в нем все равно нет места для Кирби. Она идет вдоль воды. Здесь безмятежно и, кажется, совершенно безопасно, но Кирби все равно задается вопросом, что бы подумали мама и – не дай бог – бабушка, если бы увидели, что она путешествует автостопом. Они бы решили, что ей жить надоело. Иначе зачем садиться в машину к совершенно незнакомому человеку? С ней могут сделать все что угодно – похитить, изнасиловать, убить и расчленить.
Рядом притормаживает вишнево-красный «Шевроле-Корвейр», и Кирби понимает, что водитель – черный. Она знает, что это не повлияет на ее решение – садиться в машину или нет. Как можно заявлять о своей прогрессивности, если демонстрировать ту самую предубежденность, за искоренение которой она борется? Автомобиль останавливается, из окна высовывается молодой парень.
Он симпатичный, отмечает Кирби. На нем безупречно белая футболка и очки «Рэй-Бен».
– Куда направляешься? – спрашивает он.
– В Эдгартаун, гостиница «Ширтаун Инн».
– Я знаю, где это. Садись.
Кирби колеблется, но лишь считаные секунды. Ведь именно так работает автостоп, верно? Тебя предлагают подвезти, ты соглашаешься.
Кирби обегает машину и запрыгивает на пассажирское сиденье. Автомобиль чистый – ни мусора, ни пыли, ни песка. Кирби охватывает тоска по «Интернешенал-Харвестер-Скаут», который она водила на Нантакете. Она почти гордилась тем, что ко Дню труда в «Скауте» накапливались сувениры отличного лета: доска для серфинга, охапка трусиков от бикини, найденные в песке доллары и ракушки, скомканные обертки от еды навынос из «Чайки» в Мадакете, полдюжины влажных пляжных полотенец, несколько расплющенных банок «Шлиц», случайно найденный панцирь мечехвоста, мятая надорванная обложка «Долины кукол» Жаклин Сюзанн и примерно полтонны песка.
Этот автомобиль выглядит так, словно его только что купили.
– Мне надо на собеседование для приема на работу, – сообщает Кирби.
– Отлично, – отзывается парень. – Ты только что приехала на лето?
– Вчера. Я учусь в Симмонсе, в Бостоне.
Парень смеется.
– А я – в Гарварде, в Кембридже.
– Погоди, – соображает Кирби, – ты Даррен?
– Он самый, – отвечает парень, сдвигает на лоб очки, расплывается в белоснежной сияющей улыбке и щелкает пальцами. – А ты, наверное, подружка Раджани. Тебя зовут… Кейси?.. Китти?..
– Кирби. Мое настоящее имя Катарина, но все зовут меня Кирби.
– Кажется, Раджани говорила, что у твоей семьи дом на Нантакете?
– Боюсь, что так, – кивает Кирби.
– А что же ты не там? Не пойми меня неправильно, мы на Винограднике рады всем красоткам, но я думал, что жители Нантакета держатся особняком.
– Нужно было сменить обстановку, – отвечает Кирби. Они переезжают деревянный мост, и она выглядывает из окна. Справа большой спокойный пруд, окаймленный камышом. – У меня был трудный год. – Кирби закрывает глаза и качает головой. Не следовало этого говорить. – В мае моего брата отправили во Вьетнам.
– Черт, вот отстой, – реагирует Даррен.
– Я пыталась уговорить его уехать в Канаду, но брат сказал, что Канада – для тех, кто боится пули. Он согласен, что война – это плохо…
– Еще как плохо, – поддакивает Даррен.
– Но у него сильное чувство долга. Наш отец… – Кирби сглатывает, – воевал в Корее. Наверное, был героем. Не знаю. Он умер через несколько месяцев после возвращения домой, я его толком и не знала, но… нам всегда говорили, что папа был героем. Думаю, Тигр очень серьезно к этому относился.
– Его можно понять. В армию призвали моих друзей из школы «Бостон Латин», а потом прихватили моего соседа по комнате с первого курса в Гарварде. Он погиб в битве при Дакто.
– Я слышала об этом в новостях, – говорит Кирби. – Мне очень жаль. Потому-то я и против войны. Уэстморленд[15] отправил американских солдат взять эту гору любой ценой, а через несколько недель армия ее оставила.
– Говорят, Абрамс[16] получше. Думаю, с твоим братом все будет в порядке.
– Непременно, – соглашается Кирби. Так она и сказала Тигру перед отъездом. Он должен вернуться живым. Может, у других семей и хватит сил перенести потерю сыновей и братьев, но Фоли-Левин не такие. Просто не такие. Или, наверное, только Кирби не смогла бы пережить трагедию. Когда Тигр уехал, в ее жизни и так царил полный разлад, самый пик душевных терзаний по Скотти. На самом деле она сказала Тигру, что переедет с ним в Канаду. Они могли бы снять квартиру в Монреале, выучить французский, полюбить хоккей. Эмигрировали бы и ни разу не оглянулись бы.
– Я подрабатываю спасателем на пляже Инквелл, – говорит Даррен. – Туда и ехал, когда увидел тебя.
– Ой, так я тебя сбила с пути! – восклицает Кирби. – Прости, пожалуйста. И большое тебе спасибо! Непростая бы вышла прогулка.
Они минуют знак, обозначающий въезд в Эдгартаун, и Кирби любуется зелеными улицами, застроенными очаровательными белыми дощатыми домиками. Тут даже живописнее, чем в центре Нантакета, что Кирби раньше казалось невозможным. Они проплывают мимо церкви китобоев, изысканного миниатюрного тенистого садика с каменными скамейками, здания с белыми колоннами под названием «Пресервейшен Холл».
– На работе мне надо быть к десяти. Я просто люблю приходить пораньше. Показываю пример, понимаешь. – Он ухмыляется, и Кирби практически падает в обморок. Даррен такой симпатичный и такой классный. У Кирби раньше не было чернокожих друзей, хотя она в хороших отношениях с чернокожими девочками в Симмонсе, особенно с Трейси из класса английского языка, которая познакомила ее с поэзией Гвендолин Брукс. Раджани – индианка, и они с Кирби кучу времени провели за обсуждением расовых вопросов. Тогда-то Кирби и решила, что хочет жить в стране, свободной от предрассудков.
Она задумывается, каково это – встречаться с Дарреном. Он, конечно, не приглашает ее на свидание. Только подвозит.
Даррен высаживает Кирби перед входом в «Ширтаун Инн» в тот самый момент, когда по ступеням поднимается женщина в зеленом платье с ярко-красными волосами. Даррен окликает ее:
– Эй, миссис Бенни!
Красноволосая женщина заслоняет глаза от света, Кирби тем временем вылезает из машины, аккуратно оправляя юбку. Миссис Бенни – та самая, с которой она говорила по телефону, и Кирби гадает, как ее выход из автомобиля Даррена выглядит со стороны.
– Привет, Даррен! – отзывается миссис Бенни. – Передай, пожалуйста, родителям, что я получила огромное удовольствие от вчерашнего вечера. Ничто не сравнится с фрейзеровскими вечеринками.
– Передам, – обещает Даррен.
Миссис Бенни машет ему и исчезает внутри здания.
– Спасибо, что подбросил, – благодарит Кирби. – Ты настоящий спасатель.
– Удачи на собеседовании. А где ты живешь?
Кирби называет адрес.
– А, дом мисс О’Рурк.
– Ты знаешь его?
– Там каждое лето живут самые красивые девчонки. И я гляжу, нынешний год не исключение.
– Ой, спасибо. – Кирби изображает быстрый реверанс.
– Только следи за Эваном, – предупреждает Даррен.
– С Эваном я разберусь, – обещает Кирби. – Будет как шелковый.
– Не сомневаюсь, – кивает Даррен. – Так что, заглянешь как-нибудь на пляж Инквелл? Я всегда там, и от твоего дома легко дойти пешком.
– Хорошо, – соглашается Кирби. – Загляну.
– Я серьезно, – настаивает Даррен. – Приходи.
Сердце Кирби замирает.
– И я серьезно. Приду.
Даррен машет и уезжает, а Кирби остается на лестнице и глядит вслед машине, пока та не исчезает из виду.
Путешествие автостопом – ее лучшая затея.
Оказывается, что миссис Бенни – генеральный менеджер «Ширтаун Инн». Она приглашает Кирби в свой маленький кабинет за стойкой регистрации.
– Откуда ты знаешь Даррена? – спрашивает миссис Бенни.
Кирби уже открыла рот, чтобы признаться, что он ее подвозил, но осекается, забеспокоившись, как это
