– Действуем быстро, в ущелье наверняка уже знают о нашем появлении. А значит, скоро к этим, что внизу, подкрепление подойдет! Первый залп выше голов солдат и бросок вперед. Надо как можно больше взять пленных! И сразу отход! Я жду здесь! Вперед, воины! Да поможет вам Аллах!
Тридцать боевиков рванулись из кустов в атаку, ведя шквальный огонь поверх позиции отделения сержанта Волгина. Они рассчитывали, что под визг пуль, выбивающих искры из каменей, советские бойцы прижмутся к земле и не смогут открыть ответный огонь. Но душманы просчитались. Уже давно обстрелянные солдаты роты Запрелова научились смотреть смерти прямо в глаза. Так что выскочивших на лужайку моджахедов ожидал весьма неприятный сюрприз в виде прицельных очередей семи автоматов и одного пулемета. Первая волна бандитов рухнула на землю, словно скошенная косой. Атака моджахедов захлебнулась. А спецназовцы, прекратив стрельбу, по команде сержанта метнули в залегшие ряды противника оборонительные гранаты «Ф-1» с разлетом осколков до трехсот метров, чем вызвали еще большие потери среди мгновенно утративших наступательный пыл душманов. Нурулла впал в ярость. Мало того что какое-то отделение из восьми человек выбило чуть ли не половину его отряда, и это только в одной атаке, его джигиты в панике, а главное – без приказа отступили. Не отошла лишь четвертая десятка, рванувшаяся к замполиту роты Гвоздеву. Тот, потерявший всяческую способность к сопротивлению, вот-вот должен был стать легкой добычей моджахедов, которые впоследствии фланговым огнем заставят отделение спецназа изменить позицию. Тогда-то и следует провести вторую атаку. Так думал Нурулла. И так он решил, бросившись навстречу бегущим от перевала подчиненным. И бандиты четвертой десятки отряда Нуруллы, возможно, и изменили бы обстановку, но по ним сверху неожиданно ударили из автоматов командир роты с санинструктором, вовремя поспевшие с фланга. Огонь офицеров привлек внимание и отделения, личный состав которого в разгар собственного боя не заметил обходящую справа группу моджахедов. Теперь же ситуация изменилась. К огню автоматов Запрелова и Копытко добавилась очередь пулемета «РПК». Часть группы Нуруллы была уничтожена, часть рванулась в кусты, спасаясь в лесу. И она не остановилась, отойдя на безопасное расстояние, а бросив своего главаря, продолжила отступление, все дальше уходя от проклятого перевала.
Нурулла же заставил своих людей пойти в атаку до появления ротного с санинструктором, и в результате его «гвардия» вновь получила по морде, отступив. О дальнейших попытках не то чтобы пленить спецназовцев, а даже провести третью атаку главарю моджахедов и думать не приходилось. Он приказал оставшимся боевикам начать отход в «зеленку», держа курс на юго-восток, к оборудованному в кустарниковой полосе временному полевому укрытию (там-то их движение и было впервые замечено разведкой Плешина). В этом укрытии бандиты и отсиделись, чтобы ничем себя не обнаружить. Они не ушли к пакистанской границе и залегли в глубоких и хорошо замаскированных блиндажах. До сегодняшнего дня залегли. До этого момента, как Нурулла решил вывести отряд к Паршенскому ущелью, чтобы направиться в Панджшер, в более безопасное укрытие. Сам же с телохранителем Мохаммедом Нурулла немного задержался. В нем кипела ярость за очередное поражение, и эта ярость искала выход. И выход бандит видел в одном – в уничтожении хотя бы одного офицера этого Аллахом проклятого подразделения.
Отбив духов, Запрелов с Копытко спустился к замполиту. Командир роты оттащил безвольное тело своего заместителя за отступ, приказав санинструктору пробиться на позиции отделения и возглавить оборону, переориентировав ее на вероятность применения противником огня вражеских снайперов. Духи, поняв, что наскоком спецназ не сбить, вполне могли начать обстрел бойцов из «зеленки». И вот тут требовалась совершенно другая тактика, нежели простое отражение открытой атаки.
Ротный ударом кулака в челюсть привел Гвоздева в чувство:
– Что ж ты, гаденыш, делаешь, а? Я тебя хотел подставить? Решил избавиться ценой жизни парней целого отделения? Да ты мизинца любого из них не стоишь, ублюдок! И если б не мы с Копытко, то тебя, урода, духи уже на аркане тащили бы к себе! Тьфу, блядь, глаза бы мои тебя не видели!
Гвоздев, отошедший от шока, тихо произнес:
– Меня теперь будет судить трибунал?
– К сожалению, нет. Вот если бы кто из солдат отделения погиб, тогда ты получил бы на полную катушку, но ребята и без тебя справились, оставшись невредимыми. Но мой тебе совет: по прибытии в батальон подай немедленно рапорт о переводе в другую часть! Пока этого не сделаю я. Не место тебе в спецназе! Вали куда-нибудь комсоргом или начальником клуба, все хоть вреда не принесешь, вояка! Ты понял меня?
– Да! Так точно, товарищ капитан!
Замполит сник. Вот и рухнула его карьера. Из всей роты он, заместитель командира по политической части, – воспитатель личного состава, оказался самым трусливым, предавшим бойцов, которые, несмотря ни на что, приняли бой и сумели выйти из него победителями. Гвоздеву хотелось выть. Да что толку? Теперь уже ничего не изменить. В любом случае о своем позоре ему придется доложить командованию батальона, иначе чем объяснить прошение о переводе? Старший лейтенант зажал голову руками, застонал.
Ротный отошел от него. И тут увидел бегущего с радиостанцией связиста отделения прикрытия.
– Товарищ капитан, сверху сообщили, что вас срочно вызывают и Хоманов, и Телюпин!
– Соединяй сначала с Хомановым!
– Есть. Одну минуту.
Опустив рацию на землю, после некоторых манипуляций с ней солдат передал трубку Запрелову.
– Что у тебя, Гром-2?
– Отряд Азизуллы остановился в очень неудобном для нас месте. Мне кажется, он собирается от отступления перейти к наступлению, отрубить «хвост». Мне придется либо отходить, либо вступать в бой в невыгодных условиях, при которых долго не продержусь.
– Понял тебя! Сейчас что-нибудь решим. Следи за перемещениями духов и жди сеанса связи!
– Принял!
Запрелов сплюнул на траву, черт, еще этого не хватало. Так, надо связываться с батальоном, но прежде узнать, что произошло у Телюпина.
Ротный приказал связисту переключить его на командира первого взвода, находившегося в заброшенном кишлаке Доха.
Старший лейтенант ответил немедленно:
– Гроза! Гранатометчики остановили БТРы. Из них высыпало человек двадцать духов. Но это все пустяки. К ним прибавился отряд в таком же примерно количестве, подошедший на армейском «ГАЗ-66». Сейчас я атакован со стороны Уршена. Пока держу моджахедов на дистанции, но долгого боя не выдержу. Приходится тратить много боеприпасов, духи попались опытные, весьма грамотно маневрируют, пытаясь оседлать один из склонов. Чтобы не допустить этого, почти все отделение постоянно работает по склону. Такова обстановка. Нужна поддержка, командир!
– Да что ж это за блядство под конец развернулось?
– Ты о чем, Гроза?
– Отделение прикрытия атаковано со стороны «зеленки», посты наблюдения, скорее всего, уничтожены, наверняка погиб и лейтенант Плешин.
– Владик?
– Да, Дима, Владик! Но это еще не все! Азизулла прекратил отход и разворачивает оставшиеся силы, а они у него при всех потерях еще немалые и, судя по докладу Хоманова, собираются атаковать взвод преследования. Причем в неудобном для нас месте! Взвод Дебижи я разорвать не могу, ему и так приходится работать по двум направлениям, а теперь еще и закрывать «зеленку». Остается одно – просить помощи у батальона. Вот только вопрос, успеет ли она подойти к нам. Так что на всякий случай готовь ребят к рукопашной.
Телюпин проговорил:
– Я все понял, командир! Рукопашная, значит, рукопашная!
Капитан ответил:
– Но это в худшем случае! В общем, сейчас конец связи. Я еще вызову тебя. И, думаю, скоро.
Запрелов бросил взгляд на связиста:
– Передай наверх, чтобы Москалев срочно связался с батальоном. Связь с комбатом перевести сюда.
Подошли бойцы взвода Дебижи.
Ротный приказал им аккуратно начать прочесывание местности от позиции отделения в глубь леса в постоянной готовности обезвредить минные ловушки, которые могли оставить отходящие силы Нуруллы, и даже вступить в бой с ним, если тот еще не угомонился.
Бойцы спецназа, разойдясь в шеренгу, двинулись по лесу. Связист вновь протянул ротному трубку:
– Товарищ капитан! Комбат!
Глава 6
Нурулла видел, как от склона на прочесывание лесного массива пошел отряд советского спецназа. Он отошел немного вглубь и увидел старого пуштуна, убившего лейтенанта Плешина. Подошел к нему, спросил:
– Ты почему не ушел со всеми, Амир?
– Куда идти, Нурулла? Здесь гяур убил моего племянника Гула. Я убил его, вон в кустах офицер лежит. Он убил и Гула, и еще четверых. А уходить мне некуда. Нить жизни надорвалась, много ли мне осталось жить? Нет! Не много. Так лучше я умру в бою во имя Аллаха, воином, чем жалким стариком на кошме глиняной мазанки. Так я решил.
