После приезда полиции, я повторила им все что до этого рассказывала регистратору и врачу.
— Я слышала как он поёт. Понимаете? У него талант. Но возраст такой, что ему нельзя петь на улице. Совершенно нельзя. — заглядывая в глаза женщине полицейскому говорила я. — Я сказала ему об этом. Хотела чтобы он позвонил родителям и поговорить уже с ними. А ему стало плохо. Я ничего не знаю к сожалению. Ничего о нем. Кроме имени и того что у него потрясающий голос.
Полицейский покачала головой.
— Распишитесь здесь и здесь. Мы с вами ещё свяжемся.
— Хорошо. — я кивнула и с сожалением посмотрела ей в след. Мне хотелось надеяться, что Артёма кто то искал, что он в розыске, но он не значится в списках прочих детей. К нему никто не пришёл и на следующий день, и через день.
В реанимацию к Артёму не пускали, но я все равно приходила. Во первых, надеялась что найдутся его родители, а во вторых, я просто не могла не приходить.
— Завтра вашего потеряшку в палату поднимем. — врач тепло улыбнулась мне. — Уже оклемался. Боец.
Я тоже улыбнулась. — Это радует. Значит приду утром, пораньше. Встречу в палате.
Я помню как меня встречали после реанимации. Дети, Света… Это было очень здорово. Так, что сразу захотелось жить.
Даже представлять не хочу, что переживает сейчас Артём. Один, больной, в реанимации… Это и взрослому то тяжело, а уж ребёнку тем более. Да, конечно Артём не малыш, с меня ростом даже, но пятнадцать лет это не сорок. Уверена в том, что ему там было страшно и очень одиноко. Полиция молчала, в больницу никто не обращался. Его никто не искал. От одной мысли об этом, моё сердце сжималось сочувствием.
Утром я приехала пораньше и поднялась в палату, куда должны были поднять мальчишку. Помогла застелить постель и вымыв, положила фрукты в тарелку. Я привезла ему воды, сок и купила новую пижаму. Вряд ли ему дали одежду.
Артёма привезли примерно через час после моего прихода. Вместе с медсестрой перекладываем его с кушетки на кровать.
— Привет…, — я осторожно сажусь рядом на стул.
— Вы? — Артём удивлённо вскинул брови. Похудевший, осунувшийся, бледный он вызывает у меня острый приступ сочувствия.
— Как ты, Артём?
— Зачем вы здесь? — он чуть отвернулся, упрямо задрав подбородок.
— Не могла иначе. — я пожала плечами и чуть сжала его ладонь. — Я принесла тебе воды и сок. В тарелке лежат фрукты. Я помыла их. И пижама. Вот.
Он снова кинул на меня хмурый взгляд. — Мне ничего не нужно. Не надо было.
— Ты знаешь… наверно не надо. Может быть. Но я не могу иначе. Понимаешь? У меня двое детей. Я много лет работаю с детьми. Я не могла по другому.
— Спасибо. — раздалось мне вслед тихое. Тогда, когда я уже стояла, взявшись за ручку двери.
— Я приду завтра? — так же тихо спросила я.
— Хорошо.
И я с улыбкой вышла из палаты.
Утром следующего дня я снова была в больнице.
Вечером, придя домой, сварила большую кастрюлю куриного бульона и отлила чуть для Артёма.
— Мам? — Марина прижалась ко мне со спины. — Куда ты все ходишь? Как на работу.
— Я хожу к одному мальчику. В больницу.
— Оу! — Марина обошла меня, — Что-то серьёзное? Что за мальчишка?
— Так… случайно вышло все. — Я закрыла термос с бульоном и убрала его в сумку. — Долгая история. Вечером расскажу.
Поцеловав дочь, поспешила в больницу.
— Привет, Тем. Ты как?
— Привет. Нормально. — несмотря на недовольные интонации в голосе, в глазах мелькнула радость.
Ближе к обеду, снова пришла женщина полицейский. Упрямый мальчишка отказывался называть свою фамилию и упорно молчал когда спрашивали его о родителях.
— Обо мне не кому переживать. — вот и все что он отвечал ей.
Тяжело вздохнув, полицейский ушла, а мы остались вдвоём.
— Всегда есть кому переживать о нас, Артём. И это тебе кажется, что не кому. Кроме родных, есть друзья, учителя, в конце концов.
— А обо мне не кому. — упрямо вскинув подбородок пробурчал он. — Я устал. Спать хочу. — прозрачно намекнув мне на то, что бы оставила его в покое, Артём закрыл глаза и отвернулся.
Вздохнув, я чуть сжала его ладонь. — Хорошо, отдыхай, завтра приду.
Взявшись за ручку двери, я едва не отлетела в сторону, когда она резко распахнулась.
— Константин? — я замерла, ошарашенно уставившись на вошедшего. Вот уж кого не ожида увидеть!
— Оксана? — он тоже замер, недоуменно смотря на меня.
— Папа?
— Артём! — воскликнул Константин и подошёл к мальчишке. Он присел перед ним на корточки и взял его за руку. — Артём!! Я тебя искал...
— Папа? — я смотрела во все глаза на Константина. — Так вот кого он мне напоминал. Это твой сын…
Сейчас, смотря на Артёма и Константин я видела их безусловное сходство. Они были похожи как две капли воды.
— Это мой сын. Да. А ты как здесь, Оксана?
— Ммм… так получилось, Константин. Артём потерял сознание при мне и вот…, — я развела руками, — не смогла оставить его одного.
Тут меня осенило и я сердито нахмурилась, — А вот почему ты не здесь, Константин? Где ты был и почему ребёнок не хотел называть свою фамилию?
— Это долгая история, Оксана. — он с досадой поморщился.
— А я не тороплюсь никуда! — я поджав губы сверлила обоих глазами.
Артём виновато отвел глаза, а Константин поморщился. — Не сбежишь?
— В этот раз, нет. — упрямо тряхнула головой. — Я буду ждать тебя в коридоре.
Выходя из палаты кивнула мальчишке, — Поправляйся, Артём.
Константина долго не было. Но я ни куда не торопилась, поэтому устроилась в холле по удобнее и принялась ждать.
И может это конечно не моё дело… Хотя нет, моё! Я прям чувствую, что это моё дело. Во-первых, как матери. Как женщины — матери. Ну не правильно все это. Не должен мальчишка из хорошей семьи скрываться. Не должен! И ладно я оказалась рядом, а если нет? Представить страшно, что Артём бы потерял сознание где нибудь на улице. Много ли человек подошли бы к нему, что бы оказать помощь? Нет… Решили бы, что он наркоман или бомж.
Меня аж передернуло от страха. Нет и нет! Я должна узнать от Константина что происходит их семье.
Ну а во-вторых, такой чудный голос не должен пропасть. Раз мальчишка поёт, значит ему нравится этим заниматься, а раз нравится, то значит надо заняться. Эти дни, с момента как я нашла Артёма меня так и подмывало сообщить Николаю о том, что я нашла для них вокалиста. Но это было бы не правильно. Сначала мне нужно поговорить с Константином, с самим Артёмом и только потом уже обрадовать Николая.
Осталось только дождаться Константина и поговорить с ним и что-то мне подсказывает, что разговор будет не простым. Совсем не простым. Но я готова. Да, в этот раз я готова к разговору.
Я не буду врать сама себе, что я не жалею о том, что сбежала тогда из санатория. Я жалею. Правда. Сбегать это по детски. Нельзя сбегать, нужно разговаривать. Между мной и Константином что-то было. Что-то такое, от чего поднимается настроение и хочется улыбаться. Я много думала об этом, о нашей встрече, о моем бегстве… Нет. Теперь я готова к разговору.
Звонок телефона заставил меня вздрогнуть и схватив его выйти в коридор. Всё же в больнице нахожусь. Не хочется мешать людям своими разговорами.
— Алло? Николай?
— Привет красавица моя! Ты куда пропала? Я тебя уже несколько дней не слышал и не видел!
Я тихо рассмеялась. Настолько обиженный голос был у Николая, как у маленького ребёнка.
— Так получилось, Ник. Я не специально! Зато, если все получится, у меня для тебя будет сюрприз. — все же не сдержалась я.
— Ммм… Ты меня заинтриговала. Приятный хоть сюрприз?
— Угу. Очень! — я снова улыбнулась. — Уверена, что тебе понравится. Ладно, Ник, не удобно мне говорить пока, я перезвоню.
— Хорошо, моя любимая подружка. Обнимаю тебя! — из динамика послышались громкие чмоки.
— Я тебя тоже, Ник! Пока! — все ещё посмеиваясь я повернулась и наткнулась на сердитый взгляд Константина.
— Ммм…, — растерялась я, наткнувшись на его недовольный взгляд. — Уже поговорили?
