— Чего разнюнилась? — упрекал Любушку брат.
— Не хочу домой, пока не вернется Дамка.
— Дамка здесь! — подпрыгнула я.
Любушка обхватила меня, говоря: «Вернулась, вернулась!» Андрюша тоже, было, обрадовался, но вдруг рассердился:
— Ах, предательница, трус… Убежала, бросила Володю!
Пристыженная, я мотала головой, не решаясь подойти к нему.
А Виталька присел и погладил меня.
— Все правильно, не ругай ее. Собаки сильней скучают, чем люди, Дамка не могла долго оставаться на новой планете, и Володя, наверное, ее отпустил… Пусть, мол, прилетит на нашу планету и передаст, что с Володей все в порядке. Верно, Дамка?
Все-таки Виталька сильно переменился…
По радио неслись позывные: пи-би, пи-би… «Как уже сообщалось, полет корабля прошел отлично. Сели в заданном районе. Встретили космонавтов празднично. На пресс-конференции они рассказали о своей пионерской республике, а теперь изучают жизнь ребят новой планеты. Владимир Семенов и Дамка чувствуют себя хорошо».
— Слышишь, — с укором сказал Андрюша мне. — Дамка чувствует себя хорошо! А ты удрала!
Но я же соскучилась по вас!
— Ладно, исправим положение, — сказал Виталька. — Побегу в радиоузел, составим новую радиограмму, мол, не выдержала перегрузки и спустилась на парашюте… Нет, не будем ее позорить. — И ушел. И тут увидели меня ребята, бросились с радостью ко мне.
— Дамка вернулась из космоса.
Они гладили, трепали, брали на руки, но я не радовалась. Они спрашивали, почему вернулась, знают, что я не отвечу. Знали, что я удрала, но не стыдили, как Андрюша. Они знали, что, наверное, все собаки, и кошки, и голуби, и другие птицы уходят от нового хозяина к старому. Потому что тоскливо без старого хозяина, не хватает терпения привыкать к новому месту.
По радио я услышала голос Витальки. «Дорогие друзья! Второй член экипажа Дамка выполнила свою программу исследований и только что вернулась на нашу пионерскую планету. Данные, полученные Дамкой, расшифровываются. Космонавт Владимир Семенов продолжает свои исследования».
— Наврал про Дамку, — сказал Андрюша. — А теперь езжай домой.
Любушка пошла к воротам, я за ней. Не хотелось уходить из лагеря. Никогда ко мне не было такого внимания. Все ребята, даже Андрюша, отнеслись как к самой лучшей собаке… Да, немного подвела ребят, но в другой раз не оставлю Володю. Ведь я к тебе!
Любушка, торопилась! Конечно, ты подождала бы. Зато Андрюша стал бы уважать.
За воротами в машине сидели взрослые.
— Ждем тебя, путешественница, — мужчина усадил Любушку рядом.
— И Дамку! — сказала она.
— Не привыкать, пешечком пойдет.
— Тогда и я пешечком. Не поеду без нее, она старенькая, одной ей скучно и забоится одна через лес…
— Ладно, посадим твою старушку-космонавтку, — взрослые рассмеялись, старались развеселить нас с Любушкой, но мы молчали. Разве они поймут, что нам не хочется уезжать из лагеря?
Возле дома нас высадили. Я хотела побежать к Музлану, но Любушка почему-то шла медленно, а возле калитки остановилась. Царапая ногтем столбик, поглядывала на окна.
На крыльцо вышла мать.
— Чего стоишь, как сиротка! Марш домой!
Любушка не двигалась.
— Ведь надо: спозаранку и дотемна болтаться! Слышишь, домой!
— Да-а, ты ругаться будешь.
— Я хворостину приготовила покрепче.
— А Нина чуть на луну не полетела. Скафандр такой нарядный, весь блестит, блестит…
— Мы тут с ног сбились! Почему не сказала, что в лагерь идешь?
— Андрюша хорошо себя чувствует, не болеет. Тебе и папе привет.
— Непохоже, чтобы он о приветах вспомнил.
Любушка подошла к матери. Они сели на крыльцо.
— Надо бы тебе всыпать, да рука остыла. Рассказывай по порядку, что видела, что слышала, — сказала мать, обнимая дочку.
— Дамка тоже полетела… Когда объявили пуск, пошел дым густой, потом видим — ракеты нет. Все кричали «Ура!» и глядели в небо. А она так высоко залетела, что я и не увидела.
— Объясни толком, ничего не пойму. Какая ракета? Куда полетела? И как это Дамка улетела, когда она — вот.
Если бы я могла говорить — все по порядку бы объяснила… Видишь, даже Любушку не всегда понимают, а где уж нас, собак, всегда понять… Расскажи, Любушка, снова.
20
Помнишь, Любушка, как ты уговаривала мать, чтобы она отпустила тебя в лагерь? Мне было так жалко тебя! И тут я подумала: хорошо быть собакой, захотела куда — беги. Любушка сказала:
— Мама, космонавт вчера улетел, а сегодня вернется.
— По радио объявили? — удивилась мать. — Не слышала.
— Вчера в лагере объявили… Я же тебе рассказывала, забыла, да?
— Фу ты, новость, я уж думала на самом деле.
— Честное слово, на самом деле.
— Ну и хорошо, пусть летит на здоровье.
— Я только не знаю, куда улетел.
— Андрюшка потом расскажет.
— Лучше я сама посмотрю. Пойдем вместе.
— Пошла бы посмотреть, как живут ребятки, но кто свиней моих покормит? Сегодня сдаем их, в город повезут.
— Мы ненадолго. Приедем из лагеря, я кормить помогу.
— Играй с Дамкой или рисуй, но со двора, чтобы ни шагу.
Мать ушла.
— Идем опять в лагерь. Увидим космонавта… Мать поругает немного, ну и пусть. — Я побежала до калитки, завизжала, может, Любушка догадается, что зову ее: — Там веселей! Идем, а то одной скучно.
Но она не слышала моего зова. Ну и пусть, пойду одна. Иногда мы, собаки, свободнее людей. Жаль, Тимки нигде нет. Ночью за деревню бегала, на птицеферму — ни Тимки, ни Шарика. Вот беда!
На дороге стоял трактор с прицепом. Дима что-то исправлял в моторе. Подбежала, а он словно и не видит! Лаю, хватаю его лапами за сапоги, а он: «Отстань, Дамка!» Обидно, но что поделаешь, наверно, плохое у него настроение. Подожду. Лягу в сторонке и буду ждать. Если бы я могла ему помочь!
Наконец-то он посмотрел на меня!
— Пришла, помощница! Ну послужи, послужи… Не забыла, молодец…
И ты опять не обращаешь на меня внимания, занимаешься делом.
— Порядок, — сказал Дима и вдруг потрепал меня за уши, а я с тоской подумала: уедешь, уедешь сейчас…
— Дамка!
Я понеслась… Нет, не позвал, показалось… Не только ты — многие люди бывают невнимательны к нам. Если бы могла тебе сказать об этом!
— Ну что же! Я иду в лагерь, к ребятам. Они ждут меня!
Побежала по дороге, вышла на картофельное поле.
— Дамка, Дамка! — звали ребята.
Андрюшкин отряд выпалывал сорняки. Андрюшка быстро-быстро орудовал тяпкой и гряду соседа прихватывал, чтобы не отставал. Оказывается, тот приехал недавно из города и не умел еще полоть.
— Жарко, — сказал Виталька — Дождя надо, тогда бы картошка пошла.
— Ночью был, да толку — сухая земля, — ответил Андрюшка.
— Теперь всем купаться! — объявил вожатый.
Вот уж любят ребята бултыхаться, а я отвыкла. Быстро выплывала на берег, отряхивалась от воды. Вожатый учил некоторых плавать. А то они как попало машут руками и не следят за дыханием. А как это «следить за дыханием»?
— Все начинают сначала по-собачьи плавать. — И тут Виталька заметил меня. — А ну давай, покажи класс. Помнишь, как тебя учил?
Хотел бросить в воду, а я не далась и сама прыгнула в речку! Хоть и не очень хотела. Ребята закричали: «Молодец, Дамка!»
— Андрюшка говорил, мол, Дамка сама идет в воду только с Димой. Пожалуйста, приказал и поплыла… По-собачьи можно незаметно подплыть к противнику. Видите, как я ее научил!
Я подплыла к Андрюше, стараясь лизнуть в лицо, взбиралась ему на плечо, он обнимал меня, и мы вместе ныряли. Он фыркал, и я тоже. Ребята звали меня к себе, они были веселыми и внимательными, хотели, чтоб я плыла с ними рядом. Но со всеми же я не могу плыть рядом. И вдруг Виталька крикнул: «За мной, Дамка!» И нырнул с берега. Долго его не было видно. Где он? Наконец показался возле меня. И совсем ласково позвал:
— Поплывем вместе, Дамка!
— Ну что ж — поплывем, — согласилась я.
Раньше, бывало, он скажет какую-нибудь гадость, словно прутиком стегнет. Я плыву к нему, а сама все же побаиваюсь, а вдруг начнет топить? Но все же плыву, задрав голову, улыбаюсь.
— Закрой пасть, а то нахлебаешься, — сказал он мне. Не умею я плавать с закрытым ртом. И вот мы начали с ним баловаться. У него оказался баллон, и Виталька хотел, чтобы я залезла на него. Он подталкивал меня, но лапы скользили по баллону, и я падала в воду. Но он не сердился, видя, что я понимаю и стараюсь выполнить его задание… Потом мы с ним поплыли к берегу. Удивляюсь, даже Виталька не топил меня и не баловался. Я поняла: когда рядом много хороших людей, даже такие, как он, становится лучше. И совсем перестала его бояться.
Отряд построился и пошел под веселые звуки горна и дробь барабана. А я шла впереди: это я вела пионеров домой!
В лагере начинались игры. Кто быстрей всех бегает в Андрюшкином отряде? Когда побежала Виталькина шестерка, я тоже понеслась что есть духу. Ого, Виталька впереди всех! Ну я ему покажу! Сразу же обогнала, но у финиша пожалела Витальку: пусть будет первым. Мне ведь не обязательно, а для него важно.
