– О! Простите мою горячность, достопочтенная. – Старик склонился в вежливом поклоне. – Был не прав, одичал в горах, одиночество не красит интеллигентного мужчину.
– С нами еще Лагун и Сэм, – продолжал комментировать Джек, по мере того как его друзья появлялись из кармана.
– Бог и святые угодники! Лагун, старый хрыч, ты ли это?
– Я, старина. В последнее время у нас были некоторые внутренние проблемы.
– Видно невооруженным глазом. Ого, наш коврик для блох стал клубком для вязания?!
– Я – Сэм Вилкинс! Во мне живет душа пророка черных гномов. Я требую достойного обращения и отдельных апартаментов.
Герберт по очереди обнял всех троих, шаловливо потыкав песика в пузо.
– Мадам, – повернулся он к великанше, – прошу вас следовать за мной. Такие высокие гости – большая честь для меня. Ну и вы, придурки, тоже пошевеливайтесь, я хочу услышать новую историю уже завтра утром.
– А почему не сегодня вечером? – наивно поинтересовалась великанша.
– Сегодня я хотел бы рассказать вам грустную историю о любви…
Трое друзей с сочувствием посмотрели на тетушку Шизу.
* * *
К утру великанша была «готова». Обстоятельная история романтической любви, поданная самым нудным рассказчиком в мире, могла уложить кого угодно! Сэм в свое время выдержал восемь часов. Шиз де Лигофрен – двенадцать! Говорят, были герои, слушавшие этот эпос двое суток, правда, потом их откачивали… В общем, будить бедную женщину было совершенно бессмысленно, и наши друзья коротали время за содержательной беседой.
– А знаешь, Лагун, тебе даже идет быть пони. Будь моя воля, я бы пошел дальше и превратил тебя в ослика.
– У тебя талант – портить настроение! – сухо откликнулся старый колдун, а Герберт уже трепал за ухо болонку:
– Сэм, дружочек, брось ты эту беготню. Давай я устрою тебя комнатной собачкой к какой-нибудь знатной леди. Тихо, уютно, харч хороший, работы никакой. Заведешь себе болоночку, щенков наплодишь. Все равно, если честно, то расколдовать я вас не смогу.
– Спасибо. Утешили…
– Неужели ничего нельзя сделать? – взмолился Джек.
– Нет, – отрезал ведун. – Магия воскресшего бога очень надежна в своей простоте. Пойми, губошлеп, ничего даром не проходит! То, что твой наставник был какое-то время сивым мерином…
– Черным конем! – возмущенно фыркнул пони.
– …наложило определенный отпечаток на всю его психику. Мек-Бек ничего не смог бы сделать, если б не нашел эту зацепку. Вернуть вам человеческий облик я не смогу. По крайней мере, пока жив заколдовавший вас кровопийца.
– Ну, так он недолго проживет на свете! – грозно рявкнул Вилкинс. – Уж об этом я позабочусь!
– У нас мало времени, – напомнил Сумасшедший король. – В плену у Гаги леди Шелти, где-то в тех краях пропал ее батюшка, потом мы совсем забыли об отце Доминике. Да и сам Мек-Бек скоро войдет в силу. Что бы вы посоветовали, сэр Герберт?
– А леший его знает!
– Мы пропали, мы пропали, мы пропали! Я всегда говорил, что с таким руководством…
– Прекрати визг, негодник! Разбудишь маму нашего Дибилмэна.
– Что ж мне теперь – и не пискнуть? – захныкал песик. – Диктаторы! Совсем права голоса лишают…
– Скажите, если я правильно понял, то моих друзей смогли превратить в животных, подобных тем, кем они были раньше, так?
– Правильно. Возьми с полки пирожок, – похвалил ведун.
– Ну а еще раз превратить их в тот же тип нельзя? – внес интересное предложение Джек. – Пони – в рыцарского коня. Болонку – в огромного боевого пса. Это ведь не нарушит принципов заклинания Мек-Бека. Они по-прежнему останутся собакой и лошадью. Просто мы подкорректируем их физические данные.
– Неплохо… – задумался Герберт.
– Блестящая идея, мой мальчик! – умиленно прослезился старый колдун.
– Надеюсь, обойдемся без пластической операции? – съязвил его ученик.
– Мне надо подготовиться, – твердо решил ведун. – Общий сбор вечером, за час до заката.
– Слушай, Джек, – на минутку задержался песик, – как ты считаешь, когда я был крупной собакой, Шелти чаще обращала на меня внимание?
– Несомненно.
– Так я и думал. Маленькую собачонку любят с определенной долей жалости, как живую игрушку. Ее даже не возьмут с собой в ванну, утонет. А вот когда я был большим… Помнишь, как ты попросил меня проводить ее до ручья?
– Сэм, прекрати!
– Сейчас ты еще можешь заткнуть пасть беззащитной болонке, но вскоре… Став огромным сторожевым псом, я вновь обрету священное право говорить на равных. Думаю, что мои шансы сейчас повысились за счет сокращения конкуренции.
– Что ты имеешь в виду? – смутился Сумасшедший король.
– Твою внезапно вспыхнувшую страсть к подземельной ведьме!
– Я глубоко уважаю леди Лорену и готов отдать за нее жизнь, но любовь… Это все-таки нечто иное.
– Не лги мне, несчастный, у тебя это плохо получается. Я сразу заметил, как ты на нее смотрел! Особенно на…
– Бац! – Ладонь Джека смела болтливую собачонку, и минуту спустя Сэм был накрепко связан ремнем. Он бешено вращал глазами, но позвать на помощь не мог – его друг позаботился о кляпе. Некоторое время подумав, Сумасшедший король приподнял упеленатого «узника» и, засунув его в седельную сумку, повесил на сук ближайшего дерева.
– Где Вилкинс шляется? – ненароком поинтересовался подошедший ведун.
– Спит, – безмятежно ответил Джек. – Я думаю, ему стоит набраться сил перед сегодняшним колдовством…
* * *
Только к вечеру Лагун-Сумасброд и старый Герберт отыскали нужную книгу, а в ней соответственное заклинание. Часа три составляли необходимый порошок и варили снадобье. Мама Дибилмэна, отоспавшись, активно помогала всем, чем могла. Практичный ведун, беззастенчиво пользуясь ее добротой, пополнил свои запасы угля и дров на три года вперед. Кроме того, великанша слегка изменила русло широкого ручья, так что Герберту не пришлось бегать с ведрами туда-сюда. Джек трудился вместе со всеми, всячески выгораживая «уставшего» песика. Наконец в небе показались звезды, и ведун объявил о начале переколдовывания:
– Все в сборе?
– Все. Только Вилкинса нет, – подумав, доложил Лагун. – Мальчик мой, тащи сюда этого спящего красавца.
Понурив голову, Сумасшедший король побрел к отдаленному дереву. Вернулся он минут через десять, неся на вытянутых руках кожаную сумку, из которой высовывалась мрачная, полная негодования, однако молчаливая морда Сэма. Негодование было искренним, молчание – вынужденным.
– Господи, что это? – округлила глаза великанша.
– Это Сэм, – дружелюбно пояснил Джек.
– Это мы видим, – несколько удивленно начал мохноногий пони, – а кто додумался его так упаковать? А кляп в рот засунуть?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
