Разводиться с женой не пришло ему в голову: на ее имя была записана вся семейная собственность и развод породил бы множество проблем (хотя теперь мало кто понимал, что же связывает этого энергичного красавца с поблекшей мымрой, которая старше мужа, без сомнения, лет на десять, если не больше). Но уж молодых любовниц он менял одну за другой, ни в чем себе не отказывая.
Со временем он уверился, что так будет всегда, и даже забывал порой лишний раз поднести ко рту волшебную чашку – и без того хорош.
И вот теперь, когда чашка буквально взорвалась в его руках и разлетелась на сотню мелких осколков, вопрос с перманентным омоложением вставал как никогда остро.
Процесс пошел в обратную сторону, пошел очень быстро, и каждое утро Александр находил все новые и новые подтверждения этому. В зеркало теперь и смотреть не хотелось. Знакомые откровенно стали высказываться: «Что-то ты, Саша, неважно выглядишь. Может, слишком уж утомляешься? Отдыхать надо больше». Жена ничего не говорила, но он замечал огонек злорадного торжества в ее глазах.
И все из-за того, что он не выполнил распоряжения Хозяина! Он не сумел справиться с жалкой девкой, ничтожной библиотечной мышью, которая вылезла неизвестно из какой щели и теперь рвется к вершинам магической власти. Мерзавка уже ухитрилась его переиграть, уцелеть и заполучить силу старой ведьмы. Силу, которая была обещана ему, Александру, и которая сделала бы его своим в кругу избранных, отмеченных магическим даром. Старая колдунья наделила свое отродье слишком мощной защитой, и преодолеть эту защиту он не сумел, как ни старался.
А Хозяин во всех промахах винил его, Александра… И это грозило серьезными бедами, гораздо большими, чем потеря молодой физиономии, привлекающей внимание баб…
Надо, ой как надо было сделать все, чтобы вернуть благосклонность Хозяина, хоть из кожи вон вылезти. Но без магической помощи с молодой ведьмой уже не сладить, она на глазах набирает силу… Вот и покрутись тут, меж двух огней!
ГЛАВА 11
На поминки в дом Маргариты Стефановны почти никто не поехал, хотя Маргоша пригласила всех тех, кто пришел проститься с бабушкой. То ли люди, никогда не знавшие и в глаза не видевшие внучку госпожи Горынской, постеснялись обременять своим присутствием незнакомую родственницу покойной, то ли, увидев, как Маргоша хлопнулась у гроба бабушки в обморок, решили по возможности сократить мучительную для нее церемонию… Посидеть за поминальным столом собралась лишь небольшая, хорошо знакомая Маргоше компания: тетя Нина, старик Буртининкас, Кика и Валька. Парочка старушек в порыжевших траурных платьях сделали попытку к ним присоединиться, но под взглядом Нининсины оставили эту затею.
Игорь, неизвестно откуда взявшийся на похоронах, тоже не прочь был наведаться в квартиру, завещанную его бывшей жене, выпить за поминальным столом рюмку-другую и посмотреть, что там и как с бабкиным наследством…
– Слушай, я выражаю тебе соболезнование, – торопливо говорил он, схватив Маргошу за руку. – Правда-правда. Если помощь нужна, ты это… не стесняйся. И не пропадай. Я, между прочим, насилу тебя нашел. Тогда, помнишь, после аварии, я сдуру не взял твой новый телефон, как-то отвлекся в суматохе, а ты ведь теперь дома почти не бываешь, все у бабки да у бабки… Ой, прости, я понимаю, она умирала и все такое, нужно было ее последние дни скрасить. Но я-то даже адреса ее точного не знал, только так, примерно, видел, куда ты пошла в тот вечер. На работу тебе звонил, думал, может, там девчонки подскажут, а они говорят – все, померла бабуля-то, завтра похороны. Пришлось на месте, в Гагаринском, расспрашивать, в каком доме завтра хоронят, ну и нарвался наконец на тетку, которая в курсе была. Она мне и сказала, на какое кладбище ехать…
Игорь сделал скорбную физиономию, притом весьма неубедительно. Станиславский из него явно не вышел бы, не умел он по-настоящему вжиться в предложенные обстоятельства.
– Я смотрю, твоя бабка была фигурой – сколько народу проводить ее пришло, – делился он наблюдениями, не слишком уместными в такой момент (увы, такт никогда не был его сильной стороной). – Знаешь, не у каждого гроба по нынешним временам толпа приличных людей собирается.
Маргоша страшно устала, перенервничала, и терпеть бесконечный монолог Игоря со всеми его дурацкими комментариями ей было тяжело. Восторженное чувство, прежде Само по себе возникавшее в ее душе от счастья лицезреть мужа, однажды покинуло Маргариту и больше не возвращалось. Теперь эти встречи казались мучительно ненужными.
Даже тот факт, что бывший муж пришел вроде как выразить сочувствие и предложить помощь, ее совсем не порадовал. Игорь был здесь лишним и не понимал этого только из-за своей безмерной самоуверенности.
Нининсина, заметив, что Маргоша оказалась в неловком положении, двинулась к ней, рассекая толпу скорбящих, но Марго решила справиться самостоятельно. В конце концов, бабушка ведь наделила ее силой, пора начинать этот дар использовать. Она поймала взгляд Игоря и заглянула в глаза бывшего мужа. Взгляд его был незамутненным, по-сержантски прямым и свободным от каких-либо угрызений совести и душевных терзаний. Неотрывно глядя в глаза Игорю и стараясь сфокусировать силу собственного взгляда на его зрачках, она мысленно приказала: «Замолчи!»
Бывший муж заткнулся на полуслове так резко, словно кто-то выключил из сети его речевой аппарат, и захлопал глазами, ничего не понимая.
«Теперь попрощайся со мной!» – беззвучно потребовала Маргоша, не отводя требовательного взгляда от его глаз.
– Ну в общем, не буду тебя задерживать, – забормотал Игорь. – Ты, наверное, устала, с ног уже валишься. Конечно, так намучилась за последнее время, а теперь еще похороны, поминки… Это ведь столько сил забирает.
«Короче!» – последовал следующий приказ.
– До свидания. – Игорь бегло чмокнул ее в щеку и отступил назад.
Маргоша почувствовала знакомый запах одеколона от свежевыбритой мужской кожи, запах, казавшийся ей совсем недавно таким родным… и на секунду прикрыла глаза.
– Выглядишь, кстати говоря, потрясающе, – снова перехватил инициативу Игорь, как только взгляд бывшей жены перестал на него давить. – Я и представить не мог, что женщины в тяжелые моменты жизни способны так похорошеть. Ей-богу… Ты просто расцвела! И помолодела, совсем девочкой кажешься. Правда-правда, больше двадцати тебе и не дашь! Хорошенькая, как… не знаю кто! Глупо так говорить, но, в общем… горе тебе к лицу! Ты мне звони, если что, я всегда к твоим услугам… Все-таки не чужие.
«А теперь уходи!» – послала очередное пожелание Маргоша, вновь поймав его взгляд. Игорь отступил и затерялся в толпе.
– Вот видишь, ты уже способна кое с чем справиться! – прошептала Нининсина, которая, как оказалось, давно стоит рядом. – Учись владеть своей силой, девочка.
Когда узкий круг, собравшийся в доме покойной ведьмы, помянул усопшую и добрые слова о Маргарите Стефановне были сказаны каждым из присутствующих, Маргоша осмелилась задать вопрос, который давно ее тревожил:
– Среди тех, кто провожал бабушку, был высокий мужчина в черном, с орлиным носом и пронзительным взглядом. Его кто-нибудь знает? Кто он такой?
– Таких мужчин было несколько, – отозвалась Валька. – Ну если отбросить «условно годных», останутся двое. Только они могут произвести впечатление на девушку и остановить на себе ее взгляд. Тебя какой интересует – брюнетистый или чуть посветлее?
Поставленная перед необходимостью выбора, Маргоша замялась. Неужели там было несколько подобных мужчин? Ее-то интересовал только один, облик которого она мельком видела в волшебном зеркале, а потом это же запомнившееся лицо на секунду возникло перед ней на похоронах и исчезло… Итак, брюнетистый или посветлее? Пожалуй, брюнетистый! Он, в траурном зале говорил с каким-то человеком, и именно – посветлее… Во всех смыслах: не только волосы, но и взгляд, и лицо были у него более светлыми. Но этого, посветлее, Маргарита встретила на похоронах впервые, и он, как и другие пришедшие проводить покойницу, не вызывал особого интереса – слишком уж много там было провожающих. А вот со жгучим брюнетом связана какая-то тайна, недаром же он явился ей в зеркале!
