Он кончил Эпсом Колледж в 18 лет и перешел в Линкольн Колледж в Оксфорде. Именно здесь произошло его первое столкновение с отцом, из которого он вышел победителем. Сэр Льюис был отцом крайне викторианского типа: волевой глава семейства, который не терпит противодействия со стороны своих же отпрысков. Во втором сыне он узнавал многие собственные черты и, возможно, был в этом вполне прав. Сэр Льюис хотел, чтобы сын изучал право, но, закончив первый общеобязательный год обучения, Эмека Оджукву перешел в класс современной истории, которая интересовала его гораздо больше. Он все еще играл в регби и почти добился включения в университетскую команду и без особого напряжения сдал экзамены на степень бакалавра. Три года, проведенные в Оксфорде, были самыми счастливыми в его жизни. Ему исполнялся 21 год, он был силен, красив, богат и беззаботен.
Когда он вернулся в Нигерию, то в Лагосе его знали, как он вспоминает сегодня, «только из-за безупречного покроя моих английских костюмов». Затем последовала вторая стычка с отцом. Для Оджукву было самым естественным войти в любое из преуспевающих предприятий, принадлежащих отцу или его друзьям, где работа его была бы минимальной, а продвижение автоматическим. О его независимости многое говорит тот факт, что он искал такую работу, где мог бы что-то делать сам, без нависшего над ним слишком могущественного покровительства имени Оджукву. Он избрал государственную службу и попросил, чтобы его послали в Северную Область, надеясь таким образом избежать влияния своего имени и родственных связей.
Но присущий государственной службе регионализм этому помешал. Север был для северян, и молодой Оджукву был отправлен на Восток. Для Сэра Льюиса было ударом уже то, что сын поступил на государственную службу в низком чине, однако он примирился и с этим. А для Оджукву было ударом то, что он должен работать на Востоке. Он надеялся избежать влияния отцовского имени, влияния и престижа, а вместо этого повсюду на них натыкался. Сэр Льюис был «парнем из местных», выбившимся в люди, его имя обладало магической силой, и свежеиспеченный чиновник вскоре понял, что, как бы он ни работал, его годовые отчеты просто обречены быть блестящими. Ни один из вышестоящих начальников не осмелился бы отправить плохой рапорт о сыне сэра Льюиса. Этого-то молодой человек хотел меньше всего.
Пытаясь проявить себя, он с головой ушел в работу, как можно чаще выбираясь из города и помогая крестьянам строить дороги, каналы, рыть водосточные канавы. По иронии судьбы оказалось, что таким образом он прошел школу, оказавшуюся жизненно важной для его нынешнего положения, к опыту которой он постоянно обращается. За эти два года избалованный молодой человек из Лагоса сумел хорошо узнать свой народ — Ибо, обыкновенных людей, понять их проблемы, надежды и страхи. И самое главное заключается в том, что он терпим к их слабостям и всячески оправдывает их ошибки, что зачастую оказывается выше понимания других его коллег, также получивших образование на Западе.
Именно эта связь с народом, глубоко укоренившаяся обратная связь, которая сегодня является основой его лидерства среди народных масс Биафры, до сих пор ставит в тупик его зарубежных оппонентов, которые уже давно хотят, чтобы он стал жертвой очередного переворота. Люди знают, что Оджукву понимает их, и отвечают ему неизменной поддержкой.
Однако после двух лет работы среди Ибо и не Ибо Востока, он решил оставить государственную службу и поступить в армию. Причина этого решения довольно забавна для человека, которого некоторые обвиняют в том, что он «сломал Федерацию». Оджукву был таким убежденным федералистом, что узкие границы федерализма, смирительной рубашки государственной службы, действовали ему на нервы. В армии он увидел ту государственную структуру, в которой племя, раса, социальное происхождение не имели никакого значения. Это была та структура, в которой он мог бы наконец убежать от удушающего пристижа имени Оджукву и заработать продвижение по службе своими собственными заслугами.
Его сразу же отправили на подготовку к офицерскому чину в Итон Холл, Честер, откуда он был выпущен вторым лейтенантом. (Иногда ошибочно утверждают, что он окончил Хайз и Уорминстер). Оджукву вернулся домой и получил первое назначение в Пятый Батальон, расквартированный в Кано, Северная Нигерия. Через два года его произвели в капитаны и назначили в Штаб армии, расположенный в казармах Икеджи в Лагосе. Это было в 1960 году, в год независимости.
Для богатого холостяка-офицера армии — любимого детища Нигерии — жизнь была весьма приятной. В 1961 году Оджукву послали в школу пограничных войск Западной Африки в Теши, в соседней Гане, преподавателем тактики и военного права. Первым учеником в классе тактики был лейтенант Муртала Мохаммед.
Потом, в этом же году, капитан Оджукву вернулся в V Батальон в Кано, но вскоре получил звание майора и был направлен в Штаб I Бригады в Каруне. В этом же году он служил в Лулуабурге, провинция Касаи, Конго, с III Бригадой сил ООН по поддержанию мира (во время событий в Катанге). Именно тогда его кандидатуру наметили для дальнейшего военного обучения, и в 1962 году он поступил в Объединенное Штабное училище в Англии. В январе 1963 года ему присвоили звание подполковника, и в этом качестве он стал первым туземным Главным Интендантом нигерийской армии.
Именно на этой должности он приобрел решимость и опыт, которые впоследствии позволили ему уличить во лжи Британское правительство, заявившее, что перевозимое морским путем из Лондона в Лагос оружие, является только частью «обычных поставок».
На посту Главного Интенданта он следовал правилу «покупать лучшее из того, что можно купить за предложенную цену, независимо от того, кто продает». В результате этого, большинство старых контрактов о поставке оружия британскими фирмами было аннулировано, а новые контракты были заключены с продававшими по более выгодным ценам поставщиками из Голландии, Бельгии, Италии, Западной Германии и Израиля. Ко времени начала нынешней войны, Нигерийская армия зависела от Британии только в поставках парадной униформы и бронемашин.
Год спустя Оджукву вернулся в V Батальон, но на этот раз как его командир. Как раз в то время, когда он пребывал в Кано, в 1965 году молодой майор Нзеогву замышлял в Кадуне то, что стало январским переворотом 1966 года. Никто и никогда не высказывал предположений о том, что полковник Оджукву принимал участие или знал о перевороте. Заговорщики совершенно оставили его в покое. Во-первых, все считали, что он слишком уж был связан с истеблишментом, а во-вторых, что было гораздо важнее, общеизвестен был его склад ума, ума юриста, который сделал бы для него отвратительной саму мысль о бунте против законной власти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
