карамелек.
— Ну что, Кадет, покололи мужика?
— Ну так… он эту посуда на товарной станции, у сопровождающих вагоны покупает, ну типа усушка-утруска, а потом на базаре продает, в два раза дороже. А сегодня проспал и на базар не успел, а деньги на новую закупку нужны. Ну и решил по-быстрому на Привокзальной площади скинуть.
— Так что, заявления нет?
— Нет конечно, может быть у «линейщиков» где-то и есть, но вот где? Страна то большая.
Близнюк поморщил лицо, как будто мыслительный процесс причинял ему физическую боль:
— Ну и гоните его на хрен и через пятнадцать минут на развод приходите. Объяснение только какое-нибудь с мужика возьмите.
Студент выдохся. Когда я вошел, они с задержанным молча курили, не глядя друг на друга.
— Так дядька, пошли обратно в дежурку — я поманил мужчину пальцем на выход. Когда дверь кабинета захлопнулась, я сочувственно спросил:
— В туалет отвести? А то, тебе у нас, еще куковать долго.
— Ой, начальник, отведи, если не сложно.
Пока задержанный с наслаждением журчал над вонючей дыркой, я негромко спросил:
— На волю хочешь?
— А что надо?
— Пятьдесят рублей.
Мужик замер, воздав голову к закопченному потолку и забыв застегнуть ширинку.
— Начальник, давай тридцать. Больше не могу, самому деньги нужны.
За дверью туалета послышались чьи-то торопливые шаги, мы замерли, как два заговорщика, но человек прошел мимо.
— Сорок — последняя цена. Не хочешь — я домой пойду, а ты до утра оставайся.
— Ладно, сорок — гражданин начал вновь расстегивать брюки, потом, вдев пальцы за пояс, вытащил несколько красных бумажек с портретом Вождя и отсчитал мне оговоренную сумму.
Я, аккуратно спрятав деньги в карман, препроводил мужчину в дежурную часть, где ему вернули изъятые паспорт, часы и комок мятых купюр. Я, на всякий случай, надиктовал ему объяснительную, что он был задержан на Привокзальной площади за мат в общественном месте, о чем раскаивается и обещает так более не делать.
— Я мешок? — мужик, деликатно подталкиваемый мной на улицу, остановился перед самым крыльцом.
— А ты что, с мешком был? — я скривился в усмешке, показывая, что в случае, если мужчина настаивает на наличии у него какого-то мешка, то это будет уже новая история.
— Не-не, это я что-то перепутал — мужчина развел руками в сторону, сделал несколько шагов и смешался с спещащей вечерней толпой горожан и гостей Города. Вот нравятся мне сообразительные люди.
Громов
Утром следующего дня Близнюк доложил, что из СИЗО этапировали Глазырина и сегодня их линия будет плотно работать с ним, а я продолжать работать по местам сбыта. После этого сержантский состав и прочих, не имеющих допуска к секретным делопроизводству, из кабинета попросили, и я двинулся с Кадетом и Студентом в пока еще наш кабинет, попить с утра чаю, тем более, что заварку покупал я.
Мешка в кабинете уже не было. Первым о нем заговорил Близнюк, вернувшийся с совещания:
— Громов, вот твоя доля.
Из-за шторы были извлечены три маленькие розетки для варенья и почти торжественно поставлены передо мной.
— Не стоит, Владимир Борисович, я такой посудой не пользуюсь.
— Ну как хочешь — капитанская рука рачительно убрала хрусталь обратно за занавеску: — нам же больше достанется.
— Это точно.
Второго парня из разрабатываемых мной самостоятельно связей Рыжего я установил достаточно просто, вернее, я надеюсь, что я его установил. Для этого пришлось потратится на пару шоколадок и полчаса посидеть в отделе кадров службы «Скорой». Денис Козлов спасал людей уже два года, закончив фельдшерский факультет медицинского училища. А на нашей районной подстанции «Скорой» работали два его однокашника, один из которых имел очень характерную внешность жгучего брюнета, что я не мог его не узнать. Потратив еще три часа на работу в архиве, я установил, что брюнет по фамилии Михайлов, выезжал со своей благородной миссией по крайней мере в пять квартир, куда позже постучалась беда и неизвестные злые люди вынесли оттуда много ценных и памятных для хозяев вещей. На момент совершения краж у Михайлова Игоря было сто процентное алиби. Юный медработник был на суточных дежурствах, неутомимо спасая чьи то жизни. А вот согласно графика дежурств с Левобережной подстанции «скорой медицинской помощи», Денис Козлов таким же алиби похвастаться не мог, кражи, по странному совпадению, приходили всегда на второй день его законного отдыха. Теперь оставалось только взять Козлова при совершении кражи и грамотно раскрытить его на ранее совершенные, не подставив при этом моего любимого внештатного агента — Рыжего.
— Здорова, Пахан! — я чуть было не попался. Припарковал своего «горбатого» на тихой улочке Студеной, в квартале от отдела, успел сделать два шага, чтобы угодить в объятия Славки Вицке, тайными и кривыми тропами пробирающегося к своему посту у Колизея.
— Здорова, Слава, тысячу лет тебя не видел. Что нового?
— Да все нормально, через пару месяцев, как молодняк со сборов вернется, командир обещал на автопатруль пересадить. А так, особых новостей нет. А у тебя что нового? Звезды получил?
— Не, это оказывается песня долгая. Сначала на должность надо встать, а я не могу медкомиссию пройти из-за ноги. Потом на звание в Москву бумаги пойдут, а там не меньше шести месяцев ждать, так как первые звездочки министр присваивает. Ну сам понимаешь…А что у…
— Внимание, все постам, работающим с Барнаулом — нас бесцеремонно прервал неестественно спокойный голос дежурного по РОВД: — Двадцать минут назад из помещения РОВД совершил побег арестованный гражданин Глазырин Андрей Георгиевич, одна тысяча девятьсот сорок пятого года рождения. Его приметы: на вид пятьдесят— пятьдесят пять лет, рост метр шестьдесят пять — метр семьдесят сантиметров, волос темный, редкий, короткий, с сединой, лицо вытянутое, глаза серые, щеки впалые, нос прямой, передняя верхняя четверка зубов из белого металла. Был одет в синий спортивный костюм «Адидас» и синие кроссовки той же фирмы. Повторяю, …
— Ну, видишь Слава, как-то так… — я пожал руку приятелю на прощание и быстрым шагом двинулся в сторону РОВД.
Помещение РОВД выглядело пустынным, только из кабинетов испуганно выглядывали женщины — следователи. Дежурный по отделу стоял у своего пульта, зажав плечом у уха трубку телефона и одновременно что-то говоря в тангенту рации.
В нашем кабинете сидел Кадет, закрыв ладошкой покрасневшую половинку лица и кропал объяснительную. Когда я распахнул дверь, мне показалось, что юноша попытался изобразить обморок, но увидев, что это всего лишь я, злобно сверкнул уцелевшим глазом, продолжив нервно водить шариковой ручкой по листу бумаги.
— Что случилось?
— Да пошел ты! — дерзко ответил юный сотрудник уголовного розыска.
Пришлось подойти и
