– Ну тут я, конечно, малость загнул… А с другой стороны, теперь тебе деваться некуда: будешь сиднем сидеть на печи – подгорят все калачи. Если вообще печь из-под задницы не выдернут. Так что решай: или за мной, или в речку головой! А?
Теперь король не сомневался и мгновения:
– Только за тобой!
– Ну тогда… поехали! Садись! – И Дин подставил свою спину.
На обратном пути опять знатно гремело и сверкало, но Бонзай Пятый уже знал, чего ждать, и постарался не повторить прежних ошибок, особенно непомерную силу в хватке. Когда оказались в лесу, на знакомой маленькой полянке, шафик не задыхался, как в первый раз, и не пытался массировать передавленную шею. Дождавшись, пока затихнут раскаты грома, они подобрали плащи, перекинули их через локоть, а затем двинулись к дороге, продолжив разговор вполголоса.
Каково же было их удивление, когда там они обнаружили, что все три лошади привязаны уздечками к одному дереву, а вот их провожатого нигде не видно.
– По нужде отошел? – предположил Дин, тогда как король повел себя совсем по-иному. Сразу выхватил свой проверенный в схватке кинжал и, осторожно осматриваясь, стал приближаться к животным:
– Не тот парень, чтобы пост бросить…
Тут и Дин насторожился, знакомым жестом засунул себе руку за пазуху и скороговоркой зашептал:
– Что бы ни случилось, если крикну – падай на землю. И не торчи на одном месте, а двигайся!
Только они вышли из густого подлеска, как послышался разбойный свист и с каждой стороны дороги выскочили два тяжеловооруженных латника. В шлемах и кольчугах, мечи в ножнах, а в руках у каждого – средней длины копье с широкими наконечниками. Очень удобное в ближнем бою с мечником. Все четверо замерли на расстоянии трех метров, не пряча кривых ухмылок. Тем более, что у вышедших из лесу товарищей на двоих был только один кинжал. Что сыграло в конечном итоге с нападающими плохую шутку. Их главарь решил театрально разразиться банальными оскорблениями, вместо того чтобы начать смертельную атаку со всех сторон всеми видами оружия.
Держа в руках полунатянутый лук с наложенной на тетиву стрелой, довольно молодой мужчина в богатой одежде вышел из-за густого орехового куста и с бешеной яростью стал осыпать молодого короля оскорблениями. Вскоре стало ясно, что вчера повесили одного из родственников засланного шпиона и теперь он по счастливой случайности увидел, как монарх въезжает в лес почти без всякого сопровождения. Разбойник уже перешел к финальной части своего эпического выступления, когда Дин, почти не разжимая губ, тихонечко забормотал:
– Кажется, я заметил второго лучника, сейчас уберу его, но ты все равно не стой… приготовился… падай!
Следующий короткий промежуток времени заполнился звонким треском, свистом стрел, ругательствами, криками боли и не менее ужасными стонами. Второй лучник успел-таки выстрелить раньше всех, но его стрела только оцарапала правое плечо бросившегося на землю монарха. Тогда как ничем не примечательный чужестранец выхватил из-за пазухи короткую трубку из железа и зачастил теми самыми трескающими звуками. Причем два раза он свою трубку направил на врага, спрятавшегося в кустах, один раз – на главаря и шесть раз – на сходящихся копейщиков. Потом – еще раз на раненого, ругающегося в кустах, один – на главаря, пытающегося наложить вторую стрелу на тетиву, и последний – на рычащего от боли, но продолжающего двигаться вперед копейщика. У того прямо на лбу появилась кровавая дырка, и он грузно рухнул на то место, где мгновение назад находился Дин.
Затем на минуту все затихло. Перехвативший кинжал за лезвие и приготовившийся к броску король тоже застыл в полуприседе. Они внимательно вслушивались в окружающий лес: не побежит ли кто? Не атакует ли вновь? Но ничего, кроме судорожных всхлипов умирающих да стона раненого, лесную тишину не нарушало. Даже кони замерли как вкопанные. Из чего следовало, что все нападающие обезврежены.
Первым сорвался с места шафик. Стелющимся шагом он пробежал к кустам, так и придерживая свое странное для местных оружие перед собой. Лучник смотрел пустыми глазницами в кроны деревьев, а из дырки на скуле вела кровавая дорожка. Видимо, последний выстрел его и успокоил. Один из первых двух попал в живот, почему и слышалась ругань с воплями боли. Но, глядя на труп, Дин вдруг впервые ощутил, что и сам он смертен. Не пойди главарь диверсионного отряда на поводу у собственных амбиций и излишнего апломба, лежала бы сейчас парочка друзей на дороге, оба утыканные стрелами и копьями, как обгадившиеся дикобразы. И все великие планы сгнили бы вместе с телами в какой-нибудь вымытой дождями рытвине.
Так близко от смерти Торговцу еще никогда бывать не приходилось. Даже схватка с волками после жестокого перепоя воспринималась как забавное приключение. Всегда до этого он считал себя почти бессмертным, избранником фортуны и баловнем судьбы. Сознание собственной уникальности в последние годы настолько вскружило ему голову, что он стал терять чувство элементарной осторожности, полагаясь во всех мирах на свой пистолет и практическую смекалку. Хорошо еще, что годами наработанный навык метко стрелять в любых ситуациях помог выжить в этом скоротечном бою.
Он вышел из кустов и тупо уставился на стонущего главаря. Волна черной злобы сама подняла руку с оружием, а палец стал медленно давить на спуск. Хорошо, что Бонзай к тому времени полностью пришел в себя:
– Погоди, не добивай! Допросить надо! – А когда шафик перевел на него отрешенный взгляд, молодой король стал поспешно оправдываться: – Ты извини меня за бестолковость. Нам следовало сразу же, как только увидели коней без присмотра, в лес убегать. Просто чудо, что мы даже не ранены…
Напоминание о ране заставило обоих обратить внимание на кровоточащее плечо короля. Теперь уже и Дин немного успокоился, довольно умело надорвал лопнувший рукав рубахи и перевязал глубокую царапину бинтом. На этот раз у него в карманах имелось два перевязочных пакета. Затем оба повернулись к стонущему вожаку.
– Сынок того самого визенского купца, которого вчера повесили, – дал короткую справку король. Потом присмотрелся к ранам: – Не помрет? Надо у него узнать, с чего это они в лес подались – перед самой облавой.
Стали осматривать и гадать, почему на теле главаря три ранения, если по нему было произведено только два выстрела. Ну в ногу – понятно, первый, после этого имперский шпион рухнул на бок. Но ко всему прочему, у него оказалась раздроблена правая кисть и прострелена левая подмышка. Перевернув потерявшего сознание главаря на бок, а потом опять на спину, гость из другого мира констатировал:
– Просто невероятное везение: одна пуля пробила ему и кисть, и подмышку. Но жить будет, если перевяжем.
– И сколько твоя штуковина таких пуль имеет? – кивнул Бонзай на оружие.
– Четырнадцать. Еще две должно остаться, если мозги мои не засохли окончательно. А сама штуковина пистолетом называется.
– Ты и волков тогда точно так же?
– Ага. Только там легче было…
– Ладно, перевяжи этого козла, а я дам кружок по кустам.
Тело сопровождавшего их воина нашлось совсем недалеко. В последние минуты жизни парню явно не повезло: его из засады утыкали стрелами. А может, и вплотную подъехали, пользуясь его неосведомленностью или чрезмерным доверием.
Бонзай опять попытался настаивать на том, что он сам быстро промчится к городу и приведет стражников. Но Дин возразил:
– Что здесь важного охранять? Кидаем пленного на коня – и мчимся вместе. Мало ли что.
– Извини, опять я не подумал, – с досадой фыркнул король. – Но что ж это теперь будет? Этак я и на улицу скоро без охраны выйти не смогу!
– Привыкай… Ну, взяли!
Они вдвоем закинули шпиона на круп похрапывающего от недовольства коня, закрепили безвольное тело своими плащами и вскоре въехали в хорошо знакомые западные ворота. Видя, что их монарх ранен, стоящие в наряде стражники еле сдержали рвущиеся злобные вопли. Хорошо, что Бонзай Пятый к тому времени вернул себе должное выражение неколебимой уверенности, не допуская и капельки ненужной паники. Вскоре к указанной точке помчался усиленный отряд воинов, а тяжелораненый шпион с животным ужасом очнулся в руках палача. Как ни противно было присутствовать при допросе, но допустить потерю времени в раскрытии преступления было никак нельзя, и монарх вместе с шафиком просто вынужденно направляли подсказками палача и не менее искусного следователя.
Как оказалось, не зря. Повешенный намедни визенский купец, главный резидент местной шпионской сети, раскинутой соседней империей, поклялся извести правящего монарха в самое ближайшее время. Потому как тоже знал про поход ледовых берсерков и пытался успеть убрать с трона истинного короля до их прибытия. Якобы потом, поставив у власти нового монарха, он вместе с ним разошлет гонцов во все стороны света и объявит Ягонов подданными Константина Сигизмундовича. Понятно, что ледовые берсерки новую марионетку сомнут, но тогда уже для грозной империи будет наличествовать более весомый повод взять родственный народ под свою опеку и вытурить завоевателей в их северные земли. В общем, планы у резидента отличались небывалым размахом и поразительной витиеватостью.
