заместителем прокурора П.З. Звягиным, были отправлены на рассмотрение внесудебного органа Комиссии НКВД и Прокурора СССР в Москву. В сопроводительных записках к «альбомам» указывалось, что арестованные подлежат осуждению согласно приказу НКВД СССР № 233 от 01.02.1938 г. или приказу № 00485 по «китайской» операции. Сами дальневосточные чекисты не вписывали китайцев в рамки «харбинской» репрессии, так как к этому времени в Москву на рассмотрение Комиссии НКВД и Прокурора СССР ушло несколько списков именно по приказу № 00593. Проведя массовые антикитайские карательные акции, в результате которых было арестовано несколько тысяч китайцев, сотрудники УНКВД по ДВК столкнулись с тем, что отдельного приказа, как в случае с «польской», «немецкой», «греческой», «иранской» операциями, так и не было издано. Кроме того, массовые директивы, спускаемые из Москвы, противоречили друг другу. Так, декабрьская инструкция предписывала передавать дела на китайских перебежчиков (нелегалов) на рассмотрение «кулацкой» тройки, а ряд январских – уже Комиссии НКВД и Прокурора СССР. Поэтому на основании спущенных сверху директив чекисты выстраивали «китайскую» операцию как одну из серии «национальных» карательных акций, проводившихся в «альбомном» порядке.
Отсутствие четких инструкций и лимитов на аресты, а также желание начальника УНКВД по ДВК Г.С. Люшкова выделиться перед руководством страны предопределили массовые репрессии в отношении китайцев. В Москве Комиссия НКВД и Прокурора СССР рассмотрела дальневосточные «альбомы» еще летом 1938 г., отнеся их не к «китайской» операции, как предписывал Г.С. Люшков, а к «харбинской». Однако утвержденные протоколы не были отправлены в ДВК. Вероятно, такая задержка связана с бегством в июне 1938 г. начальника УНКВД ДВК Г.С. Люшкова в Японию. Возможно, причина отказа выделить «китайскую» операцию в отдельную линию, как предлагал главный организатор репрессий против «японских шпионов», заключалась именно в его бегстве за границу и дальнейшем сотрудничестве с Японией. Начальник НКВД СССР Н.И. Ежов, опасаясь за свою жизнь, не осмелился летом 1938 г. отчитываться по «китайской» операции, проведенной японским шпионом, темпы арестов которой могли сравниться только с «польской» (в дальнейшем побег Г.С. Люшкова использовали как один из поводов для отстранения Н.И. Ежова).
Еще одной причиной задержки отправления утвержденных протоколов стала летняя кампания по выселению китайцев с Дальнего Востока в Синьцзян, в ходе которой из тюрем было освобождено 3173 китайца[152]. В связи с этим утвержденные в июне – июле протоколы Комиссии НКВД и Прокурора СССР подверглись пересмотру с целью исключения из них китайцев, переселяемых в Синьцзян. Повторно к протоколам вернулись в сентябре 1938-го, когда в Москве форсировано разбирали накопившиеся справки из всех регионов СССР. Поэтому на всех выявленных протоколах по китайцам в рамках приказа № 00593 даты были изменены на 2 и 5 сентября 1938 г. За два дня Комиссия НКВД и Прокурора СССР подписала приговоры 8998 чел., из них 4125 чел. были приговорены к расстрелу, а 4480 чел. – к различным годам ИТЛ. Ирония состояла в том, что приведенные в исполнение приговоры в отношении китайцев, которых репрессировали по обвинению в «японском шпионаже», подписал реальный агент японской разведки.
Из таблицы 1 видно, что по «китайской» операции на Дальнем Востоке прошло 8998 чел. Около 2 тыс. китайцев попали в аннулированные протоколы, но вошли в сводный отчет НКВД СССР от 15 ноября 1938 г.[153] Возможно, включенные в аннулированные протоколы китайцы были освобождены в период летней кампании 1938 г. по выселению в Синьцзян. На основании данных Г.С. Люшкова о количестве репрессированных китайцев на Дальнем Востоке (см. выше) и итогового отчета 1938 г. можно предположить, что именно 11 тыс. лиц китайской национальности было арестовано и осуждено в период Большого террора на Дальнем Востоке. Всего к ноябрю 1938 г. в рамках «харбинской» линии было осуждено 35 561 чел., т. е. доля репрессированных дальневосточных китайцев по приказу № 00593 составила 31 %.
Таблица 1. «Китайские» протоколы Комиссии НКВД и Прокурора СССР по приказу № 00593 НКВД СССР[154]
Следует отметить, что утвержденные Комиссией НКВД и Прокурора СССР приговоры в отношении китайцев сравнительно мягки. Только 46 % арестованных подвергались расстрелу, в то время как по другим регионам страны к ВМН осуждали в 100 % случаев. Так, в протоколе от 02.09.1938 г. по Красноярскому краю на 481 чел. (271 китаец) решения о смертной казни были вынесены всем перечисленным в нем лицам[155]. В «альбомах» около 75 % арестованных предлагалось провести по первой категории, однако в столице решения были пересмотрены. Это являлось исключением. Комиссия НКВД и Прокурора СССР изменяла приговоры, предложенные регионами, но очень редко. Как нам представляется, степень жестокости определялась гражданством, именно поэтому его обязательно указывали в «альбомных» справках среди прочих анкетных данных. Как правило, подданных Китая осуждали к лагерному заключению или высылке, а лиц вне подданства – к расстрелу. Эта тенденция сохранялась во всех регионах СССР.
Помимо расстрела и лагерного заключения по отношению к китайцам применяли меры по их депортации с Дальнего Востока. Только в рамках «харбинской» операции за пределы СССР выселили 364 чел., еще 18 чел. отправили в Казахстан[156]. Также для полного очищения приграничной территории китайцев, не пожелавших вернуться на родину и принявших советское гражданство, в 1938 г. переселяли в Узбекистан, Кур-Урмийский район Хабаровского края и некоторые другие регионы страны (около 3 тыс. чел.). Более 7 тыс. чел. было переселено в Синьцзян[157]. В целом к завершению Большого террора Дальний Восток перестал быть основным районом проживания китайцев в РСФСР (численность сократилась с 24,6 тыс. до 5,5 тыс.)[158], внутри региона произошло перераспределение китайского населения из Приморья в пользу Хабаровского края, т. е. главная цель по очищению региона от китайского присутствия посредством «харбинской» операции и депортационных кампаний была достигнута.
Так же как и на Дальнем Востоке, в других республиках, краях и областях СССР массовые аресты китайского населения начались с февраля 1938 г. и продолжались до августа 1938 г. Особенно многочисленные репрессии против китайцев-перебежчиков прошли в Якутской АССР. В мае 1938 г. «двойка» утвердила приговоры 832 чел., при этом только 5 чел. осудили к расстрелу, остальных – к различным годам лагерного заключения. Таким образом, в Якутской АССР, так же как и в ДВК, китайская линия в «харбинской» операции преобладала над остальными. Дальневосточный край и Якутская АССР – регионы, в которых репрессии прошли особенно массово, но вместе с тем меры наказания отличались своей мягкостью. Примечательно, что арестованные в этих регионах китайцы были отнесены территориальными органами УНКВД не к «харбинской» операции. На Дальнем Востоке начальник УНКВД Г.С. Люшков из-за многочисленности общины в крае пытался провести отдельную «китайскую» операцию, наряду с «польской», «немецкой» и др., а «альбомы» по Якутской АССР были составлены по приказу № 00693 от 23 октября 1937 г. (об операции по репрессированию перебежчиков – нарушителей госграницы СССР), по телеграмме № 233 от 01.02.1938, а также на основании специального указания третьего отдела ГУГБ НКВД № 211004
