— Люблю? — заливисто засмеялся, а внутри все горело. — Да нихрена я тебя не люблю! Я просто хотел тебя трахнуть, и больше ничего! Никаких планов, никакого совместного будущего!
Понимал что вру сейчас, и себе и ей, но злость настолько поедала сейчас изнутри, что хотелось чтобы и ей было больно, так же как и мне. А дальше… А дальше тысячу раз проклял себя, когда оттолкнул ее, и она упала на пол.
Первые секунды хотел опуститься рядом с ней, прижать к себе, выслушать хотя бы, но чертова гордость не дала этого сделать. Я снова прогонял ее, и понимал что не готов сейчас слушать. Просто не готов.
***Неделю просто бухал, пытаясь заглушить дорогим виски душевную боль, от предательства любимой девушки. Именно любимой. Я полюбил ее, а она растоптала эти чувства, как и Лариса. Также предала, как и бывшая жена.
На работу совсем забил, хотя знал что в ресторане дела идут как по маслу. Несколько раз приезжал Леха, пытался поговорить, но меня ни для кого нет. Я умер. Именно в тот момент, когда застал Вику в постели с Романом.
Леха был не единственный гость, который пожаловал ко мне, на этой неделе. Сегодня утром, заявилась Лариса, но мне было плевать. Пусть делает что хочет, пусть говорит что хочет.
Я словно труп лежал на кровати, смотря в потолок, снова и снова возвращаясь к событиям недельной давности, пока экс супруга не перелила на себя кофе.
Сняв с себя платье, она попыталась воспользоваться моим состоянием пьяного овоща, но даже при таком раскладе, я люблю и хочу одну девушку. Одну ее.
Кое как сняв с себя рубашку, дал ее ей, пока она пошла застирывать платье. Мне было похеру что происходит вокруг. Сейчас я напоминал себе овощ.
Звонок в дверь вызвал лишь раздражение. Я даже не собирался вставать, но когда услышал ЕЕ голос…
Вышел к ним, и остановился увидев бледную, уставшую, истощенную, и разбитую девушку. Первым порывом было броситься к ней, прижать к себе, расцеловать каждый миллиметр красивого лица, искаженного нескрываемой болью, но перед глазами снова промелькнула картина когда я застал ее с Ромычем, и я сдержался, снова включив безразличие и лютый холод.
— Оставь нас на минуту, — не в силах отвести взгляд от Вики, проговорил я.
Бывшая жена тут же послушно вернулась в дом, оставляя нас наедине.
— Ты с ней…
— Тебя это не касается! — грубо ответил я, делая шаг к ней. — Я же попросил тебя, оставь меня в покое! Исчезни из моей жизни, Вика! Я со шлюхами, ничего общего иметь не желаю! Проваливай!
Снова и снова, бил ее словами наотмашь, желая причинить такую же боль, которую испытываю я.
— Уходи, Вика! Или я тебя уничтожу, обещаю! — подошел к ней, смотря в заплаканные глаза. — Я не хочу показывать тебе как открыто я умею ненавидеть, но ты это узнаешь если сейчас же не уйдешь!
— Матвей… Я беременна… — хрипло проговорила она. — Выслушай меня, пожалуйста. Я не изменяла тебе!
Замер от услышанного в ступоре, и в этот момент перед глазами мелькнуло воспоминание, когда я узнал, что Маша не моя дочь. Тут же начал заливисто смеяться, от ощущения дежавю.
— Что, как и Лариса решила на меня чужого ребенка повесить? — криво улыбнулся, смотря на девушку. — Убирайся, Вика. Все кончено. Я не хочу тебя видеть, не хочу быть с тобой. Я просто пользовался тобой, пока не надоела!
Она зажмурилась словно от удара, а мне стало не по себе.
— Да я других трахал, — добавил следом, о чем пожалел уже спустя несколько секунд. — Или ты думала, что я реально влюбился?
Вика упала на колени истерически рыдая. По телу прошлась волна дрожи. Только моральный урод, может довести девушку до такого состояния. Именно им я и был. Только вот я еще не понимал, что разрушаю свое счастье, и убиваю в нем все живое собственными руками…
Глава 20
Прошло три месяца.
Вика.
Три месяца пролетели незаметно. Все это время, о Матвее я не слышала ни от кого. Таня и папа поставили табу на это имя. Чтобы меня ничем не тревожить, и не напоминать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Таня родила мальчика. Малыш родился совершенно здоровым, и крепким. Папа был вне себя от радости, да и я была рада рождению брата.
Учебу в художественной академии, я решила отложить на следующий год, понимая что беременная я не смогу учиться. Да и плюс мое моральное состояние, оставалось делать лучшего.
После того как я поняла что Матвея мне не вернуть, ребенок стал центром моей жизни. Это была маленькая частичка, которая держала меня.
Первый месяц после расставания с Матвеем, был самый тяжёлый, и болезненный. Я плакала по ночам в подушку, засыпая со слезами на глазах. Звала его во сне. Часто он мне снился, и после таких снов, я просыпалась в холодном поту, и снова плакала, понимая что его больше нет рядом.
Врача который вел мою беременность, очень пугало мое состояние. Моя угроза выкидыша. Стрессы не прошли бесследно, и оказались прямой угрозой, жизни нашего с Матвеем ребенка.
Папа уволился из ресторана Матвея, крупно рассорившись с ним. Я очень просила его не делать этого, ведь наши отношения с Матвеем, не имели никакого отношения к их работе, но отец был неприклонен. Он настолько был зол на на него, что отговаривать было просто бессмысленно.
Чтобы хотябы как-то отвлечь себя, я находила легкие подработки, и это спасало. Я уходила с головой в работу, и пусть ненадолго, но мысли о Матвее понемногу оставляли меня. Я смирилась с ролью предательницы, и шлюхи в его глазах.
Каждый новый день, стоил мне огромных усилий, но ради ребенка я держалась как могла. Я не могла себе позволить потерять этого малыша. Он был единственным, что у меня осталось от Матвея.
Внутри была необъятная пустота. Дни стали серыми, и пустыми. Я стала похожа на растение. Без чувств, без особых эмоций. Я просто садилась в комнате на подоконник, и несколько часов, просто могла сидеть и смотреть в окно, снова и снова возвращаясь в события трехмесячной давности. Я не могла забыть. Я не могла перестать возвращаться ко моменту, того ненавистного мной вечера, прокручивая в голове момент когда Матвей увидел меня в постели с Романом.
Отцу я полностью не рассказала об этой ситуации. Он бы начал разбираться в этом, а этого мне не хотелось. Мне хотелось просто забыть обо всем как о страшном сне, и навсегда закопать в себе любовь к человеку, который одними словами разбил мою душу, и сердце.
Полностью эту историю, знала только Таня, которая была в настоящем ужасе, когда я ей рассказала. Подруга плакала вместе со мной, крепко прижимая меня к себе. Я боялась что она расскажет отцу, но этого не произошло. Она сдержала обещание сохранить это в секрете.
Жизнь шла дальше, и казалось что я привыкла к этой раздирающей боли, пока не спустилась утром на кухню, и не услышала разговор Тани, и папы.
— Леш, я же вижу что ты чем-то встревожен, — послышался голос Тани, и я остановилась около кухни.
Я стояла у стены, и меня не было видно. Мне можно было не бояться что меня заметят.
— Я вчера ездил к Матвею, — начал папа, а мое сердце пропустило удар, стоило мне услышать имя моего любимого мужчины. — Хотел поговорить с ним о Вике. Ты же видишь в каком состоянии она. Она с ума сходит по нему. Хотел устроить им встречу, чтобы они поговорили, но он неприклонен. Сказал что с изменьщицей говорить не собирается. Тань, вы же подруги. Скажи, она тебе что-то говорила? Танюш, она моя дочь, и мне больно смотреть как она страдает. Я был бы рад, забрать ее боль себе, чтобы только моя девочка не плакала, и не звала его больше по ночам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Слова папы прозвучали настолько проникновенно, что не сдержав слез, я вышла к ним, и рассказала ему все что произошло, включая и мой визит к Матвею, спустя неделю после случившегося.
Папа молча выслушал, и в этот день я так и не поняла чью сторону он выбрал, но утром следующего дня, отец заявил что лично хочет поговорить с Романом, только это оказалось бесполезно. Его уже не было в городе.
