– Не знаете, кто бы это мог сделать? – задал стандартный вопрос Мельников.
Тот еще по своему остроумию вопросик. Ведь если бы жена знала, кто убил ее мужа, то с этого и разговор начала бы. Но именно этот вопрос положено задавать в первую очередь. Мельников, человек далеко не глупый, и сам понимал, что вопрос идиотский, но многолетняя работа в милиции накладывает отпечаток.
– Нет, не знаю. – Она немного подумала и повторила: – Не знаю.
– Может быть, последнее время что-то новое в его жизни произошло? Какие-то странные поступки у него были? Вы не торопитесь с ответом, подумайте как следует.
Она вроде бы задумалась, а мне показалось, что она в эти минуты решает, что говорить, а чего говорить не следует.
– Странных поступков вроде никаких не было. А новое что… У него новое почти каждый месяц происходило. Работу он искал и никак подходящую найти не мог. Водном месте поработает, потом в другом… Так что новое у него постоянно происходило.
– А где он работал?
– Представления не имею. У него не было привычки рассказывать. Знаю только, что в последнее время Сергей как-то сотрудничал с фирмой «Менделеев». Есть у нас в городе такая. Вот он последнее время у них деньги получал. А какую работу выполнял, я не знаю. Об этом он тоже ничего не рассказывал. Может, по специальности. «Менделеев» ведь чем-то химическим занимается, и муж по образованию химик. Химическое производство хорошо знал.
Поскольку Мельников на сей раз забыл запретить мне задавать вопросы, я этим воспользовалась и встряла, обратившись к Галине Васильевне:
– И как давно он с этой фирмой дело имеет?
Мельников только посмотрел на меня сердито, но куда ему теперь было деваться, не обрывать же при постороннем человека, так что промолчал.
– Точно сказать не могу, но кажется мне, полгода или около этого.
– Платили хорошо?
– Кто теперь хорошо платит? Но жить можно было.
– А именно вчера вы ничего особенного в его поведении не заметили?
Лебедева опять задумалась и опять, как мне показалось, не вспоминала, каким было поведение мужа вчера, а прикидывала, что говорить и о чем умолчать.
– Да нет, он все веселый ходил, подшучивал. Он вообще у меня пошутить любил. Вот и вчера… А потом ушел, утром ушел, и все. Я его к обеду не ждала, он редко обедать домой приходил, а к ужину ждала, и вот видите…
Говорила Галина Васильевна вроде искренне, поэтому вполне могло быть, что я ошиблась в оценке ее задумчивости и ничего она не скрывала.
– С братом они часто встречались? – спросил Мельников.
– Нет, – сказала как отрезала, не задумываясь.
– Не знаете почему?
– Не знаю, я в их дела не вмешивалась.
Знала ведь о позиции Клавдии Ивановны и почему у Евгения Чернова «их не принимают», но ничего об этом не сказала. И это мне понравилось.
Так разговор и закончился. Мельников с Лебедевой отправились в морг, проводить опознание. А я с ними не поехала. Не то это место, чтобы его два раза в день посещать.
Домой я поехала. Легла на свой любимый диван и стала думать.
Что мы имеем? То, что Сергей Чернов был связан с «Менделеевым», даже ежу ясно, да и жена его об этом сказала. Почему технический директор «Химсинтеза» иногда на работу вечерами возвращался и ручкой махал вахтерше, тоже ясно. Не Евгений Чернов то был, а Сергей. И позавчера тоже он был. А вслед за ним пришел Евгений: увидел, что тетради нет, и направился ко мне, поскольку знал, что я этим делом занимаюсь. А почему он пришел вечером на работу и стал проверять, на месте ли тетрадь, вопрос другой, его еще прояснить надо. Теперь спрашивается: где сейчас может находиться тетрадь в красной обложке? Отвечаем: тетрадь в красной обложке, вероятней всего, находится сейчас у руководителя научно-производственной фирмы «Менделеев» господина Сивопляса.
Можно ли это доказать? Нет, невозможно. Можно ли ее найти там? Вероятней всего, тоже невозможно. Прежде всего потому, что для обыска, а здесь нужен повальный обстоятельный обыск, нужен ордер. Чтобы получить ордер, нужно основание. А основание пока одно-единственное – моя личная интуиция. Ну могу я Мельникова и Самойлова попытаться уговорить. Но все равно – под интуицию ордер на обыск не выдают. Что же в таком случае делать? А вот этого я не знаю.
Что-то давно я за советом к своим верным помощникам не обращалась… Надо бросить кости, может быть, они подскажут, что мне теперь делать.
Вынула я из мешочка магические косточки. Под руку попалась инструкция. «Прежде всего тщательно сконцентрируйте свое внимание на волнующей вас проблеме и только после этого метните кости на стол. Бросать кости нужно один раз и пользоваться расшифровкой, приведенной ниже, а не выдумывать самим». Ну это все я давным-давно знаю, даже расшифровки чуть ли не наизусть помню.
Итак, концентрирую внимание на волнующей меня проблеме. Какая же проблема сейчас волнует меня больше всего? Проблема тетради в красной обложке. Найти ее – моя работа. Добросовестное выполнение работы – это моя репутация. Я непременно должна найти тетрадь!
Нет! Стоп! Неправильно я сконцентрировалась. Убили двух человек, и я должна найти убийцу. Черт с ней, с тетрадью и моей репутацией, но убийцу я должна найти! Непременно!
И я метнула кости. Получилось так: 14+25+1. Что-то не помню такого сочетания… Ну-ка, посмотрим, что ждет меня впереди? А в расшифровке стояло следующее: «Кажется, на вашем пути есть препятствия, но непредвиденная задержка в достижении цели пойдет лишь на пользу. Не следует слишком рваться вперед».
Очень подходящее пророчество, тем более что вперед я сейчас рваться и не могу. Рванулась бы, но не знаю куда. Будем, как советует оракул, ждать. И надеяться, что задержка в расследовании пойдет только на пользу делу…
Глава 8
Хоронили братьев Черновых в один день, на одном и том же кладбище, но в разное время. Я решила побывать на похоронах Сергея. Мне хотелось поближе познакомиться с Лебедевой. Она знала намного больше, чем рассказала нам с Мельниковым. И, думалось мне, знала что-то достаточно важное, что могло помочь расследованию. Так что позвонила я Мельникову, узнала ее адрес и отправилась.
Жили они в обычной двухкомнатной «хрущобе». И народу проводить Сергея собралось не особенно много. Кто-то из его приятелей, кто-то из ее подруг, кто-то из соседей. Лебедева узнала меня, молча кивнула. В ответ на мои соболезнования еще раз молча кивнула. Я положила цветы, постояла в сторонке. Потом поехали на кладбище. Там все тоже прошло быстро и просто, без рыданий и истерик.
Я осталась на поминки. И здесь народ не особо задержался. Приятели Сергея откушали и ушли. Подруги Лебедевой тоже, очевидно, не были особенно близкими подругами. Кончилось тем, что мы остались с ней вдвоем и взялись за мытье посуды. Она, надо полагать, была мне очень благодарна, что я осталась. Хуже нет быть в такие часы одной.
За мытьем посуды и за уборкой мы разговорились. Вначале она спросила меня, работаю ли я в милиции. Я объяснила, кем я работаю, и пожаловалась на все неудобства и беспокойства своей работы. Она мне посочувствовала. Потом стала рассказывать о себе. Обычная жизнь обычного, не очень счастливого человека.
Галина приехала из деревни, хотелось свободно и красиво жить в большом городе. Поступила в ПТУ, потом работала на химзаводе аппаратчиком. Там влюбилась в женатого человека. У него жена была в отпуске, он привел ее к себе домой и там жил с ней почти месяц, а накануне приезда жены выгнал. Пришлось делать аборт. Не знала куда деться от стыда. Ушла с работы, перешла на химкомбинат. Там тоже работала аппаратчиком. Но по-прежнему хотелось счастья и снова влюбилась, теперь уж в молодого парня. Этот тоже обманул и бросил. Снова аборт. Но на этот раз осталась работать на комбинате. Так и жила – на работу и в общежитие, иногда в кино, а больше никуда.
Сергея встретила почти десять лет тому назад. Ей уже было около тридцати, а ему даже и побольше. Но сошлись как-то характерами, вдвоем им хорошо было. И она перебралась к нему в квартиру. Но регистрировать брак он почему-то не хотел. Не хотел, и все. А ей так этого хотелось – стать настоящей женой и жить под его фамилией. И все время боялась, что может выгнать, ведь по закону она ему никто. Теперь и это кончилось. Теперь все…
В разговоре мы перешли на «ты», так было проще. Но вопросы, которые меня интересовали, я так и не задала. Пока. Чувствовала, что главный наш разговор впереди.
* * *
Галя Лебедева позвонила мне часов в двенадцать и попросила срочно приехать. Я отправилась к ней немедля. У входа в квартиру я позвонила, она долго разглядывала меня в «глазок», спросила, кто я такая, и, только удостоверившись, что это именно я, открыла. Потом закрыла за мной дверь на ключ и на цепочку. Повела меня в комнату и усадила на диван.
– Я боюсь, – сказала Галя. – Я боюсь, что он меня тоже убьет.
У нее были глаза испуганного, затравленного человека, и говорила она тихо, полушепотом, будто боялась, что убийца услышит ее.
