Беременна. От Джареда. Нет, этого не может быть! Что же ей теперь делать?
Дейвон поднялась с дивана. Походила взад-вперед по гостиной. Сделала уборку, заставила себя съесть немного спагетти, которые покинули ее примерно через час в той же уборной. И все это время одна мысль, словно попавшая в мышеловку мышь, металась у нее в мозгу.
О свадьбе не могло быть и речи. Он ее просто бросил. Он предал ее тогда, в Нью-Йорке, он растоптал ее... он с такой нежностью обращался с ее телом и так жестоко попрал ее душу. Разве она сможет снова ему поверить? Нет, брак с Джаредом невозможен.
В то же время все ее существо восставало против аборта. Когда она только начинала работать, живя в Оттаве, ее подружка Джуди сделала аборт и никогда не могла себе этого простить. Дейвон отлично помнила те потоки слез, которые пролила бедняжка, помнила месяцы, которые та провела в глубочайшей депрессии. К тому же, несмотря на отчаянность положения, она уже чувствовала себя в ответе за своего нерожденного ребенка; это до глубины души изумило Дейвон. Не это ли называется инстинктом материнства? Она не знала. Но знала точно, что аборт заставит умереть ее рассудок, как предательство Джареда убило ее душу.
Но если у нее будет ребенок, это невозможно будет скрыть. Джаред мгновенно догадается, чей он, хотя бы по срокам. А если ребенок будет похож на отца — что вполне вероятно, — то всё поймут и ее мать, и Бенсон. Может быть, отдать ребенка другим людям на воспитание? Но как скрыть еще семь месяцев беременности от Алисии? Ведь ей придется хотя бы иногда видеться с матерью и Бенсоном.
Внезапно Дейвон ужалила мысль, раньше не приходившая ей в голову. Она носит внука Алисии и Бенсона, внука, о котором они так давно мечтали! Еще один виток тугой петли затянулся вокруг нее. Как она скажет матери и отчиму, что отдала их внука чужим людям?
Выхода нет.
Она попалась в ловушку, словно мышь. Попалась в ловушку — и прекрасно это понимала.
Зазвонил телефон. Не сомневаясь, что это звонит Джаред, Дейвон в ужасе уставилась на аппарат, подождала, пока прозвучат еще четыре звонка, и только тогда сняла трубку.
— Алло, — пролепетала она.
— Доченька, это ты?
— Привет, мама.
— Когда ты вернулась домой?
— Сегодня утром.
— Что у тебя с голосом? Я тебя разбудила?
Дейвон собрала все силы, чтобы говорить бодрее.
— Я подхватила какую-то инфекцию в поездке, — солгала она. — И чувствую себя не очень.
Алисия немедленно пустилась в пространные рассуждения об этой ужасной работе и о причинах, по которым ее срочно нужно оставить. Наконец она сказала:
— На следующей неделе мы празднуем день рождения Бенсона. Надеюсь, ты поправишься к этому времени, дорогая? Мы будем отмечать его в городе, так что ты точно сможешь быть с нами. Не думаю, что Джаред приедет, он где-то на юге, так что все зависит от тебя. Возможно, приедет и Патрик — он тоже должен быть в городе.
Встретиться с Алисией и Бенсоном через неделю, зная, что носишь ребенка Джареда? Исключено.
— Не знаю, мама. Посмотрим, как я буду себя чувствовать.
— Ты должна прийти, Дейвон. Для меня так важно, чтобы наши семьи стали ближе, проводили вместе больше времени... Я так счастлива, дорогая, что мне страшно.
Дейвон с трудом сдержала истерический смешок. Их семьи и так стали ближе. Ближе некуда.
— Посмотрим, как я буду себя чувствовать, — повторила она.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
На следующей неделе Джаред вернулся домой с островов Эксума двумя днями раньше, закончив проверку нового курортного комплекса. Устало стянув с себя галстук, он мысленно обругал Нью-Йорк за то, что в нем к багамской жаре не прилагается прелестей этих островов. Проверил оставленные на автоответчике сообщения. Разумеется, звонила Лиз. Она уехала в Торонто с двухнедельной сольной программой. Еще звонила Алисия.
От Дейвон — ничего. По сути, причин не звонить ему у нее было столько же, сколько и звонить. Джаред быстро набрал номер «Дубков».
«Почему Алисия всегда в разговоре с ним так напугана, как будто столкнулась с голодным гризли?» — раздраженно подумал Джаред. Потом насторожился и прислушался.
— ...ужин в честь дня рождения твоего отца. В пятницу, в Торонто. В «Верди». Ты сможешь приехать, Джаред? Я не ожидала, что ты вернешься так рано, и буду очень рада, если вся моя семья соберется вместе.
«Да уж, — подумал Джаред, — большая счастливая семья». Ему с необыкновенной ясностью вспомнились светлые волосы Дейвон, разметавшиеся на подушках. Если он поедет в Торонто, то снова увидит ее. И что защитит его от этой непрекращающейся тяги к ней? К ее гладкой коже, улыбающимся губам? К её низкому грудному голосу? На пляже он не мог даже спокойно войти в морскую воду, не сравнив ее с синими загадочными глазами Дейвон. И не вспомнив того отражения боли, которое появилось в них, когда он сказал Дейвон, зачем привез ее той ночью к себе.
— В котором часу? — резко спросил он.
— В половине восьмого. Дейвон приедет с Патриком. Правда, хорошо, что он тоже придет?
С трудом подавив убийственный приступ ревности, Джаред спокойно спросил:
— Могу я пригласить Лиз? Она тоже сейчас в Торонто.
— Конечно, — ответила Алисия. — Чем больше людей, тем веселее.
После обычного обмена любезностями Джаред повесил трубку. Веселья для него не ожидается. В особенности если Дейвон придет с Патриком. Значит, она встречается с ним? Возможно. Патрик понравился ей с самого начала. Почему нет? У них много общего, к тому же кузен — Джаред готов был побиться об заклад — никогда не затащил бы женщину в постель, чтобы преподать ей урок.
Урок, который был не нужен. Он сам жестоко просчитался, решив, что если он затащит Дейвон в постель, то избавится от нее.
Избавится от нее? Это даже не смешно.
Джаред и Лиз приехали в «Верди» на пять минут раньше положенного. «Верди» был модным рестораном с отличной группой музыкантов и изысканной итальянской кухней. Лиз выглядела сногсшибательно в своем светло-сером костюме с глубоким вырезом. Всю дорогу до ресторана она так висла на его руке, что Джаред пожалел о своем приглашении. Его не волновали ее чувства — двух свиданий хватило, чтобы понять, что Лиз полностью реализует свои эмоциональные потребности на сцене, а в жизни попросту ищет богатого жениха. Нет, Лиз способна сама о себе позаботиться. Джаред изнывал от нетерпения снова увидеть Дейвон, и ему приходилось это нетерпение скрывать.
Дейвон и Патрик опоздали на десять минут, которые показались Джареду вечностью. Он как раз перебрасывался с Алисией какими-то пустейшими репликами, когда увидел Дейвон — впервые за целый месяц. На ней было свободное голубое платье с золотистой оторочкой на короткой юбке. Ее волосы были завиты небрежными локонами, яркий макияж подчеркивал черты лица. Все внутри Джареда смешалось в один клубок боли, гнева и желания.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
