Висенте расстроился. Ему казалось, что Шарп запугивает обожаемую им женщину.
— Если вы замужем, мэм, то это, конечно, не моё дело, — заявил Шарп. — Я же не могу забрать замужнюю женщину у её мужа, не так ли?
— Конечно, нет, — отрезала Кейт, — И мы действительно поженились этим утром.
— Мои поздравления, мэм, — отозвался Шарп и остановился перед превосходными старинными напольными часами с маятником. Их циферблат украшали улыбающиеся луны и надпись «Томас Томпэн, Лондон». Он открыл полированную дверцу и дёрнул гирьку, чтобы привести в действие механизм.
— Думаю, ваша мать обрадуется, мэм.
— Не ваше дело, лейтенант, — еле сдерживаясь, ответила Кейт.
— Жаль, что её здесь не было, а? Ваша мать была в слезах, когда я видел её в последний раз. — Шарп дразнил её. — Он и вправду подполковник?
Вопрос застал Кейт врасплох, особенно после известия, что её мать была расстроена. Она покраснела, потом приняла надменный и оскорблённый вид.
— Конечно он — подполковник, — негодующе заявила она. — А вы — наглец, мистер Шарп.
Шарп засмеялся. Шрам на щеке придавал ему зловещее выражение, но когда он улыбался или смеялся, его лицо становилось совсем другим, и Кейт, к ее удивлению, почувствовала, что ее сердце на мгновение замерло. Она помнила историю, которую Кристофер рассказал ей, о том, как леди Грейс погубила свою репутацию, живя с этим человеком. Кристофер выразился так: «ловила рыбку в грязном пруду», — но внезапно Кейт позавидовала леди Грейс, а затем вспомнила, что меньше часа назад вышла замуж, и очень устыдилась. Но всё же, думала она, этот проходимец ужасно привлекателен, когда улыбается… и он продолжал ей улыбаться.
— Вы правы, — сказал Шарп, — Я наглец. Всегда таким был и, наверное, буду. Прошу прощения, мэм. — он ещё раз осмотрелся. — Это — дом вашей матери?
— После смерти отца это — мой дом, — сказала Кейт. — Теперь, я предполагаю, это — собственность моего мужа.
— Мой человек ранен, и ваш муж сказал, что он должен быть размещен в конюшне. Мне не нравится, что раненый находится в конюшне, когда в доме столько комнат.
Кейт покраснела, хотя Шарп не понял, по какой причине, и указала на дверь, ведущую в заднюю половину дома:
— Слуги располагаются возле кухни, и я уверена, что там найдётся удобная комната.
Она отступила в сторону и вновь жестом показала дверь на половину слуг:
— Не хотите ли посмотреть?
— Непременно, мэм, — сказал Шарп, но не сдвинулся с места, продолжая изучающее разглядывать её.
— Что-нибудь ещё? — спросила Кейт, смущённая его помрачневшим пристальным взглядом.
— Поздравляю с заключением брака, мэм.
— Спасибо, лейтенант.
— Поспешный брак, — Шарп сделал паузу, увидел вспышку гнева в её глазах и вновь ей улыбнулся. — Такое бывает в военное время. Я покручусь снаружи, мэм.
Он оставил её восхищённому поклонению Висенте и вышел на крыльцо.
— Ублюдок всё ещё беседует?
— Говорит с «граппо», сэр, — доложил Харпер, не отрывая глаз от трубы. — Ближе не подходят. Полковник полон неожиданностей, верно?
— Как пудинг сливами.
— Что мы делаем, сэр?
— Мы перенесём Дэна в комнату для слуг за кухней. Доктор посмотрит его. Если его можно везти, мы пойдём в Амаранте.
— Захватим девчонку?
— Нет, если она замужем, Пат. Проклятье, если она замужем, мы не можем так поступить с ней. Она теперь принадлежит ему, как дом, капитал и бочки. — Шарп почесал за воротником место, где его укусила вошь. — Симпатичная девочка.
— Она-то? Я не заметил.
— Лживый ирландский ублюдок…
Харпер усмехнулся:
— Ну, она приятна для глаза, сэр, но она — замужняя женщина.
— Руки прочь, да?
— Жена подполковника? — ответил в тон Харпер. — Я бы на вашем месте об этом не мечтал.
— Я не мечтаю, Патрик, — сказал Шарп — Я думаю, как нам убраться отсюда. Как вернуться домой.
— В расположение армии? Или в Англию?
— Бог его знает. Куда хотели бы вы?
Их второй батальон 95-го стрелкового полка сейчас находился в Англии, в своих бараках в Шорнклиффе. Шарп и его люди были отрезаны от остальных «зелёных курток» во время аръергардных боёв при отступлении к Виго, и им не удалось соединиться со своими. Об этом позаботился капитан Хоган. Ему была нужна защита во время составления карт диких территорий на границе между Португалией и Испанией, и команда отличных стрелков, по его мнению, была просто послана ему небесным провидением. Умело перепутанная документация, «случайно» направленные не по назначению депеши, выцарапанные из армейской казны деньги — и Шарп со своей ротой остались на войне.
— В Англии меня ничто не держит, — сказал Харпер. — Здесь я счастлив.
— А парни?
— Большинству здесь нравится, некоторые хотят домой. Кресакр, Симс — просто ворчуны. Джон Вилямсон хуже. Он говорит, что вы здесь потому, что хотите выслужиться, и что ради этого пожертвуете всми нами.
— Он так говорит?
— И даже хуже.
— Хорошая мысль, кстати, — беспечно заметил Шарп.
— Но я не думаю, что кто-нибудь верит ему, кроме нескольких ублюдков. Большинство из нас знает, что мы здесь случайно. — Харпер покачал головой. — Рано или поздно я должен буду сделать Вильямсону выволочку.
— Вы или я, — согласился Шарп.
Харпер снова посмотрел в трубу:
— Ублюдок возвращается. А тот, другой, остаётся у них.
Он вернул Шарпу трубу.
— Оливье?
— Он, дьявол его побери! — Харпер был возмущён.
В трубу Шарпу было видно, что Кристофер едет назад к деревне в сопровождении гражданского, судя по его одежде, и это — не лейтенант Оливье. Тот, видимо, в сопровождении драгун отправился на север.
— Эти говнюки, должно быть, видели нас, — сказал Шарп.
— Ясно, как белый день, — согласился Харпер.
— И Лейтенант Oливье сказал им, что мы здесь… Тогда, чёрт возьми, почему они оставили нас в покое?
— Он заключил с ублюдками договор, — предположил Харпер, имея ввиду Кристофера.
Шарп подумал, с какой стати английский офицер будет договариваться с врагом.
— Надо врезать ему, — заявил Шарп.
— Нельзя. Он полковник.
— Тогда два раза, — беспощадно продолжил Шарп. — И проклятая правда сразу выйдет наружу.
Они замолчали, потому что Кристофер уже, не торопясь, подъезжал к дому. Человек, сопровождающий его, был молод, рыжеволос и в простой гражданской одежде, но на крупе его лошади виднелось французское армейское клеймо, да и седло было армейское. Кристофер с интересом посмотрел на подзорную трубу, которую Шарп держал в руках.
— Вы, наверное, сгораете от любопытства, Шарп, — сказал он с необычной сердечностью.
— Мне любопытно, почему наш пленный был возвращен врагу.
— Потому что я принял такое решение, конечно, — Кристофер спешился. — Он обещал не воевать против нас, пока французы не вернут британского военнопленного, равного по званию. Все нормально, Шарп, нет повода для возмущения. Это — мсье Aржантье, который собирается вместе со мной посетить генерала Крэддока в Лиссабоне.
Француз, услышав в разговоре своё имя, нервно поклонился Шарпу.
— Мы идем с вами, — заявил Шарп, игнорируя француза.
Кристофер покачал головой:
— Не думаю, Шарп. Мсье Аржантье примет меры, чтобы нам позволили переправиться по понтонному мосту в Опорто, если он восстановлен. Не думаю, что наши французские друзья позволят полуроте стрелков пересечь реку у них перед носом, не так ли?
— Если вы договоритесь с ними, то всё возможно, — сказал Шарп. — Кажется, у вас довольно дружественные взаимоотношения.
Кристофер бросил поводья Луису, потом жестом предложил Аржантье спешиться и проследовать за ним в дом.
— «Есть многое, Горацио, на свете, о чём не снилось вашим мудрецам»… — процитировал Кристофер и, проходя мимо Шарпа, бросил. — У меня есть кое-какие планы относительно вас.
— У вас есть планы относительно меня? — переспросил Шарп грубо.
— Полагаю, что в армии Его Величества короля Британии подполковник превосходит чином лейтенанта, саркастически заметил Кристофер. — Так было всегда, и разве это не означает, что вы подчиняетесь моему руководству? Итак, когда я вас вызову, вы придёте за новыми указаниями. Мсье?…
Он холодно смерил Шарпа с головы до ног и вместе с Аржантье поднялся по ступенькам.
На следующее утро пошёл дождь и похолодало. Серая завеса ливня, принесённого с запада, из Атлантики холодным ветром, который сорвал лепестки глициний, словно победитель знамёна побеждённого врага, бил в ставни виллы и гулял холодными сквозняками по галерее. Шарп, Висенте и их люди спали на конюшне, а часовые дрожали от холода и вглядывались во влажную мглу. Шарп, делая обход в середине ночи, видел свет, пробивающийся из-за дрожащих от ветра ставен в одном из окон, и с верхнего этажа ему послышался крик — так кричит попавшее в беду животное. В течение нескольких секунд он был уверен, что узнал голос Кейт, но потом убедил себя, что это либо ему показалось, либо это ветер воет в дымоходе. На рассвете он пошёл проведать Хэгмэна. Старый браконьер был весь в поту, но живой. Он спал и во сне несколько раз громко произнёс: «Эми… Эми…». Доктор, который вчера посетил раненого, фыркнул, пожал плечами и заявил, что Хэгмэн умрет. Рану он промыл, перевязал, но деньги взять отказался.
