макияжа. Видишь ли, Лиз слишком сильно походила на вашу мать, женщину, которая отвернулась от нее. Она ненавидела это, — Джуд сделал паузу. — Также она отказалась и от данного ей имени, попросив меня называть ее Лэйси. Я надрывал задницу, чтобы только воплотить в жизнь ее мечты о семье.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Внезапно Джуд толкнул меня, и я ударилась головой об унитаз; прикусила губу, чтобы собраться с духом.
— А потом она стала такой же неблагодарной сукой, как и ты. Как она посмела трахаться с другим мужчиной после всего, что я для нее сделал? — с каждым выплюнутым словом из его рта брызгали капли слюны.
Он встал, и я напряглась всем телом, готовясь к следующему удару. Ногой он попал мне в живот, и я ахнула от боли. Но в этот момент была за пределами боли, слишком переполненная гневом, чтобы остановиться. Он причинял мне физическую боль, но я намеревалась ударить его по тому, что было больнее всего — его эго.
— Я рада, что она трахнулась с кем-то другим. Ты паршивый ублюдок. Ты никогда не доставлял мне удовольствия. Ни разу. Я симулировала так много оргазмов, — улыбнулась ему, моя щека заболела от этого движения. — Другое дело Дастин...
— Заткнись, шлюха! Заткнись, твою мать.
Еще один удар в живот заставил меня согнуться пополам, и я ощутила вкус крови во рту, но все равно отказывалась отступать. Я буду продолжать, пока не сломаю его.
Снова подняла взгляд. Сквозь затуманенное зрение я наблюдала, как он расхаживал по маленькой ванной, вцепившись в волосы по бокам и зажмурив глаза.
— Знаешь, у меня тоже есть секрет, — сказала я голосом, который совсем не был похож на мой собственный. — Хочешь узнать его?
Джуд остановился и распахнул глаза.
— Я была беременна. Узнала об этом на ранчо Дастина. Это был твой ребенок. Тогда я поняла, что ты подменил мои таблетки.
— Ты лжешь.
Он упал на колени и, схватив меня за подбородок, приподнял его вверх так, чтобы я смотрела ему прямо в глаза. Джуд был на грани срыва. Я пробиралась к самому больному, и ощущения были чертовски потрясающими.
— Это правда. Выкидыш случился до того, как ты появился. Ты убил его. Если бы я не боялась тебя так сильно, возможно, ты бы уже был отцом. Только… я бы растила его вместе с Дастином.
Джуд оттолкнул меня, поднялся на ноги и прислонился лбом к закрытой двери. Он развернулся, снова упал на колени, сбивая меня. В этот раз я с глухим стуком ударилась об пол, из-за которого начало вибрировать в голове. Мое зрение начало расплываться, а затем меня и вовсе поглотила тьма.
Глава 27
Джуд
Джуд не был глупым. Он знал, что Хейли больше не любит его. Все стало ясно еще в тот момент, когда она попыталась поджечь его. Но мужчина любил ее, и этого было вполне достаточно. Джуд любил и ненавидел ее одновременно. То, как Хейли сделала ему больно и нарушила данные ими клятвы, было непростительно. Мужчина был обязан отодвинуть свою любовь к ней в сторону и наказать девушку за грехи. И любовь, и жажда мести сохранили ему жизнь — месть, которая разъедала его изнутри, как горячая кислота. А еще, мысль, что Хейли трахалась с другим мужчиной, сводила его с ума. Его жена будет принадлежать ему до самой смерти. И Джуд вернулся, чтобы напомнить ей об этом.
Когда мужчина смотрел на нее, лежащую на полу, в нем бушевал коктейль любви и ненависти, и его взор затуманила ярость. Он хотел ее и ненавидел больше, чем когда-либо кого-либо. Даже собственного отца. По крайней мере, отец никогда не притворялся, что любил его, чтобы в последствии взять слова обратно. Хейли с самого начала играла с ним. Прямо как Лэйси. Как бы ему ни было больно вредить ей, она должна была заплатить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сквозь зубы он втянул воздух и опустился до ее уровня, изучая ее закрытые глаза. Пристальным взглядом Джуд проследил за изгибом ее длинных ресниц, представляя зеленые озера за веками, которые всегда сводили его с ума от желания.
Он втянул воздух сквозь зубы и опустился, чтобы быть с ней на одном уровне, изучая ее закрытые глаза. Пристальным взглядом он проследил за изгибом длинных ресниц, представляя зеленую лужицу за веками, которая всегда сводила его с ума от желания.
