ее снял Марк…
О, нет, куда меня опять понесло? Не мысли, а болиды на гоночном треке. Моргнуть не успеваешь, они уже фьють! — и погнали…
— Каро, ты о чем задумалась? — слышу сквозь пелену своих лихорадочных мыслей журчащий голос. Распахиваю глаза и вижу перед собой повернутую ладонью вверх руку. — Потанцуешь со мной?
— Танцевать? Ты собрался со мной танцевать? — переспрашиваю настороженно. Может мне послышалось? Или показалось? Или померещилось?
— А что тут такого? — удивляется Марк. — Ты же говорила, что танцами занималась. Или соврала?
— Зачем мне врать? — возмущенно пожимаю плечами. — Я за ногу твою переживаю. Как бы не пришлось снова тебя к дяде Андронику посреди ночи везти.
— Не переживай, — теперь его голос журчит где-то у моей шеи, и я судорожно вздрагиваю, — не придется. Не бойся, малыш, иди сюда.
Не понимаю, что со мной творится. Марк не говорит ничего необычного, все слова мне привычны и знакомы. Но то ли тон, которым он их произносит, то ли легкие касания губ к шее заставляют сердце биться быстрее. Дыхание сбивается, воздух застревает в легких.
Я вкладываю свою руку в раскрытую ладонь, и мне кажется, что я не руку туда вложила, а свое сердце.
Глава 11
Карина
Это самый необычный танец, который мне когда-либо приходилось танцевать. Марк роется в телефоне, кладет его на стол и за руку выводит меня на свободное от столиков пространство.
Звучит музыка. Мои колени раздвигаются сильным мужским коленом, между ногами оказывается крепкое мужское бедро. На него меня как бабочку на шпильку насаживают сильные мужские руки.
Одна рука ложится мне на лопатку, вторая на затылок. Я издаю слабый беспомощный писк, который наверняка должен быть расценен как протест, но он тонет в зажигательных ритмах бачаты.
И все. Меня захлестывает ураган ощущений. Пронизывает насквозь там, где ко мне прикасаются руки Марка. А оттуда растекается по всему телу, вызывая покалывание до кончиков пальцев.
Сознание плывет, я как в тумане. Тело отзывается на каждое движение, на каждый вздох, на каждую ноту. Марк ритмично двигает бедрами, неотрывно глядя в глаза, и от этого одновременного контакта телами и взглядами кажется, я сейчас упаду без чувств.
Но не теряю, двигаюсь навстречу ему, увеличивая амплитуду.
Как Громов умудряется балансировать, удерживая вес тела на здоровой ноге, не знаю. Он делает это легко, словно играючи, еще и бедрами вращать успевает. Я в его руках как мягкий податливый воск, из которого он может сейчас слепить все что захочет.
Все… Что он… Захочет…
Тело послушно двигается в такт музыке, как будто не было никакого перерыва. Как будто я только вчера оттанцевала очередной конкурс и получила заслуженное первое место.
Все что происходит сейчас на террасе, я могу назвать только полным помрачением рассудка. И, судя по пылающему огненному взгляду темных как штормовое море глаз, не только моего.
Марк держит за руку, отталкивает и снова притягивает. Вжимает в себя, отпускает и снова вдавливает. Грудная клетка ритмично вздымается, в области паха давно все вздыблено, и делать вид, что я ничего не замечаю делается все тяжелее.
Взгляд Марка тоже с каждым движением тяжелеет. Его руки напряжены, на скулах горят яркие пятна, лоб усеян бисеринками пота.
Шаг влево, разворот, рывок на Марка и от него. Теперь все то же синхронно вправо. Дыхание ускоряется. Сердце вылетает из груди и проваливается вниз, где туго закручивается узлом что-то горячее и неистовое.
Он снова вжимается в меня, и дальше мы танцуем не разрывая контакта. Как будто мы одно целое. Как будто мы одно тело, ритмично двигающееся под зажигательную латиноамериканскую мелодию.
Музыка резко обрывается, и в ночной тишине, нарушаемой лишь трещанием цикад, слышится наше двойное сбитое дыхание.
Рука, держащая за затылок, сжимается и стягивает у корней волосы. Вторая рука сползает по спине к талии. Смотрю, не мигая, в темную глубину глаз, и внутри разгорается настоящее пламя.
Его оранжевые языки облизывают каждый сантиметр, жар поднимается вверх, растекается по телу до кончиков пальцев, до корней волос.
Медленно сгораю в огне, отражающемуся в глазах Марка. Он выдает хриплое «Хочу тебя, малыш! Так хочу, что…» и врывается в мой рот. А меня хватает только на то, чтобы крепко обхватить его за плечи.
Ноги подламываются, из позвоночника словно выдергивают стержень. Я бы села на пол, но меня поддерживают мускулистые руки. Осторожно поднимают, и я оказываюсь прижата к широкой груди, все еще шумно прокачивающей воздух.
Марк несет меня на самый дальний диван, на который низко-низко склонились цветы олеандра. Спина касается мягкой ткани обшивки, цветы олеандра безжалостно сминаются мужским телом, нависающим надо мной.
Снова губы затягивает в темный омут сводящего с ума, выбивающего воздух, пронизывающего до самых глубин поцелуя.
Это мой первый. Такой настоящий и глубокий. Все, что было до него, съеживается в памяти, меркнет, и я понимаю, что просто ничего не было.
Меня впервые целует мужчина, и целует так, что я не чувствую своего тела. Мое сердце распахнуто, моя душа парит над телом, мои нервные окончания на таком пределе, что я вот-вот взорвусь. Потому что впервые чувствую на себе руки мужчины. Впервые они трогают, скользят, гладят.
А главное потому что это Марк. Только Марк. Везде Марк…
Короткий вскрик, и надо мной нависает красивое напряженное лицо.
— Малыш, только не говори, что ты… Черт, — он запрокидывает голову, и мне становится так обидно, что я закрываюсь руками. Прикусываю губу, чтобы не разреветься, но на мои руки сверху ложатся широкие ладони и отнимают их от лица. — Все, все, прости. Я не знал. Нет, не так. Я подозревал, но чтобы точно…
— Почему, — шепчу сдавленно. Он всматривается в мое лицо, улыбается одними уголками губ и упирается в меня лбом.
Глаза в глаза, лицом к лицу, дыхание смешивается.
— Потому что ты слишком красивая, малыш, — шепчет Марк прямо в губы. Я ерзаю под ним и непроизвольно отвечаю, он глухо стонет. — Меня от тебя сносит к чертям собачим. Так что все уже, малыш, как хочешь…
И мы проваливаемся куда-то в другое измерение.
***
— Сними его, — требует Марк. Он лежит на кровати, заложив руки за голову, и наблюдает, как я одеваюсь. Или правильнее сказать, пытаюсь одеться.
Это уже моя третья попытка. Предыдущие две закончились тем же, чем закончились наши танцы на террасе, поэтому я на всякий случай отхожу подальше. Перед этим Марк просто дергал меня за руку, и я оказывалась на нем в считанные секунды. Дальше нам обоим было не
