влетел в избушку и закричал:
- Едут, много их, целый отряд, многие на конях, Авдеич их ведет.
- Так, Никита, думай, где расположить людей, да и лошадей надо обиходить.
- А что думать - соседняя заимка рядом, там и конюшня есть, туда часть людей отправим, остальные здесь - в тесноте не в обиде.
Когда все подъехали, Миша, поздоровавшись сразу со всеми, предложил рядовым с лошадьми отправиться в соседнюю заимку, а подошедших офицеров он пригласил к себе в домик. Анатоль и еще какой-то мужчина, похожий скорее на крестьянина, чем на офицера, зашел вместе с ним.
Анатоль сказал:
- Позвольте представить, подполковник Ахтырского гусарского полка, Денис Васильевич Давыдов.
Если не знать, что это знаменитый гусар и поэт, Давыдова можно было принять за обычного деревенского мужика- курносый нос, круглое лицо, густая борода- он отпустил ее, когда однажды его приняли за француза и чуть не взяли в плен, тем более он и разговаривал по- французски, еле доказал, что свой.
- Скромный смоленский партизан, руководитель отряда, Михаил Иванович П.,- так решил представиться Миша, нельзя было ведь сказать, что он простой чиновник или, тем более, купец - сразу же перестали бы уважать эти славные военные обычного «штафирку», как называли они штатских.
- Рад знакомству, Михаил Иванович. А вы неплохо устроились, совсем неплохо, - Денисов с удовольствием разглядывал избушку.
- Располагайтесь, господа, грейтесь, а потом приглашаю к столу, пообедать нашими припасами.
- И «гусарка» у вас отличная - хорошо она выручала в походах, молодцы, кто придумал,- тут Миша скромно потупился, но скрыл свое «авторство» этой печки.
- Говорят, от лубенских гусар она пошла, а полковник Ростовцев муж крестной владелицы соседней деревни, - выдал часть истории Миша.
Расположившись в тепле, поев и выпив «боевые» сто грамм из запасов винокуренного заводика, гусары перестали чиниться, разговорились.
- Мне тут Анатоль рассказал, как вы тут "грибы да ягоды" собираете. И вижу, что успешно,- начал, усмехаясь, Давыдов.
- Да так, бродим помаленьку, вот сегодня на большую находку набрели, да вы видели.
- Да, кстати, где ящики?- встрепенулся Анатоль.
- Здесь все, ваше благородие, не извольте беспокоиться, охраняем их,- это все тот же солдат отозвался, кого поставили рядом с ящиками.
- Смотри мне, глаз не спускай. Надо потом решить, что с ними делать.
- А пушка, к сожалению, без запала, да и ядер нет, так что оставим вам, незачем ее таскать.
- Хорошо, как французов прогоним, поставим на видном месте, будет напоминать о этих боях,- это Миша, и подмигнув Авдеичу, продолжил знаменитыми строками, известными всем с детского возраста, чуть их изменив:
— Скажи-ка, дядя, ведь недаром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, еще какие!
Недаром знает вся Россия
Про день Бородина!
- Славно сказано, чьи это строки?-заинтересовался Денис - поэт во всем поэт.
- Не знаю, - потупился Миша - перебегать еще не появившемуся на свет Михаилу Юрьевичу ему не хотелось, - в армии, говорят, ходят сии строки, а автор не известен. Нам их граф Ростовцев написал, муж еще одной нашей соседки. Наталья Алексеевна с благословения ее Императорского Величества Елизаветы Алексеевны Женское Общество у нас в губернии организовала, многим помогла.
- Да, Бородино! Славная битва! Великое сражение! А вы знаете, господа, деревня Бородино - ведь имение моего батюшки, она вся сгорела, а жители кто ушел подальше, кто и раненым помогал,- вздохнул Давыдов
- Да, удивительные случаи бывали - я вот под Смоленском видел, как купчина один раненых под обстрелом на телегах вывозил, жизнью рискуя. Как же его звали, дай бог памяти? - это Анатоль вступил в разговор.
- Не Никифор Зайцев? Это знакомец мой, покупки у него делал,- Миша в открытую не хотел врать, но обмолвками намекал на свой дворянский статус - иначе даже в таких условиях не сидеть ему рядом с такими людьми.
- Точно, он! Написал я про него, надеюсь, не забудут купца.
- Да, Никифор - он такой! Многим людям помог. Удивительный человек,- но молчание было ответом на восторги Миши - не принято тогда было так восхищаться простым людом.
Миша решил переключить внимание с этой скользкой темы и сказал:
- Денис Васильевич, просим вас, прочитайте свои стихи, там еще были строки про «эскадрон гусар летучих». Всем потом хвалиться стану, что слышал их из уст самого автора
Окружающие тоже подхватили эти просьбы, и Давыдов, усевшись поудобнее, начал читать свое стихотворение. Было видно, что делал это он ни раз, и делал с удовольствием:
Ради бога, трубку дай!
Ставь бутылки перед нами,
Всех наездников сзывай
С закрученными усами!
Чтобы хором здесь гремел
Эскадрон гусар летучих,
Чтоб до неба возлетел
Я на их руках могучих;
Чтобы стены от ура
И тряслись и трепетали!..
Лучше б в поле закричали...
Но другие горло драли:
"И до нас придет пора!"
Бурцов, брат, что за раздолье!
Пунш жестокий!.. Хор гремит!
Бурцов! пью твое здоровье:
Будь, гусар, век пьян и сыт!
Понтируй, как понтируешь,
Фланкируй, как фланкируешь,
В мирных днях не унывай
И в боях качай-валяй!
Жизнь летит: не осрамися,
Не проспи ее полет.
Пей, люби да веселися!-
Вот мой дружеский совет.
- Браво, отличные строки! За гусар! За Бородино!- возгласы были искренними, стихотворение действительно прекрасное, даже фильм про Давыдова в будущем назвали по знаменитым строкам. Даже Миша, далекий от поэзии, их знал. А Давыдов пригорюнился:
- Как там Петр Иванович, я ведь его адъютантом был. Говорят, он ранение сильное получил.
- Вы про Багратиона говорите? Слава богу, поправляется он, мне об этом муж хозяйки соседнего имения, Дмитрий Иванович Ржевский написал, лечится он под Москвой,- это Миша спешит успокоить Давыдова.
- А вы отнюдь не простец, Михаил Иванович, какие знакомые у вас именитые! - это Анатоль задумчиво сказал, а Миша потупился и промолчал, а про себя подумал, что иначе в этом обществе нельзя.
«Гусарки» гудели теплом, и усталые партизаны, разомлев, уже располагались, кто где смог найти место. Давыдов, видя это, сказал:
- Ну ладно, господа, пора отдыхать. А мы тут посидим с хозяином, покумекаем, что с нашим «урожаем» делать.
- Есть хороший вариант - отвести все находки в Деревенщики, к графине Ростовцевой, это в стороне от дороги, туда французы не
