— К вам Болан, — запоздало сообщил селектор голосом Ротави.
— Зачем вы это сделали, Болан? — грозно развернулся к нему Секретарь.
Болан подошел к столу, выдвинул нижний ящик, достал игровую доску.
— Что я сделал?
— Вы знаете.
— Знаю. Но я хочу убедиться, что вы знаете, — Болан уже расставлял фигуры. Себе на этот раз взял красных.
— Я распорядился направить Элиту в госпиталь. Хотя, боюсь, поздно.
— Нет, это не помешает.
— Итак, зачем вы пытали девушку?
— Зачем я провел импринтинг «тетушки» из своей группы? Лита сказала мне, что все «тетушки» должны запечатлеть руководителя группы. Она не права?
— Импринтинг проводится не так.
— Кто вам это сказал? Увольте его за несоответствие. Послушайте, Секретарь, я намерен выжить любой ценой. И я намерен наплодить кучу наследников. Но это не значит, что я собираюсь тупо повторять ошибки моих бедолаг-предшественников. Это уменьшит мои шансы на выживание. Можете перенять мою методику, можете засекретить — только не мешайте. Договорились?
— А общепринятых моральных норм для вас не существует?
— Общепринятые моральные нормы… Внутри Департамента! Бог с вами, Секретарь, о чем вы говорите? Да все, что происходит здесь, по сути своей глубоко аморально! Может, начнем партию? И не надо общих рассуждений. Задавайте конкретные вопросы.
— Хорошо, — Секретарь тяжело опустился в кресло. — Почему вы выбрали такой странный способ запечатления?
— Я избавил девочку от операции стерилизации. Если кто-то из «матерей» погибнет, она сможет их заменить.
— Вы сами изобрели такой способ?
— Нет. Рабство изобрел не я. Это раньше. Сто пятьдесят миллионов витков назад, кажется. Давно было, точно не помню. Забудьте, Секретарь. Это лучше лоботомии. И Лита мне сказала, что жизнь и смерть девушек моей группы в моих руках. Я для них Бог и Царь и Высшая Справедливость, так? Если нет, готов понести самое тяжелое наказание. Но! На родной планете.
— Болан, с вами одним больше хлопот, чем с полусотней других групп. Знаете, как вас за глаза зовут? Криминал. Кстати, о криминале. Куда вы спрятали комп, с которого выходили в эфир? Бригада Титрана весь дом перерыла, только что по кирпичику не разобрали. Но не нашли.
— О, боже мой! Роса! Он отсыреет! Я думал, он давно здесь! Он в саду под деревом. Там, где я спал. Илина меня убьет, если он испортится. Хорошо, что напомнили. Надо убрать из компьютерной сети все мои поделки. Если хакеры их раскопают — а они их раскопают, дайте только срок — ой, что будет… Да, а что ищут в компе помощники Титрана?
— Способ, которым вы перехватили управление контейнеровозом.
— Не найдут. Могу шепнуть вам на ушко, только сначала хорошо подумайте, хотите ли вы это знать. Или мне унести тайну в мир иной? Кстати, остальных тайн это тоже касается. Я имею в виду — проникновение в банки, службы муниципалитета, ваш сервер.
— Получите вы свой комп. В целости и сохранности. — Влиятельный Секретарь наконец-то обратил внимание на игровую доску. — Смотрю я на вас, Болан, и удивляюсь: неужели это вас мы выводили три с половиной сотни витков? Пятнадцать поколений. Вы же матерый, закоренелый эгоист.
Болан почесал в затылке.
— Да, я эгоист. Но у меня есть положительные качества. Я умный, трудолюбивый, веселый и находчивый. Не жадный и не лезу к власти. Только поясните, что вы сказали насчет трехсот витков?
— Как, вы не в курсе? Что было сто пятьдесят миллионов витков назад знаете, а триста — нет?
— Виноват. Не с того конца историю изучать начал.
— А в истории этого пока и нет. Это правительственная тайна, — усмехнулся Секретарь. — Триста с лишним витков назад под давлением ученых правительство отказалось от прежнего курса и объявило черезвычайное положение. Очень скоро выплыли на свет интересные факты. За те самые сто пятьдесят миллионов витков, о которых вы говорили, мы из разумных существ превратились в животных, обладающих речью. Почти на уровне инкстинкта. Мы перестали пользоваться головным мозгом. Превратились в функционеров, которым достаточно спинного. Итак, по решению Конклава началась эпоха нигилизма. Вам трудно представить старое общество. Все книги того периода изъяты в специальные хранилища и заменены новыми — расшатывающими устои сверхстабильного общества наших предков. Вы не можете представить, до чего серьезной оказалась проблема. За первые сто витков вообще не произошло никаких видимых сдвигов в общественном сознании. Все средства массовой информации четыре поколения внушали новую этику, новую мораль — и никаких видимых изменений. Но потом процесс пошел с нарастающим ускорением. В пятом поколении удалось сменить стиль одежды. Появилось понятие моды на верхнюю одежду. Это был переломный момент — понятие, что что-то может меняться. Не только в книгах, а в реальной жизни. Маховик сдвинулся. Процесс пошел. Нигилисты выполнили задачу. Далеко не все изменения были со знаком плюс. Сто пятьдесят витков назад возродилась преступность. А что мы имеем сегодня? Вас! Разумное существо, которое ставит личные интересы выше видовых. Даже сто витков назад такое невозможно было представить. Не знаю, во что превратится мир еще через сто витков, но прогнозисты напуганы скоростью нарастания перемен.
— До сортира не дошел, а процесс уже пошел… — пробормотал Блан.
— Хотите опять остановить научно-технический прогресс?
— Нет, только чуть притормозить. Мы пока еще не вернулись к разумному существованию. Случай с вашим компом очень показателен. Те, кого послали его искать, делали свою работу очень старательно. Уверен, они разбили весь дом на клеточки по размерам меньше компа и методично проверили каждую. Но не догадались даже выглянуть во двор. Потому что не принято работать на компе в саду под деревом.
В кабинет вбежала Ротави.
— Влиятельный секретарь, разрешите обратиться? Беда! С Элитой плохо! Медики Болана вызывают.
— Где она? — вскочил на ноги Болан. — Дорогу показывай!
Элита металась по постели, стонала, выла и звала Болана. Илина сидела рядом, держала ее за руку. Завидев Болана, Элита рванулась к нему, Илина с трудом ее удержала. Болан подбежал к девушке, обнял за плечи, опустил на подушку. Элита почти мгновенно успокоилась.
— Что случилось? — спросил Болан?
— Врач — идиот, — отозвалась Илина. — Заявил, что таких зверей, как мы с тобой, Лита больше не увидит. Он этого не допустит. И вообще, добьется, чтоб бедняжку перевели отсюда далеко-далеко. На спокойную работу. Ну, у малышки шок и нервный срыв.
— Кретин! Сказать такое после импринтинга! Лита, вставай, уходим отсюда. Никому тебя не отдам! Слово даю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
