Вздохнув немного свободней после его ухода, Анна подошла к окну. Где-то далеко внизу ездили машины и ходили люди, казавшиеся совсем крошечными с высоты двадцатого этажа, словно муравьишки, погруженные в свои каждодневные дела. Кто-то из писателей, кажется, сравнивал город с муравейником. Анна сейчас увидела, как это точно.
Она отошла от окна и направилась в кухню.
Кухня поразила Анну своей стерильной белизной, будто она попала в госпиталь. Интересно, сколько раз Райан на самом деле здесь готовил? Всё, и даже раковина, выглядело так, словно их никогда не использовали. Анна не стала долго задерживаться в этой неуютной кухне и вышла.
Справа по коридору она заметила еще одну дверь, ведущую в кабинет. Эта комната тоже была просторной, но и здесь мебели практически не было. Кроме дубового стола с кожаным креслом, стоящих в углу, еще одного большого телевизора и полок, на которых стояло немного книг и громоздилась кипа журналов, Анна ничего больше не увидела. На столе были разбросаны какие-то бумаги вперемешку с журналами, говорящими о том, что эта квартира все-таки обитаема. Никаких растений, украшений или картин, позволяющих судить о человеке, который здесь живет, не было, как и в гостиной.
Что же Райан за человек? Неужели он настолько занят, что у него даже нет времени на обустройство собственного дома?
Квартира казалась пустой и заброшенной, даже, несмотря на роскошную, дорогую мебель и технику. Она словно не имела никакого отношения к Райану. Сердце Анны сжалось от вида этого необитаемого жилища, ей захотелось внести в него теплоту и уют, что могут сделать только женщины.
Пытаясь отогнать от себя мысли о том, как бы она все замечательно обустроила в этой квартире, Анна заметила на одной из полок фотографию — первую здесь увиденную и, наверное, единственную. Встав на цыпочки, она с трудом подхватила рамку кончиками пальцев, еле устояв на ногах.
На снимке был мальчик 5–6 лет, глядевший на Анну большими карими глазами без тени улыбки на лице. Похоже, снимок был сделан в школе или в каком-нибудь другом учреждении явно непрофессиональным фотографом, по крайней мере он сильно отличался от тех детских снимков, которые ее родители специально заказывали в фотоателье.
Кто этот мальчик?
Сын Райана?
Анна всматривалась в детское лицо, пытаясь отыскать какие-нибудь знакомые черты. Ничего не найдя, она вздохнула: в конце концов, то, что сходства не было вовсе, не значило, что этот мальчик не его сын.
Поставив фотографию на место, Анна подумала, сказал бы ей Райан о сыне или нет. Она сама была не до конца честна с ним. Может быть, этот малыш — его племянник, крестник или просто ребенок его знакомых. Надо будет спросить об этом Райана.
Уже собираясь вернуться в гостиную, Анна заметила краешек еще одной фотографии, лежащей на самой верхней полке лицом вниз. Чтобы достать эту фотографию, ей пришлось подпрыгнуть.
Этот снимок сильно отличался от предыдущего. На Анну смотрели трое: родители и сын десяти-одиннадцати лет, которым, безусловно, был Райан. Эти золотистые волосы и голубые глаза невозможно не узнать. Семья стояла перед входом в замок Золушки в Диснейленде, день был солнечным и явно располагал для семейной прогулки.
Анна смотрела на родителей Райана, пытаясь понять, какие они. Его отец был большим, крепким мужчиной с такими же светлыми волосами, как и у сына, но глаза были темными, жесткими. Он улыбался так, словно смертельно скучал. Такой человек, должно быть, держал семью в ежовых рукавицах.
Мама Райана была очень красивой, но тоже улыбалась очень принужденно. На первый взгляд это была счастливая семья, вышедшая на прогулку в летний солнечный денек, но никто из них, даже ребенок, не улыбался по-настоящему. Если бы фотография не подразумевалась как семейная, люди на ней не были бы похожи даже на родственников.
— Что ты делаешь? — раздался голос Райана.
Анна развернулась и увидела его, стоящего в проеме двери.
— О господи, Райан, ты меня напугал.
Подойдя к Анне, он протянул руку и взял фотографию.
— Где ты это нашла? — Его взгляд был холодным как лед.
Сделав попытку остановить бешеное сердцебиение, Анна вздохнула.
— Я взяла ее вон там. — Анна показала на самую верхнюю полку и с вызовом добавила: — Только не думай, что я шпионила, ты же сам сказал, чтобы я чувствовала себя как дома.
Анна опустила взгляд на снимок, который он вертел в руках.
— Это твои родители?
Райан повернулся к окну.
— Я думаю, ты и сама догадалась. — Его голос оставался холодным. Очевидно, он очень не любил говорить о своей семье.
Райан взглянул на фото, в его глазах промелькнула боль.
— Это единственный раз, когда мы всей семьей ходили развлекаться, — у него был тихий и грустный голос, от которого у Анны сжалось сердце. Она взяла его за руку, пытаясь хоть как-то облегчить его боль и сказать ему, что она понимает его.
— Я знаю, что ты чувствуешь.
Он отдернул руку.
— Знаешь? А ты когда-нибудь носила дырявые ботинки или одежду, которая жмет во всех местах, но на другую просто нет денег? Тогда мы единственный раз ходили в Диснейленд, потому что мама выиграла в лотерею. — Он опять отвернулся. — Лучше бы они потратили эти деньги на еду.
Анна была ошарашена. Райан рос в бедной семье, где денег не хватало даже на еду. Неудивительно, что он все время голодный.
— Зря ты так, — мягко сказала она. — Ты ведь тоже ничего обо мне не знаешь. — В этом она была абсолютно уверена. — Да, деньги не были проблемой для моей семьи, но я готова променять все деньги в мире, чтобы мой отец хотя бы раз сказал, что любит меня.
— Любовь и деньги. У тебя было хотя бы одно из двух. — Вот и выглянул из-под маски холодного успешного бизнесмена обиженный ребенок. О, эти детские обиды! Они отравляют нам жизнь до тех пор, пока боль другого человека не станет для нас важнее собственной.
Анна посмотрела ему в глаза.
— Только из-за того, что я никогда не нуждалась в деньгах, отец считал, что он выполнил обязательства по отношению ко мне. Он никогда не брал в расчет мое мнение, да и вообще мало обращал на меня внимания. Он прекрасно знал, что я мечтаю стать модельером еще с десяти лет, с тех пор, как впервые попала на свадьбу — моя кузина выходила замуж. Я была в восторге от воланов, атласа и шифона, но у отца были другие планы насчет меня. И ты считаешь, что это нормально, раз я не голодала?
От ее напористого взгляда Райан смутился.
— Вовсе нет, просто я имел в виду, что если у тебя было достаточно денег, то тебе, по крайней мере, не приходилось беспокоиться о том, что бы поесть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
