Между тем в автобиографии, написанной в октябре 1924 года, Булгаков отмечал, что недавно закончил роман «Белая гвардия», который писал в течение года. В свете этого сообщения невероятно, чтобы «Белая гвардия», пусть даже в ранней редакции под названием «Алый мах», была уже почти закончена к декабрю 1922 года – времени публикации рассказа «В ночь на 3-е число». Скорее всего, на самом деле роман был начат с одной из последних глав, запечатлевшей событие, в наибольшей мере потрясшее Булгакова, – первую насильственную смерть человека на его глазах и при полном бессилии что-нибудь изменить. До этого писателю, по крайней мере, однажды приходилось видеть смерть – в 1915 году в его присутствии застрелился близкий друг Борис Богданов. Происшедшее тогда потрясло Булгакова, но все же это было не убийство, а самоубийство. Человек добровольно лишил себя жизни, ее не отняли у него насильно. Случай у Цепного моста (куда в «Театральном романе» позднее писатель приведет кончающего с собой драматурга Максудова) потряс Булгакова и, думается, навсегда остался его самым сильным впечатлением.
Финал рассказа «В ночь на 3-е число» в тексте «Белой гвардии» отсутствует, но концовка рассказа уже в конденсированном виде содержит будущий финал романа: «Через час город спал. Спал доктор Бакалейников. Молчали улицы, заколоченные подъезды, закрытые ворота. И не было ни одного человека на улицах. И даль молчала. Из-за реки от Слободки с желтыми потревоженными огнями, от моста с бледной цепью фонарей не долетало ни звука. И сгинула черная лента, пересекшая город, в мраке на другой стороне. Небо висело: бархатный полог с алмазными брызгами, чудом склеившаяся Венера над Слободкой опять играла, чуть красноватая, и лежала белая перевязь – путь серебряный, млечный».
Здесь то же общепримиряющее звездное небо – символ морального абсолюта, здесь восходящая над городом звезда Венеры – богини любви, но звезда «чуть красноватая» – от обильно пролитой на земле крови. В начале же «Белой гвардии» над городом «особо высоко в небе стояли две звезды: звезда пастушеская Венера и красный, дрожащий Марс», звезды богини любви и бога войны, символы умиротворения и насилия. Вероятно, мысль о таком вступлении и заключении романа была у Булгакова еще в пору написания рассказа. В финале «Белой гвардии» говорится о грядущем исчезновении войны – меча. В рассказе же с небосклона исчезает звезда бога войны – Марс. Если в момент гибели человека у моста доктор Бакалейников, как и доктор Турбин, видит, что звезда Венеры чудесным образом сливается со вспышкой артиллерийского разрыва, то в финале «Белой гвардии» Венера вновь обретает свой обычный, играющий облик, склеившись опять после чудовищного взрыва. Это олицетворяет грядущее восстановление быта и бытия.
Рассказ «Налет», имеющий подзаголовок «В волшебном фонаре», был опубликован в газете «Гудок» 25 декабря 1923 года. Здесь впервые в булгаковском творчестве появляется сцена, ставшая позднее одной из наиболее важных в пьесе «Бег» (1928). В рассказе красноармеец Стрельцов перед лицом неминуемой смерти обличает захвативших его в плен бандитов (возможно, петлюровцев, так как действие происходит на Украине) и гибнет, не проявляя страха перед своими палачами. В «Беге» – гневные слова в лицо генералу-вешателю Хлудову бросает вестовой Крапивлин, однако потом малодушно просит пощады, что, впрочем, не спасает его от петли. В «Налете», несомненно, отразились воспоминания Булгакова о происшедшем на его глазах убийстве еврея петлюровцами в Киеве у Цепного моста в ночь со 2-го на 3-е февраля 1919 года. Однако главный герой рассказа еврей Абрам чудом остается жив после расстрела, а погибает только его русский товарищ Стрельцов. Сам расстрел происходит у штабелей дров, как и потрясшее Булгакова убийство. В рассказе «Налет» дрова, много лет спустя привезенные в клуб, где работает Абрам, провоцируют его на воспоминания о происшедшей трагедии. Показательно, что и в «Налете», и в рассказе «Я убил», и в пьесе «Бег» герои решаются на открытый протест против насилия с риском для жизни. Стрельцов, как и Крапилин, – явно из народа, а не из интеллигенции, чем, вероятно, Булгаков и объясняет его смелость, тогда как более интеллигентный Абрам во все время налета испытывает одно только чувство сильнейшего страха.
Рассказ «Я убил» был опубликован в номерах 44 и 45 журнала «Медицинский работник» за 1926 год. Это произошло уже после того как стало ясно, что окончание романа «Белая гвардия» в журнале «Россия» уже не появится, поскольку журнал был закрыт. Главное действующее лицо рассказа – автобиографический доктор Яшвин. Рассказ примыкает к ранее опубликованному в том же журнале «Медицинский работник» циклу «Записки юного врача» и появившемуся там же позднее рассказу (или повести) «Морфий». В рассказе «Я убил», как и в рассказе «В ночь на 3-е число» и в романе «Белая гвардия» запечатлено потрясшее Булгакова в ночь со 2-го на 3-е февраля 1919 года в Киеве у Цепного моста убийство еврея. Здесь петлюровский полковник Лещенко (в рассказе «В ночь на 3-е число» фигурирует полковник Мащенко) рукояткой пистолета убивает неизвестного дезертира (не еврея) на глазах доктора. В «Белой гвардии» же и в рассказе «В ночь на 3-е число» убийство неизвестного еврея у Цепного моста совершает ударом шомпола по голове безымянный куренной. «Я убил» – единственный рассказ, где интеллигент, имеющий автобиографические черты, действительно, а не только в воображении, как доктор Бакалейников из «В ночь на 3-е число» и доктор Турбин из «Белой гвардии», карает палача-петлюровца. Последней каплей, переполнившей чашу терпения доктора Яшвина, стали обвинения, брошенные ему в лицо женщиной, мужа которой расстреляли петлюровцы: «Какой вы подлец… вы в университете обучались – и с этой рванью… На их стороне и перевязочки делаете?! Он человека по лицу лупит и лупит. Пока с ума не свел… А вы ему перевязочку делаете?…» На убийство Яшвина провоцирует приказ Лещенко дать женщине 25 шомполов. Вместо перевязки доктор стреляет полковнику в голову из браунинга. Бака-лейникову и Турбину для этого требуются воображаемые большевики-матросы, и они потом корят себя «интеллигентской мразью» за трусость и нерешительность. Доктор же Яшвин в конце рассказа с удовлетворением констатирует: «О, будьте покойны. Я убил. Поверьте моему хирургическому опыту». Как и более ранний «Налет», рассказ «Я убил» представляет собой повествование от лица главного героя уже в мирной обстановке о событиях Гражданской войны. Этот рассказ – последнее по времени создания произведение, где перед интеллигентом встает дилемма, убивать или не убивать палача. Вероятно, к 1926 году Булгаков уже пришел к убеждению, что в случае повторения ситуации ночи со 2-го на 3-е февраля 1919 года он бы теперь действовал решительно и беспощадно.
Семья Турбиных – это в значительной степени семья Булгаковых. Турбина – девичья фамилия бабушки Булгакова со стороны матери, Анфисы Ивановны, в замужестве – Покровской. Фамилия «Турбины» происходит от слова «турба», означающего морду у кошки и собаки, а также лошадиное рыло. Это слово – финского происхождения. В карельском языке слово turbа, а в финском языке слово turpa означают «морда». Иногда турбой в насмешку называли и человеческое лицо. Вероятно, подобное прозвище могли дать человеку с неприятным, некрасивым лицом. В украинском языке и некоторых русских говорах «турба» означает беспокойство, хлопоты. В этом значении данное слово могло стать прозвищем беспокойного человека. Вероятно, именно этот последний вариант этимологии фамилии «Турбины» Булгаков и имел в виду в «Белой гвардии». Ведь он показывал в романе огромное беспокойство, которое сотворила в стране революция.
Роман был начат в 1922 году, после смерти матери писателя, Варвары Михайловны Булгаковой, последовавшей 1 февраля 1922 года. В романе смерть матери Алексея, Николки и Елены Турбиных отнесена к маю 1918 года, ко времени ее брака с давним другом, врачом Иваном Павловичем Воскресенским, которого Булгаков откровенно недолюбливал.
Скажем здесь несколько слов о родителях Михаила Афанасьевича. Его отец, Афанасий Иванович Булгаков, статский советник и профессор богословия, родился 17/29 апреля 1859 года в семье православного священника Ивана Авраамьевича Булгакова и Олимпиады Ферапонтовны Булгаковой (урожденной Ивановой).
Фамилия «Булгаков» происходит от тюркского существительного «булгак», которое, в свою очередь, является производным от глагола «булга». Глагол имеет значения «махать», «перемешивать», «взбалтывать», «мутить», «махать», «качаться», «биться». От него, кстати сказать, происходит русский жаргонный глагол «булгачить», означающий «скандалить, производить переполох, беспокоить, будоражить». Слово же «булгак» буквально означает «гордо ходящий человек» или просто «гордец». Здесь есть некоторое сходство в этимологии с фамилией «Турбин», поскольку слово «турба» в одном из своих значений – это беспокойство.
