— Надо идти, майор. Благодарю вас за оказанное нам содействие. Обязательно отмечу в рапорте, что без вашей помощи жертв с нашей стороны избежать бы не удалось.
Борис отнял руки от лица и некоторое время тупо смотрел на «спеца». Потом сказал, обращаясь не к нему конкретно, а просто так, в пустоту:
— С нашей… А с их?..
— Что — «с их»? — недоумённо вопросил майор.
— С их стороны удалось бы избежать? Без моей помощи?
Майор флегматично пожал плечами. Такие, дескать, мелочи в расчёт не брались. А ля гер, как говорится, ком а ля гер. В дерьме — как в дерьме. Без жертв войн не бывает. Борис поднялся с дивана, посмотрел на майора. Тот стоял, протягивая Борису вытащенный из-за пояса Борисов «Стечкин»:
— Возьмите, надоело его за вас таскать.
Борис молча принял пистолет и поплёлся следом за майором. Они вышли во двор и Борис увидел, что фактически кравцовский отряд, как и сам Кравец, перестал существовать. «Крокодил» загнали через на этот раз уже настежь распахнутые ворота и «спецы» деловито укладывали трупы внутрь его утробы, собирая валявшееся тут и там на земле лёгкое, а также не очень лёгкое стрелковое оружие. В том, что это были именно трупы, Борис не сомневался: ещё живых, как мешки не грузят. Раненых, судя по всему, не было, «спецы» своё дело знали, не в лес по грибы вышли. Его взгляд упал на висевший у входа пришпиленный к доске «Боевой листок». Вдруг на него накатила волна дикой ненависти. К себе, к «спецам», к болвану «Отваге»… Ко всей этой мерзкой действительности, которая заставляет нас то и дело делать выбор. А не хочется! Не хочется, чтобы тебя ставили перед выбором — с кем ты и как ты! За что ты и почему ты… Ты, а не кто-то другой! Он со злостью рванул предохранитель «Стечкина», ставя сразу на автоматический огонь и высадил одной длинной очередью всю обойму прямо в этот дурацкий листок, неожиданно ставший для него воплощением всего, что он так сейчас ненавидел.
Услышав выстрелы, все «спецы», как по команде, развернулись в его сторону. Лица сосредоточены, оружие навскидку, как по команде «фас». Их командир махнул рукой, не обращайте, мол, внимания. Просто у господина из Управы — нервы. Как говорится, «вольно, занимайтесь!..»
Мимо них пронесли тело, бывшее совсем недавно капитаном Кравцом. Неожиданно для самого себя, Борис жестом остановил несущих и обратился к майору:
— Прикажите снять с крыши флаг.
Майор пожал плечами, но соответствующий приказ отдал. Через пять минут флаг был снят и вручён Борису. Он подошёл к лежащему на земле Кравцу и накрыл его тело этим флагом. Постоял с минуту и произнёс, ни к кому не обращаясь:
— Как мечтал, так и помер. Альенде, блинн!
Неизвестно, понял ли кто либо из присутствующих, что именно Борис имел ввиду, но «спецы» одобрительно угукнули, майор согласно кивнул и отдал накрытому «Отваге» честь. Потом махнул рукой подчинённым. Те снова подхватили Кравца и потащили к «крокодилу». У майора пискнула рация. Он перекинулся по ней парой фраз и обратился к Борису:
— Коллега, вас. Руководство.
Бориса передёрнуло от этого — «коллега». А с другой стороны, чем он, в общем-то, сейчас отличался от них? И нечего морду воротить! Назвался груздем полезай по самое «не хочу». Он принял у майора рацию и рявкнул в микрофон:
— На связи!
Из динамика «Кайры» раздался взволнованный голос:
— Борис Рудольфович? Полковник Воротилов!
— Ну?.. — буркнул Борис.
— Как всё прошло? Что у вас там? — пищал динамик голосом второго зама.
У Бориса от ненависти свело скулы. Он прохрипел в рацию, еле сдерживаясь, чтобы не послать Воротилова туда, куда тот заслуживает быть посланным:
— Как по маслу! «Олейна», знаете такое?
— Знаю, — пропищал динамик, — Причём тут «Олейна»?
— А помните, как в рекламе про залетевшую бабу? — Борис продолжил дурацким голосом, — «Интересно, что он скажет?» А он и говорит с идиотской улыбкой: «Надо же, ничего не пригорело!» А та дура в ответ: «Это «Олейна» тебе помогла!»
— А если посерьёзнее, майор?
— А посерьёзнее, — почти заорал Борис, вскипая, — Приезжайте сюда! Сами всё увидите!
— Не хамите, майор! — вякнул динамик неуверенно, — Вы можете хотя бы в общих чертах?..
— Запросто, — вздохнул Борис, — Кравец вместе со своим отрядом ликвидированы. С нашей стороны потерь (он вопросительно посмотрел на командира «спецов», тот в ответ молча замахал руками, как бы давая понять, что всё в порядке) нет, раненых, вроде бы, тоже нету. Остальное, я так понимаю, будет доложено мной в рапорте на имя начальника Управы…
— Маленькая поправка: полноформатный рапорт можете не писать, — сказала рация на этот раз голосом начальника дежурной части, — Полный рапорт подаст майор Храмцов, а вы… Ну, напишите примерно таким образом: мол, так и так, в составе группы спецназа я, такой-то, в качестве парламентёра, имел беседу с командиром отряда Кравцом. Беседа положительных результатов не дала. И, в принципе, всё. Ладно, что это я? Не мне вас учить рапорта писать.
— Вот именно, не вам и не меня, — язвительно сказал Борис в микрофон, Рапорта мы и сами писать умеем. Конец связи.
Щёлкнув выключателем рации, он вернул её майору, носившему, как выяснилось, гордую фамилию Храмцов. Тот принял рацию и сказал:
— Часть моего отряда останется тут. Остальные вернутся в Управу. Вас мы отправим сейчас, тут есть несколько заправленных машин. Уазик подойдёт?
Борис махнул рукой: всё равно, хоть на телеге, лишь бы подальше отсюда, от этого проклятого места, успевшего насквозь пропахнуть смертью. Смертью настоящей, не киношной… Где-то глубоко внутри он понимал, что здесь, на окраине города не просто был ликвидирован отряд «Капитана Отваги», тут, распятая под «спецовскими» пулями, осталась гнить какая-то часть его, Борисовой, души.
Ээх, что за пораженческие настроения! Взвейтесь, соколы, орлами, полно горе горевать! Соловей, соловей, пташечка! Майор, мля, выпить нету? Ах, есть?! Так что же ты молчишь, сука?! А нам — пополам, мы и из рожка выпить могем!!! А закуси нет, так и хрен с ним, после первой не закусывают. Бойцы, вы на меня не смотрите, етттто у меня просто нервный срыв… Что?! Машина не заводится?! Да я ей щас! Под первую категорию…
— …по башне вдарила балвааааанка, сейчас рванёт бааяякомплект!..
«Спецы» запихали в машину орущего Бориса и с облегчением вздохнули, когда машина, увозящая пьяного майора из Управы, скрылась за поворотом. Последним, что они услышали из удалявшегося автомобиля:
— …а маладоогооо камандииира несли с прабитой галавой!..
5
Выгружали Бориса из машины аж четверо, среди которых были начальник дежурной части и полковник Воротилов. Во время этого Борис то и дело пытался достать из кобуры «Стечкин», царапая рукой хлястик клапана, пока, наконец, начальник дежурки не отобрал у него пистолет и не взмолился:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
