Предложение выйти в отставку повлекло совершенно неожиданные для режима последствия. Армию покидали в большинстве лояльные к республике, инертные, лишенные честолюбия офицеры, и, напротив, остались энергичные профессионалы, «африканисты» типа Ф. Франко, не считавшие свою карьеру завершенной, а республику долговечной. Таким образом, расчеты правительства на «бархатный» разгром армии потерпели провал. Армия, не пошевельнувшая пальцем, чтобы воспрепятствовать появлению республики, постепенно, по мере нарастания недовольства ошибками республиканского правительства, занимала позицию откровенного неприятия республики.
Еще сложнее обстояли у республики дела с остро необходимыми реформами в экономике. Созданная в мае 1931 г. аграрно-техническая комиссия работала крайне вяло, кроме конфискации земли у 463 представителей земельной аристократии, других шагов не предпринималось. С 1931 по 1933 гг. только 12 260 крестьянских семей получили обещанные республикой земельные наделы. Глубокое разочарование в реформах крестьянства, крупнейшего потенциального союзника реформаторов, привело к потере опоры в аграрном секторе.
Не нашла республика способа улучшить условия труда и жизни промышленного пролетариата. Уже в конце 1931 г. трудящиеся помимо экономических требований выдвигали и политические, настаивая на смене правительства. В Лагранье, Кадисе, Бодахосе выступления рабочих превращались в бои с силами правопорядка. Формирования гражданской и штурмовой гвардии с согласия властей устраивали кровавые разгоны демонстраций. Стачечное движение непрерывно возрастало: если в 1931 г. в выступлениях участвовало свыше 1,5 млн человек, то в 1932 г. — только в январе количество бастовавших достигло 1 млн человек.
Резко снизились показатели в ряде отраслей промышленного производства и добычи полезных ископаемых. К примеру добыча каменного угля снизилась от 7,1 млн тонн в 1930 г. до 5,9 млн тонн в 1933 г. Продолжалось падение курса писеты: с 1930 по 1932 г. она потеряла около трети своей стоимости, что представляло абсолютный рекорд за предшествовавшее десятилетие.
Политические реформы республиканского правительства тоже не отличались результативностью и не вызывали большого энтузиазма в стране. Уступка одним общественным слоям порождала бурное негодование других. Так, предоставление даже ограниченной автономии Каталонии вызвало бурю негодования сторонников «единой и неделимой», от военных до либеральной интеллигенции.
Проблема каталонского национализма оказалась самой больной точкой республики. С одной стороны, только каталонские сепаратисты были до конца последовательными сторонниками демократии, поэтому руководству республики необходимо было ладить с ними, с другой, — предоставление Каталонии автономии давало традиционалистам возможность упрекнуть реформаторов в предательстве интересов единой Испании и отталкивало многочисленную категорию населения от правительства. Республиканские власти сделали выбор в пользу сепаратистов. Каталония получила право сформировать собственное правительство. Его возглавил полковник Масиа, непременный участник прежних заговоров и мятежей против Мадрида. Таким шагом центральное правительство возмутило многих испанцев, а заодно пробудило желание получить аналогичные права у населения других окраинных территорий страны.
Республика обманула всех, кто ее поддерживал, и доказала правоту тех, кто был против ее провозглашения. В противовес сосредоточившимся в правительстве левым республиканцам и социалистам в обществе началась активизация оппозиционных сил. В 1933 г. возникла СЭДА (Испанская конфедерация автономных правых) — массовая партия традиционно-католического толка, деятельность которой была направлена на парламентскую борьбу против республики. Новая партия могла рассчитывать на поддержку большинства общественных организаций центра и правого крыла. Кроме того, ее поддерживали последователи организаций, нацеленных на насильственную ликвидацию существующего режима, такие, как созданная в 1931 г. ХОНС (Хунта наступления национал-синдикализма) и образовавшаяся осенью 1933 г. «Испанская фаланга», возглавляемая сыном покойного диктатора Хосе-Антонию Примо де Ривера. Так закладывались основы националистского движения, к которым по мере углубления кризиса присоединялись другие общественные организации.
На состоявшихся в ноябре 1933 г. выборах Испания, уставшая от пустоцветных реформ, экономической бездарности и политического беспредела умеренных, проголосовала за правых и правоцентристов: из 3,5 млн человек, участвовавших в голосовании, 3 365 700 голосов получил блок, возглавляемый СЭДА, а 2 051 000 бюллетеней досталось центру. Полученное большинство в кортесах позволило правым сформировать свое правительство. Начавшийся после этого период получил у испанских левых название «черного двухлетия».
Вернемся к нашему герою и посмотрим, как складывались его отношения с республиканским режимом. Либералы не простили Ф. Франко его откровенной оппозиционности в дни установления республики. М. Асанья предлагал закрыть академию в Сарагосе, предпочитая перекрыть приток квалифицированных кадров в армию, но не допустить руководство учебным заведением человеком, чья неприязнь к новой власти была столь очевидной. После закрытия академии генерала Франко назначили командиром 5-й дивизии в той же Сарагосе, но на короткий срок. Рассчитывая, что опальный генерал, польстившись на оплачиваемое безделье, подаст в отставку, военное министерство, сняв его с командования дивизией, медлило с новым назначением. Ожидания не оправдались: Ф. Франко не спешил уходить в отставку и отговаривал других, кто обращался к нему за советом. Наконец, последовало решение правительства о направлении генерала в Ла-Корунью, где дислоцировалась 15-я пехотная бригада, знакомая Франко по лейтенантской юности.
В эти месяцы опальный генерал тщательно избегал контактов с офицерскими группами, рассчитывавшими путем мятежа заменить Вторую республику на более удобную для военных форму правления. Безошибочно оценив перспективы вспыхнувшего в августе 1932 г. мятежа Санхурхо, он не принял в нем участия. Мятеж был легко и быстро подавлен правительством. Франко придерживался роли скромного, исполнительного командира одного из соединений. Его позицию можно оценить как молчаливое неприятие происходящего.
Интересно сопоставить его позицию с настроениями других представителей семьи Франко Баамонде. Старший из братьев, Николас Франко спокойно воспринял становление республики. Ему импонировала программа умеренных либералов-республиканцев и для него крушение монархии не повлекло каких-либо изменений в жизни. С началом Гражданской войны он оказался в рядах национал-традиционалистов среди людей, окружавших Ф. Франко.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
