ничего не вышло. Ткань, хоть и тонкая на вид, держит не хуже стального каната.
— Не знаю! — повысил голос Эйден. У него тоже не получилось сорвать с себя алый шелк.
— У вас в руке кинжал! Разрежьте ленту! — потребовала я. Удивительно, почему он сам не видит такого очевидного решения?
Но герцог поднял на меня такой тяжелый взгляд, что я едва не прикусила свой язык.
— Я лучше разрежу тебя, чем древний артефакт Праматери, — рыкнул он на меня. Я оскорбленно поджала губы. Вот же, фанатик!
— Ваш артефакт связал нам руки! Что это? Проклятье? — начала паниковать я. Не хотелось бы остаться привязанной к герцогу до конца дней своих. С него станется ходить на этом поводке, лишь бы не причинить вред драгоценному куску шелка.
— Это артефакты Праматери, они не могут быть прокляты! — с раздражением зашипел Арренский. Хоть и пытается казаться злым, но он явно в растерянности и не знает, что делать. Моя Аша такая же: когда ей страшно, она шипит и выпускает когти. Нервно облизнув губы, герцог начал рассуждать: — Лента применяется для брачных ритуалов. Ею связывают руки молодоженов, — произнес он и вдруг замолчал.
— Как ее снимают? — тронула герцога за плечо. Неожиданно он посмотрел мне в глаза, и от этого взгляда я и сама вздрогнула. Да что с ним такое?! Времени мало, нужно убираться отсюда как можно скорее.
— В ходе ритуала ее окропляют кровью, поджигают, и пламя переносит родовую магию на кожу в виде брачной вязи, — начал учить меня он. У меня вдруг появилось нехорошее предчувствие, и в этот самый момент неподалеку что-то скрипнуло.
— Герцог, давайте убираться отсюда, — предложила я, с опаской оглядываясь. — Потом разберемся с нашим с вами…положением, — чуть не сказала «обручением».
Арренский колебался несколько секунд. Он вырвал у меня из рук бриллиант и свободной рукой сунул его к себе за пазуху. Кинжал так и остался в его руке.
— Идем! — скомандовал Арренский и небрежно захлопнул дверцы злополучного винного шкафа. В ту же секунду хранилище пошатнулось. У меня душа в пятки ушла.
— Землетрясение? — сглотнула я.
— Хуже, — герцог ненавидящим взглядом окинул пространство. Ох, чувствую я, что это не к добру. Так нас и найдут здесь, связанных воедино брачной лентой. — Хранилище знает, что мы чужаки, — припечатал Арренский и вдруг схватил меня за руку. Его прикосновение обожгло, но времени на эмоции не осталось. Герцог сорвался с места и на скорости помчался вглубь темноты. Мне пришлось поспевать за ним, потому что иначе он бы просто оторвал мне руку.
Внезапно вверху блеснули молнии, а в следующий миг позади нас раздался взрыв. Герцог, как настоящий мужчина, не стал оборачиваться, а вот я вывернула шею и посмотрела. На том месте, где только что стоял винный шкаф, образовалась дымящаяся черная воронка. Герцог замедлил бег и посмотрел на меня.
— Эльвира, где выход?! — вдруг потребовал от меня ответа Арренский. Я растерялась от его вопроса.
— Что? — прошептала я, напуганная взрывом. Тогда герцог резко остановился.
— Соберись, девочка! — он взял меня за плечи и слегка встряхнул. — Ты открыла дверь в тайник! Значит, и выход почувствуешь только ты. Ну же, соберись! Где он?! — потребовал ответа герцог, а я с ужасом поняла, что ничего не чувствую. Понятия не имею, где здесь выход!
Арренский снова сорвался с места и затолкал меня за очередной стеллаж. Сверкнула молния, и на то место, где мы только что стояли, обрушилась разрушающая сила. Взрывная волна снесла стеллаж, за которым мы спрятались, и герцог лишь в последний момент успел отпрыгнуть в сторону вместе со мной. Щепки, осколки — все полетело в нас. Пыль застилает глаза.
— Может, вернете артефакты на место?! — я закашлялась.
— Это сокровища из Храма Праматери! — заорал Арренский. Я так и не поняла, орал ли он именно на меня или пытался перекричать нарастающий гул, предвещающий очередной взрыв.
Вновь мы побежали между стеллажами, скрываясь от смертельной угрозы. Я все пытаюсь понять, где же спасительный выход, но ничего не получается. Паника нарастает, в голову упорно лезут мысли о том, что мы умрем, и это подпространство станет для нас могилой.
— Раз тайник понял, что мы чужаки, может, он и выход заблокировал? — предположила я. Это же очевидно! Тайник превратился в мышеловку. — Зачем давать возможность уйти, когда можно отрезать все пути к отступлению и убить! — заявила я. Герцог тихо выругался себе под нос и, едва сдерживая гнев, заговорил со мной как с ученицей, не выучившей урок.
— Он распознал как чужака меня, а не тебя! — зашипел он, будто это какая-то очевидная истина. — Я взял артефакты, вот защита и сработала! — он взмахнул рукой вверх, имея в виду разящие по нам молнии. Впрочем… Почему — по нам? По нему!
— То есть, попади я сюда одна, и всего этого не было бы?! — теперь я посмотрела на герцога как на дурака.
— Без меня ты бы погибла от падения, дурында! — припечатал он. Я даже не нашлась, что ответить. Дурында?! Что еще за слово такое?!
Снова грянули молнии, и особенно сильный взрыв сотряс все хранилище.
— Дали бы мне взять эти проклятые артефакты! — заорала я, перекрикивая грохот взрывающихся предметов. — Зачем было прикасаться к ним самому?!
— Я лучше руку себе отрублю, чем вверю тебе артефакты из Храма! — полыхнул герцог яростным взглядом. Я бы высказала ему все, что думаю об его умственных способностях, но в этот момент вновь сверкнула молния, и взрыв произошел прямо у нас под ногами.
Говорят, в такие моменты перед глазами проносится вся жизнь. Для меня замедлилось время, каждая секунда растянулась на долгие минуты. Я отчетливо увидела, как позади герцога, будто крылья, вспыхнули щиты. Каменный пол под нашими ногами, обломки мебели, осколки — все взвилось в воздух и превратилось в пыль. Мы тоже должны были стать пылью, но магия герцога поглотила разрушительную силу черной магии. Не всю, но большую ее часть. Какие-то части обломков впились в кожу, взрезали ее верхний слой. Я взглянула на герцога: лицо перепачкано черной пылью и кровью, его не узнать. Наверняка и я сейчас выгляжу не лучше него. В то же время, Арренский распахнул руки, сгреб меня и впечатал в свою грудь, чтобы укрыть за своими щитами. Когда мы находимся так близко, ему не нужно растрачивать энергию на растяжение щитов.
Он принял удар на себя.
— А-а-а! — застонал от
