«Личинки» повторили еще раз — теперь громче и более слаженно.
— Еще раз!
Через полчаса, когда от трех статей ЕКСП уже звенело в ушах, новобранцев снова подняли, построили, и вскоре они снова бежали в полутьме, в сторону соседнего здания. Там очередные скучающие типы в штатском — на этот раз их было трое — принялись обрабатывать их головы жужжащими ручными депиляторами. В конце этой операции все рекруты стояли обритые наголо, а пол был покрыт сплошным слоем волос, в котором ноги тонули по щиколотку. Джон только начал запоминать лица кое-кого из своих новых товарищей. Сейчас все они превратились в странных гуманоидов, чьи остекленевшие глаза и безволосые головы блестели в сиянии люминесцентных ламп.
Стоя по стойке «смирно» и ожидая своей очереди к парикмахеру, Джон решил, что психологически способен принять основную часть сегодняшних событий, хотя слова Севицки все еще причиняли ему боль. Истории об учебных лагерях, которые он слышал, полностью соответствовали истине. Его не беспокоили окрики и агрессивные тирады, бьющие по ушам. Говорят, в старину, каких-то пару веков назад, инструкторам запрещалось бить своих людей, употреблять оскорбительные прозвища, задевающие личное достоинство или расовую принадлежность. Запрещалось даже ругаться и искажать имена рекрутов.
Это была эпоха довлеющей идеологии, отголосок древней истории. Ситуация стремительно менялась, Америка менялась вместе с ней, и Корпусу пришлось освоить азбуку политкорректности. Новые правила требовали, чтобы к рекрутам относились мягко, с пониманием и уважением.
— Черт бы вас подрал! Эй, личинки! Хватит пялить на меня зенки, если хотите их сохранить!
Теперь эти дни канули в прошлое. В лагере ставили целью опустить всех поступивших на службу рекрутов до общего уровня, уничтожить их гражданские привычки и отношения и превратить их в морских пехотинцев. Процесс начался в тот момент, когда они, спотыкаясь, вылезли из автобуса, и продолжался непрерывно и без малейшего ослабления.
Двадцать секунд — и длинные каштановые локоны Джона исчезли в куче волос на полу. Затем последовала пробежка в другое здание. Здесь новобранцам предстояло пройти сквозь сетку лазерных лучей — так компьютер снимал размеры тела — а затем получить внушительных размеров вещмешок. С этими сумками они пошли вдоль ряда столов, где еще более скучные типы в штатском по одному бросали в раскрытую пасть сумки предметы одежды и элементы снаряжения. Сержанты стояли тут же и покрикивали: «Живее, живее». Список снаряжения включал все, начиная от «Mk-101 — Принадлежности для чистки и смазки оружия лазерного М-2120» до «Щетки для чистки обуви» и «Крема для депиляции кожи лица». В комплект униформы входили бесчисленные комплекты нижнего белья, несколько пар шорт, футболок, носок, ботинок, рабочих кепок — универсальное нечто, известное под именем БУ, то есть «боевая униформа». Все, за исключением нижнего белья и ботинок, было одного цвета — оливкового, без каких-либо вариантов.
Солнце уже поднималось над бескрайней, окрашенной серебром ширью Атлантического океана, когда новобранцы ввалились в казарму — измученные, потрясенные, обливающиеся потом. По дороге им довелось миновать казармы для временно находящихся в части, где молодые парни, высовываясь из окон, приветствовали новичков свистом, улюлюканьем и ободряющими воплями, вроде: «Эй, личинки! Добро пожаловать в море дерьма!!!»
Итак, на ближайшие несколько дней их домом становился барак — длинное узкое помещение со старомодным деревянным полом и рядами двухъярусных коек. Между койками стояли двухстворчатые серые шкафчики.
Здесь рекрутам снова приказали сесть на пол и прослушали длинную и подробную лекцию об основах странного языка, на котором им отныне предстояло говорить. Для начала, они сидели не на полу, а на палубе. Полагалось говорить не «верх», а «потолок», не «дверь», а «люк», не «лестница», а «трап», не «кровать», а «койка». Люди носили не «штаны», а «брюки», не «кепку», а «головной убор». Соответственно, подняться «наверх» переводилось как «на палубу», спуститься вниз — «под палубу». Место, где они сейчас находились, именовалось «спальным помещением». Помещение в дальнем конце помещения, отделенное перегородкой, где помещался офис инструктора по боевой подготовке, назывался ютом. Душевая находилась на носу. Все остальное размещалось не просто слева и справа, а слева и справа по борту.
Похоже, не существовало вещей, для которых в морской пехоте не было бы особого названия. И да поможет Богиня тому, кто по ошибке или забывчивости перейдет на язык штатских!
Инструктаж продолжался около часа. Затем от теории перешли к практике. Рекрутам указали их личные койки и вежливо объяснили, как их заправлять, как складывать одежду и экипировку, которые им выдали. Наконец молодым людям приказали раздеться, одеть банные шлепанцы, взять полотенце в левую руку, а мыло — в правую. В таком виде они строем направились в душевую… то есть на нос.
— Вперед, барышни! И покажите полную боеготовность! Теснее! Теснее! Яйца к задницам! И не бойтесь засадить соседу в жопу! Улыбнитесь и покажите, что вы мужчины!
Душ принимали буквально на счет «раз-два». Сержант Келлер наблюдал за процессом через застекленное окно в переборке над душевыми кабинками и выкрикивал в микрофон:
— Первый! Положить полотенце на верхнюю полку. Следующий! Переместиться на следы, нарисованные на палубе! Поднять правую руку! Схватить цепочку от душа и потянуть, пока вода не польется!
На миг его голос потонул в воплях, брани и хохоте. Душ оказался буквально ледяным.
— Отставить шум! Никто не получал приказ говорить! Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Отпустить цепочку! Быстро! Взять мыло и намылить голову и лицо! Освободить правую руку, потянуть за цепочку! Смыть мыло! Раз! Два! Три! Покинуть душ!..
Ощущения были, мягко говоря, непривычными. Устройство душа отличалось первобытной простотой, вода была только холодная и лилась лишь до тех пор, пока ты тянул за цепочку. Никаких температурных смесителей. Кусок мыла — милосердная Богиня! — вместо дезинфицирующей смеси или растворителя грязи, или очистителя кожи, который просто льется на тебя вместе с водой. Никаких акустических щеток, никакой инфрасушилки. Никаких пульсирующих струй, никакого парового потока… Невозможно даже десять минут поваляться в горячей ванне, как полагается цивилизованному человеку. И в довершение всего — громогласные окрики: что мыть, сколько мыть и в какой последовательности…
— Следующий! Намылить правую руку… Свою правую руку, личинка… да, ты! Двенадцатый от конца! Тяни цепочку! Тяни и ополаскивайся!.. Раз! Два! Три! Покинуть душевую!
Джон понял. С ними обращались, как с детьми. Нет, не как с детьми. Как с умственно отсталыми, которые ничего не знают и не умеют, до которых с трудом доходят даже самые элементарные вещи. Умом он понимал, что это необходимо. Но сам процесс был в высшей степени унизительным.
— Теперь намылить промежность. Никто на вас не смотрит. Никто не захочет на такое смотреть, можете поверить! Мылить тщательнее! Теперь тяните за цепочку! Сильнее! Тяните и ополаскивайтесь!.. Раз! Два! Три! Отпустить цепочку!
Вымывшись и растеревшись полотенцами, новобранцы строем вернулись в спальное помещение — строем в затылок или, как сказал сержант, «яйца к задницам». Здесь их снова выстроили в шеренгу, руки на уровне плеч, а Севицки, Хеллер и санитар во флотской форме прогуливались вдоль строя и осматривали каждую ранку, ссадину или порез на дрожащих телах будущих морпехов, выискивая признаки стригущего лишая или каких-либо иных инфекций. Наконец осмотр был завершен, и рекрутам позволили впервые надеть униформу — оливково-коричневую БУ, одинаковые брюки, одинаковые тенниски, одинаковые головные уборы. Единственным приятным аспектом этого однообразия были высокие черные ботинки на толстой подошве. Они выглядели просто шикарно и великолепно сидели, поскольку изготовлялись специально по ноге. Правда, БУ не оснащалась ни сенсорами, ни гарнитурами, ни системами охлаждения или обогрева. Не было даже линков, загружающих данные о погоде.
Джон вспомнил о куче электроники, которая сейчас валялась в пластиковом контейнере вместе с леденцами, жвачкой и порнокартинками. Морские пехотинцы представлялись ему закованными в бронекостюмы, оснащенные по последнему слову техники. Они мчались в бронированных машинах и летательных аппаратах, вооруженные лазерными винтовками М-2120, которые управлялись боевыми имплантантами и прочей электроникой. То, что сейчас было надето на нем и его товарищах, выглядело настолько примитивно, что это не укладывалось в голове.
