Я покачал головой.
— Нет. Давай доберёмся до стойбища. Надеюсь, у хана Оюза найдётся что-нибудь, кроме кобыльего молока.
У обочины дороги, нелепо откинув копыта, лежала дохлая лошадь с раздувшимся брюхом. На её растерзанном боку сидели несколько больших птиц в буром оперении. Возможно, это были те самые птицы, которых я принимал за орлов.
Вблизи они выглядели не так величественно, как под облаками. Из растрёпанных перьев торчали длинные голые шеи, на которых чудом держались лупоглазые головы с большими клювами. Клювы были загнуты крючком.
Птицы проводили нас подозрительными взглядами. Похоже, они всерьёз прикидывали — не собираемся ли мы отобрать у них дохлую лошадь и сожрать её.
В желудке у меня, и вправду, урчало. Но не настолько же, бля!
Понятное дело, духу земли не терпелось узнать — что случилось с городами, которые он так нежно вспоминал. Но спрашивать у своих приятелей он не хотел.
А чёртовы духи тоже не спешили рассказать затворнику новости на полторы тысячи лет. Они неторопливо плыли впереди лошадей, временами о чём-то переговариваясь.
Похоже, придётся действовать самому. Как всегда, чо!
Честно говоря, мне тоже было любопытно узнать судьбу фруктовых садов и фонтанов. Да и подзаипало молча ехать по однообразной степи.
Я подтолкнул своего коня пятками и поравнялся с духами. Они примолкли, глядя на меня разноцветными пылающими глазами.
— Расскажите — что случилось с городами? Куда они подевались? И откуда взялись хазары?
— Вообще-то, это знание — не для людей! — заносчиво пробулькал дух воды.
Бля!
Всё-таки, мало я ему навтыкал!
— С хера ли? — покосился я на него. — В городах же люди жили. Вот я и хочу узнать, что с ними случилось. Или ты к этому как-то причастен?
Дух воды возмущённо булькнул, превратился в блестящий шар и покатился к реке. Плюхнувшись в неё, он скрылся из вида.
Ну, и скатертью дорога!
Дух эфира покачал верхней воронкой.
— Зря ты с ним так Немой! — трескучим голосом сказал он.
— А чего он? — возмутился я.
— Дело в том, что он и вправду, причастен к исчезновению городов, — прошелестел дух ветра. — Как и все мы.
Бля! Я так и знал, что без этих проныр дело не обошлось!
— Ну, так расскажите! Ваш приятель вон мучается!
Оставшиеся трое духов переглянулись.
— Лучше сказать правду, — решительно заявил дух огня и выбросил язык пламени. — Всё равно он рано или поздно узнает.
— Немой! — прошелестел дух ветра. — Если мы тебе всё расскажем — ты сможешь объяснить духу земли, что мы не виноваты?
Ипать! А я-то откуда знаю?!
— Вы сперва расскажите, а там посмотрим, — решительно хмыкнул я.
История, и в самом деле, случилась нехорошая. Много лет назад вдоль торгового пути стояли пять больших городов. Жители каждого из них поклонялись своему богу.
Все города вместе контролировали и защищали торговый путь.
Херня случилась через пару лет после того, как дух земли заперся в пещере и оставил свой город без присмотра.
Жители остальных городов тут же решили, что на четверых прибыль делится лучше. И, объединившись, напали на беззащитный город.
— И какого хера вы их не остановили? — возмутился я.
Духи переглянулись.
— Вообще-то, это ваши дела, человеческие. При чём тут мы? У нас своих забот хватает.
Удобно, бля!
— И что было дальше? — спросил я.
А дальше всё рухнуло.
Когда жители самого дальнего города возвращались домой с добычей — на них, объединившись, напали жители трёх других городов.
Через сотню лет осталось только два города. Они долго воевали между собой. А когда совсем ослабели — с востока нагрянули орды кочевников и уничтожили оба города.
— И вы опять ни хера не сделали? — спросил я духов.
— Нам запретил вмешиваться верховный дух Тенгри, — грустно прошелестел дух ветра. — Он решил, что люди должны сами наказать себя. Так и вышло. Так всегда выходит.
— Похоже, вы тоже сами себя наказали, — криво усмехнулся я. — Когда-то у вас были большие цветущие города. Но вы забили на них хер. И теперь вам поклоняются только хазары. Кстати, они-то откуда взялись?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Хазары — это потомки тех самых кочевников, — грустно ответили духи.
— Понятно. Строить города с фонтанами они не хотят?
— Немой, ну что ты как маленький? — насмешливо спросил меня Мыш. — Где это видано, чтобы люди променяли воинские подвиги и скачку на лошадях на какое-то строительство? Вот тебе самому что больше нравится?
Логично, бля!
Огромный табун мохнатых лошадок неторопливо переходил дорогу, направляясь к реке на водопой. Мы медленно ехали через этот живой поток. Резко пахло лошадиным потом и навозом. Над рыжими и бурыми спинами громко жужжали стаи оводов и слепней.
Кони дёргали ушами, били себя длинными хвостами по бокам и жалобно ржали.
Айсак подъехал ко мне.
— Странно, Немой! — сказал он. — Пастухов не видно. И стражников тоже нет. На каждой дороге ханства есть конная стража. Они останавливают проезжающих, проверяют их, берут плату за проезд по ханским землям.
— А до ханской казны эти деньги часто доходят? — поинтересовался я.
Айсак смутился.
Я вспомнил торопливо удиравших пастухов.
— Думаю, хан Оюз уже знает о нас. И готовит торжественную встречу. Предлагаю поторопиться, а то опоздаем. Неохота бродить в темноте между юрт и спрашивать, где тут живёт хан.
Айсак удивлённо посмотрел на меня.
— Немой, я знаю, где живёт хан. Я же тебе рассказывал! У него огромная белая юрта прямо посреди стойбища. Она покрыта войлоком...
— Из шерсти лучших верблюдов, — подхватил я. — Я помню, дружище! И всё же, предлагаю поторопиться.
— Опоздать невозможно, — философски заметил Мыш. — Всё во Вселенной происходит точно в свой срок.
— Мыш, бля! — возмутился я и пришпорил лошадь.
К стойбищу хазарского хана Оюза мы подъехали, когда красное вечернее солнце почти коснулось холмов на далёком горизонте.
За час до этого река стала невозможно грязной и откровенно завоняла. В мутных волнах покачивался мусор. В коричневых водоворотах кружились щепки, тряпки, гнилые остатки овощей. Лицом вниз проплыл труп какого-то бедолаги, раздетого догола. Из-под его левой лопатки торчала деревянная рукоятка ножа.
Сперва раздели, а потом убили, получается?
Херня какая-то! Хотя, если у бабы был...
Дух воды заблаговременно выбрался на берег.
— Хороши твои подопечные! — насмешливо сказал я духу.
Он только возмущённо булькнул.
Стойбище открылось неожиданно.
Мы въехали на вершину пологого холма, и внизу я увидел нескончаемое скопище круглых юрт. Юрты стояли, тесно прижавшись друг к другу. Узкие улочки между ними были запружены народом.
Бля! Как они тут не теряются?!
Над стойбищем царил нескончаемый гам. Ржали лошади, визжали младенцы, громко и жалобно блеяли бараны. Со стороны базарной площади доносился мерный стук кузнечного молота.
Там и тут в небо поднимались тонкие струйки чёрного дыма. Ветер доносил вонь костров.
С одной стороны стойбища юрты теснились к реке, едва не сползая в неё. С другой — уходили за склон холма и терялись в степи.
Весь этот одноэтажный тряпичный город был обнесён земляным валом, по верху которого стояла довольно крепкая деревянная изгородь. Перед валом я заметил довольно глубокий ров.
На валу за изгородью выстроились лучники с луками наизготовку. Их кольчуги блестели в лучах заходящего солнца. За спинами лучников щетинились копья других воинов. Чуть в стороне горячили коней всадники с лёгкими копьями и саблями на боку.
Я не ошибся. Нас ждала торжественная встреча.
Главное — в живых остаться, бля!
Больше всего меня смутила редкая цепь людей, стоявших перед рвом. Все они были одеты в меховую одежду. В левой руке каждый держал бубен, а в правой — нож.
