— Барри здесь не единственный. Миа сделала татухи большинству парней в этом зале. Спроси, кого хочешь.
— А есть у кого-то защитные татуировки?
— Защитные? Не понимаю, что ты имеешь в виду. Вот Билли написал имя своей матушки на плече, — Ник усмехнулся, — клянется, что это приносит ему удачу.
— Нет, это не совсем то, что меня интересует.
— Ну, тогда поговори с Миа. Я уверен, она тебе что-нибудь подскажет.
Ник взглянул на большие часы, висящие над дверью.
— Черт, я опаздываю. Мне нужно бежать. До завтра?
— До завтра, — подтвердил Эштон.
Выходя из зала, Ник обернулся. Эштон наблюдал за ним. Мрачное выражение его лица заставило Ника остановиться. Но потом Эштон улыбнулся и помахал ему рукой. Ник улыбнулся в ответ. Любопытный парень, ничего не скажешь.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Войдя в ресторан Лучано, Ник обнаружил, что Миа еще не пришла, и очень удивился, поскольку опаздывать было не в ее правилах. Он заказал бутылку минералки для себя, а для Миа — бокал ее любимого красного вина и начал просматривать меню.
Кто-то с нежностью положил руку ему на плечо, и он, улыбаясь, поднял глаза. Но это была не Миа. Перед ним стояла Клодин Норманди. В платье с открытым воротом она выглядела весьма соблазнительно.
— Ник.
Клодин наклонилась и поцеловала его в щеку, подставляя под обзор потрясающую ложбинку между грудями.
«Черт подери!»
— Почему ты сидишь здесь в полном одиночестве? — спросила она.
Ник всегда считал, что Клодин довольно привлекательна, но ее манера разговора напоминала ему диалоги из любовных романов Оки.
— Я жду Миа.
Она не ответила, но на переносице у нее появилась морщинка.
— Я составлю тебе компанию, пока она не придет.
Клодин уселась рядом и плавно убрала волосы с лица.
— А теперь… расскажи мне обо всем.
Женщина она была первоклассная. Нику приходилось слышать разговоры о том, что она разбила сердце не одному ухажеру. Потому сам факт, что она явно с ним заигрывала, очень льстил его самолюбию.
— Конечно. — Он улыбнулся в ответ. — Только скажи, что бы ты хотела знать…
Какой ужас! Теперь он и сам звучит как герой романа издательства «Миллз-энд-Бун».[19]
Но все это было очень даже приятно. Они мило флиртовали, и Клодин уже стала частенько прикасаться к его руке, когда он увидел, что в ресторан вошла Миа. Какой-либо интерес к Клодин моментально улетучился.
Волосы Миа были слегка растрепаны, щеки порозовели от ветра. Она была одета в обтягивающие черные брюки и алую блузку. Конечно, нельзя было сказать, что у нее самый модный наряд или что она самая красивая из всех женщин в зале, но, когда она шла к их столику, Ник обратил внимание, что почти все мужчины смотрели на нее.
— Привет, Клодин.
— Миа, — голос Клодин прозвучал холодно, — я пожалела бедного Ника. Он тут сидел в полном одиночестве и скучал.
— Извини, Ник, эти идиоты строители, — Миа с досадой махнула рукой, — которые работают по соседству, повредили систему электроснабжения. Уже второй раз за неделю, представляешь. И мне пришлось висеть на телефоне, пытаясь добиться, чтобы все починили. Поэтому я опоздала.
— Успешно?
— Нет, до завтра придется сидеть без электричества. Мы с Лайзой были вынуждены отменить вечерних клиентов. Машинки же не работают.
— Что ж, оставляю вас вдвоем, — Клодин встала со стула, но, прежде чем удалиться, провела пальцем по щеке Ника. — Не забудь о нашем свидании, красавчик.
Чувствуя взгляд Миа, Ник залился краской.
— Она обещала приготовить для меня праздничный ужин после поединка, — признался он.
— Это очень мило с ее стороны. Но будь осторожен, Ник. Она вполне способна проглотить и твое сердце, перемолов его в своем «Мэджимиксе».[20]
— Согласен, но ты же знаешь, я люблю экстрим.
Миа улыбнулась и подняла бокал красного вина с насмешливым тостом.
— Что ж, желаю тебе пережить все это. Но когда она сделает твои прелестные голубые глазки коричневыми, не жалуйся, что я тебя не предупреждала. Ладно, — она больше не собиралась тратить время на Клодин и придвинула меню, — что тут есть вкусненькое?
Не замечая, как летит время за обедом, они беседовали с непосредственностью, которой способствовали долгая дружба и то, что они выросли вместе. Двенадцать лет своей жизни он провел вдали от нее, но их словно не было — они исчезли.
«Важно то, что происходит сейчас, — думал Ник, — сейчас и здесь».
Миа рассказывала ему историю о новом парне Лайзы — весьма забавную, кстати, — но он никак не мог сосредоточиться на том, что она говорила. Ему просто было приятно находиться рядом с ней, видеть ее лицо. Большие глаза, рот со слегка вздернутыми уголками, отчего создавалось впечатление, что она вот-вот улыбнется, очаровательный, задорный носик, который так ему нравился.
Но годы, проведенные им вдали от дома, оставили также некоторые пробелы в его представлении о ней. Она подняла руку и убрала прядь волос с лица. Рукав блузки соскользнул, открывая запястье с нарисованными на нем символами Усуи, похожими на неразборчивые птичьи следы. Он знал, что эти значки имеют отношение к учению Рейки, исцелению и перемещению энергии, но у него не было четкого представления, что они обозначают. Они появились на руке Миа уже после того, как он уехал в Шотландию. Что-то произошло с ней за эти двенадцать лет, о чем он не знал. Что-то таинственное. Иногда ему даже приходила в голову фантастическая мысль, что Миа живет одновременно в каком-то другом, параллельном мире, словно мистическая, прекрасная кошка, которая выходит на охоту во мраке, когда все прочие давно уже легли спать.
Он любил эту женщину и хотел бы перевести их отношения на следующий уровень. Почему же ему никак не удается найти нужные слова? Он знал почему. Если его ждет фиаско, это может положить конец их дружбе, а он не был уверен, что сумеет пережить расставание. В юности он был гораздо смелее.
«Миа Локхарт, не дашь ли ты мне ключик от своего сердца?» — написал он ей однажды.
Учитывая его тогдашний возраст — тринадцать лет, — это была неплохая попытка. Миа в тот раз была доброй, но непреклонной. Возможно, она и сегодня была бы добра, но как только он признается ей, а она отвергнет его чувства, начало их «континентальному дрейфу» будет положено.
К концу вечера за кофе они заговорили о Валентайне.
— Признаться, я и не вспоминал о нем, пока был заграницей, — сказал Ник, — но теперь, когда знаю, что никогда больше его не увижу, мне очень хочется выпить с ним по кружке пива.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
