В футболке и шортах, посреди этого огромного спортзала, Хоук выглядел настоящим мужчиной. Пия буквально пожирала глазами его стройную мускулистую фигуру. Он был в настолько хорошей физической форме, что лишь слегка вспотел от весьма сложной нагрузки. Пия была готова поклясться: мужское обаяние, исходящее от него, пробуждало в ее теле ответную реакцию. От перевозбуждения ее соски натянули ткань топа. Пии оставалось надеяться: пусть Хоук подумает, будто ее соски затвердели от прохладного воздуха — в зале был включен кондиционер.
Отпив немного воды, Хоук поглядел на Пию изучающим взглядом:
— Ты первая женщина, которой понравилось мое хобби. Только ты согласилась пойти сюда и попробовать все сама. Ты отлично справилась. — Хоук сделал шаг вперед. — Забралась на самую верхушку и обратно. — Его глаза сияли от восхищения. — И не один раз. Поздравляю!
— Спасибо, — сказала Пия и тоже отпила воды, чтобы утолить жажду. А как утолить жажду по Хоуку? — Хоук значит «ястреб». Ты когда-нибудь сталкивался со своим тезкой, пока забирался на скалы? — спросила Пия.
Он заметно оживился:
— С ястребом? Один раз. Не думаю, что птица была особо мною впечатлена.
Пия смочила губы:
— Ты стал именоваться Хоуком, когда принял свой титул?
Он кивнул:
— Моего отца звали Хоукшир. По традиции так обращаются к лорду, называя именем владений, принадлежащих семье, а не их собственными фамилиями. Когда я принял титул, мне показалось правильным назваться как-то по-другому. Истербридж и Мильтон стали звать меня Хоуком, и пошло-поехало.
Пия окинула его взглядом:
— Тебе идет.
Он потер переносицу, выглядя довольно счастливым:
— Правда?
— А где ты сломал свой нос? — спросила она, довольная его реакцией.
— Э… — Он улыбнулся. — Рискуя осветить подробности моей некогда развязной жизни, я признаюсь: ввязался в драку в одном баре, когда учился в университете.
— И конечно же в этом не было твоей вины, да?
— Ну естественно, — улыбнулся Хоук. — И всем участникам этой драки было запрещено говорить что-либо по этому поводу.
— Готова поспорить, что Истербридж или Мильтон там тоже отметились.
Хоук рассмеялся:
— Можешь попытаться добыть больше сведений о том случае.
— Может, я и попытаюсь, — легко ответила Пия.
Хоук посмотрел в пол, а потом на нее, и казалось, он успел охватить взглядом всю ее соблазнительную фигурку.
— Почему бы нам не собрать наши вещи и не уйти отсюда?
Пия кивнула в ответ:
— Хорошо.
— Разве Люси не назначила тебе встречу у нее дома?
Пия снова кивнула:
— Дублерша Люси сегодня заменяет ее в театре.
— Тогда почему бы тебе не вернуться вместе со мной? — предложил Хоук. — В доме удобнее принять душ и переодеться. Мы можем пообедать и скоротать время вдвоем — перед тем как придет Люси.
Пия не решалась ответить. Душ и переодевание в его доме? Нет, нет, нет! В женской уборной этого спортивного зала она была в безопасности, окруженная другими представительницами женского пола, а не потомками завоевателей.
Хоук улыбнулся:
— Обещаю, что не укушу. В доме есть пара гостевых комнат с ванными. Там где тебе будет удобно. Выбор за тобой.
Пия покраснела: ей казалось, он читает ее мысли.
С другой стороны, что может быть плохого в том, чтобы принять его предложение? Люси, вероятнее всего, будет дома довольно скоро. Да и весь дом полон прислуги…
Оказалось, однако, что Люси не будет до самого вечера, а прислуга вообще не попадалась на глаза, проявляя профессиональный такт.
Тем не менее Пия выбрала гостевую комнату с веселой обивкой мебели — цветы и птицы в желто-голубых тонах. Постель была из светлого дерева с балдахином.
Пия вымылась в мраморной ванне и завернулась в голубое банное полотенце. Когда она вышла из ванной, взгляд ее остановился на постели. Та прямо манила к себе. Матрас и стеганое покрывало казались такими удобными! Вообще вся спальня бы обставлена так, как бы обставила Пия свою спальню, если бы у нее были деньги. Пока что Пии приходилось радовать себя менее дорогими предметами обстановки.
Не поддавшись искушению упасть на кровать, Пия оделась. Она выбрала изумрудный топ с квадратным вырезом, отделанным красной лентой, и добавила к нему темно-серую юбку, широкий черный пояс, черные легинсы и золотые балетки.
Сегодня было гораздо прохладнее, чем вчера.
Выйдя из комнаты, Пия пошла вдоль по коридору. Остановившись у двери в спальню Хоука, она задумалась на мгновение, прежде чем постучаться.
Когда Хоук открыл дверь, Пия сглотнула и облизнула губы. На нем была белая рубашка и черные брюки, волосы — все еще влажные после душа. Он буквально источал мужественную притягательность. Как ему удается выглядеть так чертовски неотразимо, не прилагая никаких усилий?
Хоук улыбнулся, медленно и сексуально, а Пия ощутила, как ее сердце забилось чаще.
— Роскошная женщина стучится в мою дверь? При других обстоятельствах моим следующим действием было бы пригласить тебя войти и… — Хоук подмигнул, — позволить своей распущенной натуре отправиться в свободное плавание.
Пию охватил жар:
— Я… не хотела бродить без спросу по твоему дому одна. И я не знала, где мы будем обедать. — Она постаралась разрядить обстановку. — Надеюсь, никто не увидел меня и не подумал, что я что-то вынюхиваю, и высматриваю, и сую нос не в свои дела.
Улыбка Хоука сделалась шире.
— Которая из сказочных героинь шпионит и подглядывает? Что-то я не припомню.
— Ни одна, — ответила Пия резковато. — И я н-не верю в сказки…
Хоук взял ее за руку:
— Отлично, тогда нам просто придется выдумать свою собственную историю.
Он шагнул внутрь комнаты, притягивая Пию к себе.
— Это моя спальня, — коварно ухмыльнулся Хоук, — если вдруг тебе когда-то хотелось узнать, как она выглядит. Или мне стоит сказать: «В этой сказке героиня желает узнать, как выглядит моя спальня»?
Сейчас Пия желала одного: чтобы он желал ее!
Она окинула взглядом спальню:
— Очень м-мило.
Темная дорогая мебель контрастировала с полосами нескольких оттенков кремового и зеленого на камчатой ткани обивки. Кровать с пологом на четырех опорах, спинка в ногах украшена резьбой. Пия облизнула губы.
Она хотела что-то сказать, но затем замерла.
— Я ненавижу свое заикание, — глуповато призналась она.
Хоук мягко улыбнулся:
— А мне нравится твоя речевая изюминка. — Он наклонился ближе к ней и продолжил: — Она помогает мне понять, как сильно я заставляю тебя нервничать.
