Когда бард закончил и получил награду от восторженной публики, подошел и поклонился мне.
— Ваше темнейшество. Весь город уже три дня судачит о вашем приезде, эта новость затмила мой визит. Слухи оказались правдивы. Вы как прекрасный цветок, совершенный в своем темном великолепии. Многие в светлых землях осуждают ваш переезд сюда, но при виде вас не остается сомнения: здесь вы на своем месте и оказались на плодородной земле, чтобы расцвести в полную силу.
Бард еще раз склонился передо мной в поклоне.
— Сивирин Энтелеридис к вашем услугам, о темнейшая.
— Сивирин, а как же вас занесло так далеко от светлых земель? Неужели там публика менее благодарная?
— На светлых землях таких как я много, а здесь я один в своем роде, но… — Неожиданно Сивирин с поклоном протягивает мне свою лютню. — Говорят, эльфийских принцесс с колыбели учат играть на музыкальных инструментах, и талант их не знает границ. Я впервые удостаиваюсь встречи с принцессой, позволите услышать ваш голос и игру? Хотя бы одну песню. Это было бы огромным счастьем для меня.
Гномы вокруг бурно зааплодировали и криками поддержали просьбу барда. Нормально? Принцесса не должна развлекать простой люд. Риаль бы ни за что не стала. Но я-то на самом деле не принцесса, а в роль темной повелительницы только вхожу, устанавливая свои правила.
Провела рукой по струнам. Да-а. Риаль учили играть. Писать толком не учили, а вот музыке да. Да и я, когда была маленькой и чуть поздоровее, любила гитарой баловаться. Вместо местных пафосных эльфийских песен решила спеть песню другого мира. Моего. И раз уж мы в горах, среди суровых гномов, песню выбрала соответствующую — про горы и друга, которого можно этими горами проверить.
Закрыла глаза, чтобы ни на что не отвлекаться. Запела. Голос Риаль — это нечто. Чистый, мелодичный, душевный, сильный. Когда я закончила петь и играть, на площади оказалось очень тихо. Открыла глаза, недоумевая. Неужели не понравилось? Я старалась. Но аплодисментов нет, все стоят и молча буравят меня взглядами, почти у всех глаза мокрые от слез. Эй!
И тут как грянул гром аплодисментов. Гномы хлопали так громко, что я всерьез начала опасаться, не случится ли обвал. Бард отвесил мне низкий поклон.
— Спасибо! Теперь я самый везучий и счастливый бард на земле! Не каждому дано услышать пение принцессы, и это действительно того стоит, но как теперь жить, зная о собственном несовершенстве в сравнении с вами?
Отдаю Сивирину лютню.
— Ну что вы, Сивирин, вы большой талант. Буду рада видеть вас в своем дворце с выступлениями.
Гномы вокруг все аплодируют и слезно просят спеть еще. После пары минут уговоров бард радостно отдает мне вновь свою лютню. Спела еще несколько самых классных и родных, берущих за душу песен, гарантированных хитов, некоторые немного адаптировав на ходу под реалии этого мира. Оказалось, что выступать так здорово. Еще и слушатели такие благодарные оказались. Как аплодировали, как танцевали. На площадь пришел, кажется, весь город, меня на сцену попросили подняться. Я неожиданно почувствовала любовь сурового гномьего народа. Неожиданную, но такую всеобъемлющую. И уже не смогла остановиться. Пела до позднего вечера, пока могла. Некоторые песни по просьбам гномов, те, что им больше всего понравились, повторяла, мне подпевали, потом забросали цветами. И я точно могу сказать, что у Риаль никогда такого не было. Ею никто и никогда так не восхищался. Ее не пускали в светлых землях общаться с народом, она бы никогда и никому, скорее всего, не спела. Петь на публику ее не просили. А я буду. Иногда. В перерывах между повелительскими делами. Нельзя такому голосу пропадать.
Глава 20
После негаданного выступления пошли в таверну. Мне срочно надо было попить чай.
И вот, сидим мы за столиком. Удивительно, но в относительно небольшом пространстве поместилась я со своими сопровождающими, бард, он присел как раз напротив меня, и чуть ли не полгорода гномов впихнулись за соседние столики. Чуть ли не друг у друга на головах сидят.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ведем с бардом чинную беседу. Он рассказывает о своих путешествиях много и очень интересно. Смотрит Сивирин на меня с восторгом и восхищением, приятно так. Рядом, по правую руку, мой демон. Кайт Ши заботливо подливает мне чай и тоже смотрит. Прямо глаз оторвать не может, но выражение взгляда демона мне непонятно. Хорошо сидели, долго, потом подошла, немного смущаясь, делегация от гномов, предложили угостить меня и всех, кто за столиком, их местным традиционным очень хорошим гномьим напитком.
Напиток пошел хорошо. Гномы подсели, и беседа набрала новые обороты. У меня поинтересовались, почему же я покинула дворец. Под настроение я разболталась. Рассказала слезливую историю про девочку Ри, как ее не любили родители и бросил жених. Жалостливо так получилось. Гномы, неискушенные многосерийными телевизионными мелодрамами, плакали навзрыд и щедро угощали нашу компанию очередными чарочками их традиционного напитка. Душевно так сидели, да. Гномы сказали, что нечего, действительно, на этой светлой стороне делать. Здесь хорошо заживем, и меня тут все любят.
Будучи в нужной кондиции, я тоже расчувствовалась и пообещала с проблемой монстров обязательно справиться. Демон пытался мне что-то сказать про то, что ни к чему давать обещания, которые не факт, что выполню, да и хватит мне уже местные напитки дегустировать. Но кто же демонов слушает?
Под утро у нас с гномами дошло до того, что начали клясться друг другу в вечной дружбе и брататься. Не помню уже, у кого возникла идея пойти вот прям сейчас и всем вместе в подземелье решать вопрос с монстрами незамедлительно. Идея была встречена на ура. Вывалились на бравую охоту всей таверной, я во главе, я ж вожатая… точнее, вожак. Темная повелительница!
Нестройными рядами, распевая песни моего мира, мы отправились за город. К нашей процессии стали присоединяться и подтягиваться другие жители города, не сумевшие втиснуться в таверну. Когда еще будет у них такое развлечение — всем городом под предводительством эльфийской принцессы пойти охотиться на монстров.
Думала, Кайт Ши будет отговаривать, но нет. Идет рядом молча и неотступно, словно тень. Мне кажется, он шоке от происходящего. Что самое удивительное, даже бард с нами. Весело бренчит на лютне какой-то задорный боевой мотивчик. Сказал, что с нами идти обязан, чтобы потом написать балладу о наших великих подвигах.
Вошли в один из тоннелей. Гномы все при ножах и топорах оказались. Мне сказали, что тут, в горах, без оружия никак, всегда при себе надо держать. И вот идем мы, такие серьезные головорезы, уже минут двадцать, песни распеваем боевые для поднятия духа, а монстров на пути все нет и нет. Тут кто-то сообразил, что надо быть потише, а то мы всю фауну распугали.
Петь перестали, идем. Монстров все равно нет. Гномы хоть и молчат, а грохот и топот такой по пещере раздается, словно стадо слонов идет. Наконец, я сообразила воспользоваться кольцом-навигатором. Наши с гномами фигуры сразу высветились на карте, но больше никого.
— Близлежащие тоннели пусты. Ни одно монстра. Думаю, мы всех распугали, — сообщила я своему отряду бесстрашных монстроборцев.
Гномы приуныли.
— О, а давайте проверим ловушки! — предложил кто-то из гномов. — Там кто-то крупный может попасться.
Делать нечего, пошли смотреть ловушки, ибо такой толпой браво уходить из города и вернуться с пустыми руками несолидно. Монстра нашли в первой же ловушке-капкане. С виду собака, крупная, на ротвейлера немного похожа. Глаза красные, но не светящиеся. Взгляд грустный, обреченный.
— Давайте, братцы! Убить вредителя!
Один гном уже деловито идет к монстропсу с секирой наперевес.
— Не сметь! — рявкнула я так, что тот гном-убийца аж присел.
На меня недоуменно воззрились почти все присутствующие. Ну, кроме демона. Он хмурый какой-то.
— Почему? — спрашивает гном с секирой.
— Вы что, не видите, это же кормящая мать!
