Основным анклавом бриттов стал, разумеется, Уэльс. Беженцы с востока, без сомнения, влились в его население. Христианство устояло, а с ним – и некоторые остатки римской культуры. В течение VI в. было основано множество, чуть ли не сотни, маленьких монастырей, а грамоты из Юго-Восточного Уэльса показывают, что поместья римских времен продолжали хозяйственную деятельность. Королевства Гвинедд, Дифед, Поуис и Гвент просуществовали до 550 г., а еще несколько менее значительных королевств- до конца столетия. По меньшей мере двое из перечисленный Гильдасом тиранов правили в Уэльсе: Мадлокун (Маэлгвин), «первый во грехе, многих превосходящий и могуществом, и злобой» – в Гвинедде и Вортипор (Гвиртефир) – в Дифеде. Памятник Вортипору все еще стоит в церковном дворе Дифеда – подтверждение того, что напыщенные слова Гильдаса не лишены оснований:
«Уже и голова твоя седеет, пока ты восседаешь на троне, преисполненном вероломства и запятнанном сверху донизу убийствами и развратом, дурной сын доброго короля… Вортипор, тиран Деметы. Конец твоей жизни все ближе; почему ты не насытился столь бурными морями греха, из которых ты пьешь так жадно, словно это доброе вино, – или скорее позволяешь им засасывать себя? Отчего, дабы увенчать свои злодеяния, ты отяготил свою порочную душу бременем, которое не можешь не замечать, – насилием над бесстыжей дочерью после изгнания и достойной кончины твоей супруги?» *
Корнуолл, Девон и Сомерсет оказались в составе бриттского королевства Думнония. Ее король, по словам Гильдаса, был не лучше прочих: «тиран Константин, отродье развратной львицы Думнонии». Обитатели этого королевства медленно отступали перед англосаксами в течение VII-VIII столетий, в то время как Корнуолл выстоял до 838 г. Благодаря тому что его захватили относительно поздно, многое сохранилось. Результаты раскопок позволяют предположить, что в некоторых старых городах, особенно в Эксетере, Дорчестере (Дорсет) и Илчестере, жизнь бурлила в течение V и VI вв. Многие из главных церквей в этих графствах – кельтского происхождения: раскопки в Уэллсе (Wells) в 1978-1980 гг. выявили существование сменявших друг друга культовых сооружений, начиная с позднеримского мавзолея и заканчивая англосаксонским кафедральным собором. Здесь, как и в Уэльсе, историю маленьких церковных общин можно проследить до кельтского монастыря (Пап) или до кладбища вокруг могилы мученика (merthyr).
Труднее всего судить о судьбе оставшихся в живых бриттов, когда речь идет о территориях, которые к 600 г. бесповоротно попали под власть англосаксов. Исходя из того что в 1086 г. население Англии сократилось более чем наполовину по сравнению с позднеримскими временами (и это учитывая прирост населения в Х-XI вв.), мы ясно видим, что в V и VI вв. страна просто обезлюдела. Многие бежали на Запад или в Бретань, свою роль могли сыграть и эпидемии. В целом романизированные бритты разделили судьбу любого общества в состоянии распада; уменьшение численности является, вероятно, самым ярким признаком того, что общество воистину развалилось. Нельзя сказать, что никого не осталось в живых: есть свидетельства того, что бритты составляли значительную прослойку населения, особенно на Севере и Западе. Иногда (например, в раннем кентском законодательстве) они появляются в качестве крестьян или полусвободных работников в поместьях – что помогает нам объяснить, каким образом элементы римской системы землепользования могли проникнуть в английское общество. Показательно, что английское слово Wealh («валлиец», т.е. бритт) приобрело значение «раб», так что стало нелегко разобраться, означает ли топоним Уолтон (Walton) «поселение бриттов» или «поселение рабов». Но, какими бы многочисленными они ни были, они находились в подчиненном положении: англосаксы мало что усвоили из их культуры и почти ничего – из их языка.
Первые англосаксы не были городскими жителями: важные для них населенные пункты считались важными не по экономическим соображениям, а по иерархическим. Но представление о том, что разрушающиеся римские города не вызывали у них ничего, кроме суеверного страха, является, преувеличенным. Англы знали, что такое ceaster ** (слово использовалось на удивление часто), а нередко им были известны и римские названия городов: Mamucion превратился в Mame-ceaster (Манчестер), Venta – в Ventan-ceaster (Винчестер) и т.д. Города служили узловыми пунктами в системе дорог, и стены их были прочными. Военачальники считали их подходящими местами для своих ставок; некоторые из городов так и не утратили своих функций в местном управлении. Но это нельзя назвать городской жизнью: римские города не были полностью покинуты, но перестали существовать в качестве городов.
Почему Римская Британия, в отличие от Римской Галлии, исчезла полностью? Одна из причин заключается в том, что пришельцы здесь были иными: франки и вестготы знали о римском образе жизни во много раз больше, чем англы и саксы. Но правда и то, что сами бритты сильно изменились за время между началом V и серединой VI в. В ранних валлийских стихах их общество предстает на удивление похожим на саксонское: они так же почитали верность, так же придавали большое значение сокровищам, раздаче даров, содружеству воинов в хоромах их вождя. Если бы даже на землю Британии никогда не ступила нога сакса, римская цивилизация все равно могла бы оказаться слишком непрочной, чтобы сохраниться надолго.
VII век
На первый взгляд кажется, что Англия VII в. разделена на несколько больших королевств: Кент, Суссекс (королевство южных саксов), Уэссекс (королевство западных саксов), Восточную Англию, Эссекс (королевство восточных саксов), Мерсию (в состав которой входили земли центральных англов) и Нортумбрию (включающую Берницию, Дейру и, чуть позже, Линдсей). В действительности деление не было столь четким. Королевства возникали из хаоса постепенно: например, Миддлсекс, вероятно, представляет собой остаток гораздо более крупного образования саксов в средней части Англии, которое развалилось еще до того, когда о нем могли появиться письменные упоминания. Существовали в неопределенном количестве и более мелкие племена, чьи земли лежали между большими королевствами или были поглощены ими. В некоторых из них, как в Хвикке в Вустершире или Магон-Сетане на валлийской границе, были собственные короли, которые постепенно оказались в подчинении у более могущественных правителей в качестве «субкоролей», или «олдерменов». Таких случаев могло быть гораздо больше: в 70-х годах VII в. в Суррее был свой «субкороль» по имени Фритвольд, и вполне возможно, что его предки были правителями независимого королевства. Есть даже свидетельства проявлений местного сепаратизма и сопротивления давлению со стороны более сильных. Беда Достопочтенный рассказывает, что в 643 г. некий монастырь в Линдсее отказался принять тело короля Нортумбрии Освальда по той причине, что хотя они его и знали как святого человека, но «он пришел из другой провинции и захватил власть над ними». Возможно, в 600 г. насчитывались дюжины английских королей.
Даже в крупных королевствах баланс сил был неустойчивым. Беда и другие источники упоминают нескольких верховных королей (такого короля называли «бретвальд» [Bretwaldas или Brytenwaldas]), которые были уроженцами разных королевств, но успешно осуществляли контроль над большинством англосаксонских земель. Независимо от того, означало ли слово «бретвальд» официальный титул (что представляется сомнительным), очевидно, что один король вполне мог занять, пусть и ненадолго, доминирующее в политическом плане положение. Первые из названных Бедой верховных королей – Элла Суссекский, Кевлин Уэссекский и Этельберт Кентский правили в 20-х годах VII столетия. Мы не можем сказать, какой властью они располагали за пределами своих королевств, хотя известно, что в 616 г. Редвальд провел свои войска через Мерсию и нанес поражение нортумбрийцам на их собственной границе. Пятым и шестым верховными королями были правители Нортумбрии Эдвин (616-632) и Освальд (633-642). Для Беды они были героями и образцами победоносного христианского короля. Именно в связи с ними мы впервые получаем ясное представление о взаимоотношениях английских королевств.
Расширение границ Нортумбрии в западном направлении побудили Мерсию искать союза с Уэльсом. В 632 г. Кадваллон, король Гвинедда, бритт и христианин, и Пенда, король Мерсии, англосакс и язычник, одержали кратковременную победу над Нортумбрией, но на следующий год Освальд восстановил свои силы, а Кадваллон погиб. Валлийцы продолжали поддерживать Пенду, и в 642 г. Освальд был убит в Освестри, далеко от дома. Этот факт, а также мимолетное упоминание о его отношениях с королем Уэссекса показывают, что власть и военные интересы Освальда простирались далеко за пределы Нортумбрии. Раннесредневековые валлийские стихи позволяют увидеть эту историю с другой стороны, нежели Беда: его герои были для них захватчиками. В плачевной песне по Кинддилану, человеку благородного происхождения, который, видимо, погиб на службе у Пенды, мы смотрим на нортумбрийцев глазами бритта: «Защищая Трен, разграбленный город, мои братья Кинан, Кинддилан и Кинрет погибли, сраженные»; «Полю привычнее была кровь, чем пахота или пар»; «Потемнела кровля зала Кинддиллана, с тех пор как саксы сразили Кинддилана и Эльфана из Поуиса».
