— Вы проходите тогда, — посторонилась она. — Чай будете?
— С удовольствием, — согласилась я, вспомнив, что уже почти два, а у меня с утра маковой росинки не было.
Я разделась, Аня провела меня на кухню, налила чая и выставила большой поднос с домашним печеньем.
— Пристрастилась вот во время беременности, спасу нет! — кивнула она на него. — Я ведь как тростиночка была.
— Будете, — с уверенностью матери десяти детей (ха-ха!) успокоила ее я. — Родите, и снова вес скинете.
— Ваши бы слова да богу в уши, — тяжко вздохнула она. — Я сейчас принесу паспорт, располагайтесь пока.
Печенье оказалось на удивление вкусным — нежное, рассыпчатое, оно просто таяло во рту. Неудивительно что Анечке оно нравится. Повезло ее мужу, в наше время жена, умеющая классно готовить — музейная редкость, право. На секунду из глубин памяти всплыло милое личико моей любимой подружки, Маруськи, столь вероломно предавшей меня. Кулинарка она была отменная.
«Сгинь», — холодно велела я ее призраку. Прощать я такое не научилась. Я слишком разумна — если человек совершил такой поступок раз, что ему мешает поступить так второй раз?
Еще в пятнадцать лет у меня сформировалась собственная теория. Я назвала ее «синдромом испорченной розетки». Представьте, собрались вы погладить юбочку, включаете утюг, а от розетки вас как приложит разрядом тока. Согласитесь, глупцов совать в ту же розетку штепсель второй раз не найдется, за исключением мазохистов. Она неисправна, неужели неясно!
И тем не менее люди ежедневно совершают это. Начальники терпят подчиненных — тунеядцев, клятвенно заверяющих что вот это было в последний раз. Жены надеются на исправление пьющих или гулящих мужей. Глупо, ей богу. Розетку-то еще можно починить, ну а горбатого только могила исправит.
— Вот, смотрите, — вернувшаяся Анечка положила передо мной свой паспорт. — Только и вы расскажите что за история поподробнее, ладно?
— Аня, в наше время меньше знаешь — лучше спишь, — рассеянно предостерегла ее я, открывая паспорт и сличая его данные с анкетой второй Усольцевой.
Дата рождения совпала полностью, адрес был другой. Лже—Усольцева проживала на Свердлова.
Однако!
— Погодите, — снова сказала Аня. — Раз я как-то оказалась впутанной в эту историю, я должна знать чем мне это грозит!
— Логично, — кивнула я. — Насчет того чтобы на вас это не отразилось — сейчас подумаем, а пока посмотрите-ка.
И я ткнула ее в паспорт и анкету.
— Видите? Мошенница откуда-то точно знает дату вашего рождения. То есть она вас знает, ваши данные она не от фонаря взяла.
Аня повертела лист анкеты и протянула:
— Действительно.
— Вспоминайте, вы должны ее знать, — твердо заявила я.
— Да хоть режьте, не знаю я ее! — расстроилась девушка. — Если б я ее помнила, неужто не сказала б! У меня ж ребенок, мне неприятности не нужны!
Я задумалась.
— Паспорт свой вы точно не теряли? Я смотрю он у вас новый, в 2001 году получен.
— Правильно, тогда вышел указ о смене паспортов, я его получила в обмен на старый и как видите он при мне.
— Подруги может его просили? — снова напирала я. — Припомните, ситуации разные бывают.
— Да нет же! Никому в руки я его не давала, он при мне всегда! — твердо ответила Аня.
— Как хотите, — пожала я плечами. Потом вынула визитку и положила на стол. — Если что вспомните, звоните. Спасибо за чай.
— Погодите, — остановила она меня. — А ко мне больше никто не придет? Я ведь одна пока живу, муж на заработках, а вы тут на меня страху нагнали.
Я посмотрела на нее, задумалась, после чего решительно полезла во внутренний карман куртки, достала свой паспорт, и протянула его ей.
— Возьмите. А я возьму ваш на пятнадцать минут, отсканю его и привезу обратно.
— Хорошо, — она взяла мой паспорт, протянула свой и переспросила: — А что мне это даст?
— Доказательство что ты не верблюд, — вздохнула я, вспомнив как закончились мои попытки оправдаться перед Зыряном.
Домой я не поехала, заскочила в ближайший компьютерный клуб и отсканировала странички Аниного паспорта. После чего съездила, отдала его и забрала свой, села в машину и недолго думая полетела на Свердлова.
Дверь мне открыл респектабельного вида мужчина и учтиво спросил:
— Чем могу быть полезен?
— День добрый, — торопливо поздоровалась я. — Мне бы Анну Усольцеву.
— К сожалению, она уже съехала, — развел он руками. — Она тут квартиру снимала.
— Мужчина, вы извините меня ради бога, я наверно покажусь излишне настойчивой в своих вопросах, но она у меня очень крупную сумму заняла, — вздохнула я с отчаянием на лице. Отчаяние было непритворным — на моих глазах оборвалась последняя ниточка как-никак.
— Ах вон оно что! — участливо воскликнул он. — То-то она и съехала гораздо раньше срока! А казалась такой приличной девушкой! Спрашивайте, я конечно отвечу, только вот рассказать вам нечего.
— Может от нее остались какие-то вещи, записи? — ни на что не надеясь, поинтересовалась я.
— Увы, милая дама, абсолютно ничего, — подтвердил мужчина мои опасения.
— А квартиру она часом не через агенство снимала? В смысле договор был подписан?
— Разумеется, — с готовностью кивнул он. — Мне он ни к чему, если вам поможет, могу подарить.
— Буду очень признательна, — благодарно улыбнулась я.
Мужчина на секунду скрылся в квартире, после чего вынырнул оттуда с листком в руке.
— Спасибо огромное, — проговорила я, принимая у него из рук договор об аренде.
— Удачи вам в поисках! — напутствовал он меня при прощании.
Я сбежала по лестнице, вышла из подъезда и развернула листик, на ходу читая его. Что-то меня в нем здорово смущало, какое-то несоответствие. Сейчас бы сравнить с Аниным паспортом, только вот скан на дискетке, без компьюдера никак. Придя к такому выводу, я рванула домой.
По пути меня одолевали депрессивные мысли.
Все, я отработала все ниточки, до которых смогла додуматься. Осталось только бегать по городу с большим изображением лже-Усольцевой и приставать к народу, не знает ли ее кто. Уж не знаю откуда она взялась, только было абсолютно ясно — она мошенница, с самого начала планировавшая обобрать братца. И настоящего в ней — только ее лицо. А пока еще компьютерные полицейские программы не умеют проводить поиск по фотографии.
Приду домой — сяду у порога и хорошенечко выревусь.
А пока я набрала номер Зыряна и дождалась, пока он не возьмет трубку.
— Привет, это Марья. Надо встретиться.
— Привет, брачная аферистка! — жизнерадостно отозвался он. — Сейчас не могу, дела у меня.
Судя по плеску воды, гомону мужских голосов и девчачьему визгу дела у него были — водку в сауне пить.
— Очень важно. По делу, которым ты меня грузанул. Надо дополнительную инфу.
— Так-так-так, — призадумался он. — Результаты есть?
— И да и нет. Ищу я твою Анечку, так что давай подробности при встрече.
— Сам не могу, Марья, дела, не брошу ведь я все. Могу только тебя с Женькой свести.
— С кем-кем?
— Ну с братцем этим придурочным, — пояснил он.
— Да так даже лучше будет, — обрадовалась я. — Давай его телефон или там адрес.
— Не, Марья, я лучше ему твой сотовый дам, лады? Насколько я знаю — ему тоже сейчас некогда, найдет время, перезвонит через пару дней. Ну все, пока.
И он бессовестно отключился. Злая как сто чертей я сунула сотовый в карман и поехала дальше. Времени у них нет! А у кого оно вообще есть?
И у меня — меньше всего!
Добравшись до дома, я воткнула кофеварку у себя в спаленке и уселась у компа. Открыла с дискеты скан паспорта, сравнила с данными на договоре об аренде и потянулась за телефоном. Номера и серии паспортов были разными!
— Корабельников, это Лис!
— Ну? — выжидательно буркнул он.
— Пробить можешь личность человека по номеру паспорта?
— Эх, Лисищщща, корыстная ты! Нет чтобы позвонить и сказать — приходи, мол, Витька, на ужин при свечах!
— Будет тебе ужин, — отмахнулась я, — ты на вопрос ответь!
— При свечах? — обрадовался он.
— И даже со стриптизом, — буркнула я.
— Ух ты! Давай сюда своего человечка тогда!
Я продиктовала, и Витька отключился.
Пока он там пробивал, я сидела, тупо пялилась в пространство, чувствуя как тяжелое, черное отчаяние заполняет каждую клеточку моей души. Моя интуиция просто вопила о том, что ничего информативного мне Витька не скажет. И тогда будет все.
Тренькнул телефон, и я с радостью схватила трубку.
— Магдалина? — услышала я слегка неуверенный голос.
— Женя, ты? — обрадовалась я. По моему разумению именно такой голос должен быть у недотепы-братца.
— Нуу, вообще то я Саша, — с некоторой обидой протянул голос.
— Какой такой Саша? — с раздражением протянула я.
— То есть ты меня уже и не помнишь? — уже с неприкрытой обидой вопросил голос.
