– Встать! – рявкнул ему на ухо Марченко, но чеченец ответил храпом с посвистыванием.
Это полковника буквально вывело из себя. Марченко сжал кулаки и оглянулся на Мережковского.
– Он что, притворяется?
– Н-не знаю… – проблеял доктор. – Нужно осмотреть.
– Так смотрите! Чего вы расселись, как на именинах?
– Да-да, конечно, – вскочил Мережковский.
Позаглядывав чеченцу в глаза и пощупав пульс, он сказал:
– Он не притворяется. Это сон наркотического происхождения.
– Так он что? Наркоман? – не понял Марченко.
– Я думаю, нет. Просто его усыпили, чтобы…
– Вот черт! И долго он еще будет спать?
– Смотря какую дозу ему укололи. Но еще час-два будет наверняка.
– Я не могу столько ждать! Вы можете как-то привести его в себя?
– Ну вообще-то да, конечно…
– Так что вы тогда мне голову морочите? Немедленно приступайте!
Вопли Марченко действовали на Мережковского не лучшим образом. Только раскрыв дрожащими руками свой чемоданчик, доктор вдруг вспомнил, что не знает, чем усыпили чеченца.
– Вы не можете позвонить этому товарищу? – боязливо спросил Мережковский.
– Что? Куда позвонить? Какому еще товарищу? – не понял Марченко.
– Тому, который делал укол. Мне нужно знать, какой препарат он применил…
– Вот черт! Так что же вы молчите! Ну и помощничков бог послал на мою голову!
Поорав еще немного, Марченко, хряснув дверью, выскочил, чтобы связаться с Гашковым. Вернувшись в каюту, он молча сунул доктору бумажку с нацарапанным названием препарата.
С трудом разобрав каракули, Мережковский принялся искать препарат для инъекции. Руки его при этом дрожали, тяжелый взгляд Марченко давил на психику.
Отыскав наконец нужную ампулу, Мережковский задрал рукав Дилялова, дважды царапнул ему кожу предплечья и смочил это место препаратом. Марченко выглянул из-за спины доктора и раздраженно спросил:
– Что это вы делаете?
– Пробу.
– Какую еще пробу?
– На переносимость. Теперь нужно подождать минут десять, если все будет нормально, сделаем укол.
– Вот черт! Вы что, издеваетесь надо мной? – заорал Марченко.
– Но так положено, – попытался слабо возразить доктор. – Вдруг у него индивидуальная непереносимость на препарат, в этом случае могут возникнуть аллергические реакции или даже…
– Да чихал я на его аллергии! Почешется, в тюрьме для этого у него времени будет предостаточно! Мне нужно с ним как можно скорее поговорить, дело государственной важности! Вы что, не понимаете?
– П-понимаю…
– Ну так не чешитесь, а делайте все побыстрее! Позовете! – рявкнул полковник и, хлопнув дверью, вышел в коридор покурить.
Мережковский затравленно оглянулся в каюте и взялся рукой за сердце. Подобных нервных перегрузок он не испытывал уже давно.
Чтобы не злить Марченко еще больше, Аркадий Захарович не стал ждать положенных десяти минут. Едва убедившись, что нанесенный на царапины препарат не вызвал явных реакций, доктор сделал Дилялову внутривенную инъекцию.
К моменту возвращения полковника дыхание чеченца стало не таким глубоким, пульс участился, мелкие мышцы задергались.
– Он просыпается, – сказал Мережковский.
Марченко отстранил его, взял чеченца за грудки и как следует тряхнул:
– Подъем, Турист!
Дилялов что-то пробормотал, потом мотнул головой и открыл глаза. Еще через пару мгновений его взгляд стал осмысленным, а потом Руслан вдруг дернулся, попытавшись вскочить.
Впрочем, руки чеченца были связаны, так что полковник его легко удержал и тут же отвесил громкую оплеуху.
– Сидеть, волчара! Ты приплыл!
– Где я?.. – сдавленным голосом спросил Руслан.
– Где надо! – криво усмехнулся Марченко. – Короче, сейчас я включу диктофон, а ты мне сперва своими словами расскажешь, кто и с какой целью тебя прислал в Турцию. А потом я задам тебе уточняющие вопросы…
– Я ничего не буду говорить без моего адвоката! Кроме того, я требую, чтобы вы немедленно вызвали сюда английского консула, поскольку я имею в Объединенном королевстве вид на жительство…
– Ладно, волчара! – с угрозой проговорил Марченко. – Не хочешь говорить по-хорошему, тебе же хуже! Сейчас будет тебе и консул, и адвокат… Доктор, колите ему что-нибудь, чтобы развязать язык!
Тут Дилялов снова дернулся и предпринял отчаянную попытку прорваться к двери. При этом он заорал:
– А-а! Полиция, полиция! Сюда…
Марченко среагировал с небольшим опозданием, но все же успел удержать чеченца. Навалившись на него всем телом, полковник прорычал:
– Доктор, мать вашу, вы где? Колите ему укол! Быстрее! Чего вы чешетесь?
Доктор Мережковский не переносил не только вида крови, но и насилия. С трудом держа себя в руках и стараясь не смотреть в сторону чеченца, он отломал кончик ампулы и набрал в шприц скополамин.
Увидев это, Дилялов снова отчаянно задергался. Чтобы успокоить его, Марченко пришлось даже слегка придушить чеченца. Мережковский наклонился к хрипящему противнику и сделал внутривенную инъекцию Дилялову. Выдернув шприц, он поспешно отошел, плюхнулся на кровать и отвернулся в угол.
«Сыворотка правды» подействовала на удивление быстро. Дилялов сперва перестал дергаться, а потом и вовсе расслабился. Марченко отпустил чеченца и заглянул в его глаза:
– Как тебя зовут?
Несколько секунд чеченец молчал.
– Как тебя зовут? – повторил вопрос полковник.
– Руслан… Дилялов.
По глазам было видно, что Турист очень не хочет отвечать, но ничего не может с собой поделать.
– Есть контакт! – пробормотал Марченко, хватая со стола диктофон и включая его. – Кто тебя послал в Турцию?
– Завгаев…
Ответы пока что вырывались из Дилялова как бы через силу, но это было только начало. Наклонившись к чеченцу, Марченко продолжал выстреливать вопросы:
– Зачем он тебя послал?
– Открыть счета…
– Зачем нужны эти счета?
– Чтобы через них перечислить деньги…
– Для кого?
– Для одного русского…
– Кто он?
– Высокопоставленный офицер ФСБ…
– Как его фамилия?
– Не знаю…
– А как же ты открывал на его имя счета?
– Счета кодирован-ные… – вдруг закашлялся Руслан, и на его губах проступила пена.
Не обращая на это внимания, Марченко продолжил:
– Ты точно не знаешь его фамилии?
– Точно.
– Но что-то тебе о нем известно? Ведь известно?
– Да… Завгаев обмолвился, что Басаев похвастался ему, будто этот русский раньше служил… служил…
Дилялов натужно сглотнул слюну, его лицо вдруг стало менять цвет. Не замечая этого, Марченко наклонился и дважды повторил:
– Где? Где он раньше служил? Ну?
– В… а-а… ф… е-е…
– Где? Говори громче! Не слышу! – в горячке Марченко схватил чеченца за грудки.
И тут Дилялов вдруг задергался, его глаза буквально вылезли из орбит, желтая пена поперла изо рта, словно из стиральной машинки.
– Какого хрена? – отшатнулся Марченко. – Что это? Доктор!
Мережковский, сидевший на противоположной кровати с закрытыми глазами, вздрогнул и повернулся. Увидев, что происходит с чеченцем, он вскочил и попытался схватить со стола свой чемоданчик.
Но руки его дрожали так, что чемоданчик выскользнул на пол. Содержимое с перезвоном брызнуло в разные стороны. Мережковский наклонился, пытаясь отыскать нужные ампулы.
На кровати умирал человек, и виноват в этом был он, доктор Мережковский. Из-за морального давления, которое на него все время оказывал Марченко, доктор не сделал пробы на скополамин. А у Дилялова оказалась индивидуальная непереносимость этого препарата.
Дилялова еще можно было спасти, нужно было только отыскать атропин и все остальное, что положено применять в таких случаях. Мережковский почти отыскал нужные ампулы, но тут его грубо дернул за плечо Марченко:
– Вы чего там копаетесь, черт бы вас побрал! Приводите его в порядок, потому что, если он не сможет ответить на мои вопросы, вы у меня под суд пойдете! За развращение несовершеннолетних!
Это стало последней каплей. Мережковский вдруг дернулся, выронил спасительную для Дилялова ампулу и стал оседать на пол. Лицо доктора перекосилось, он ухватился за сердце и захрипел.
– Эй, какого хрена? – склонился над ним Марченко. – Сейчас не время! Вставайте…
Но Мережковский продолжал корчиться и стремительно бледнеть.
– Пидарас чертов, нашел время, когда в обмороки падать… – зло процедил сквозь зубы Марченко.
В следующий миг он разогнулся и в растерянности посмотрел на Дилялова. Чеченец выглядел еще хуже Мережковского, и это не на шутку напугало Марченко.
– Доктора сюда, срочно! – заорал полковник, рванувшись в коридор.
