судьбы выписывают для себя сразу десятка два-три шляпок.
В 1886 г. из Петербурга отправлено в Париж 200 000 воробьиных шкурок, 400 000 пар крыльев рябчиков и тетерев; кроме этого – 25 000 свиристелей, 11 000 подорожников, 5000 дупелей, десятки тысяч птичьих голов, хвостов и т. п.
Кроме России, птичий товар доставляется в Париж из Швеции и Норвегии. Несмотря на это, «экзотические птицы» пользуются пальмою первенства.
Везут птичьи чучела из Индии, Австралии. Из Бразилии идет огромное количество крошки-птички колибри, из Африки – страусовые перья.
Из Москвы и Петербурга идет ежегодно свыше чем на 1 000 000 рублей птичьего товара: целых чучел, голов, крыльев и хвостов.
V
Разные меха, прибыв в Петербург, поступают в Гостиный двор, а лесная дичь – на Щукин двор.
Лишь только выпадет снег, тянутся к Петербургу бесконечные обозы с тетерками, рябчиками и глухарями. Из Чердынского уезда Пермской губернии ежегодно отправляется на Москву и Петербург 150 000 тетерок и рябчиков; кстати заметим, что в западных предгорьях Урала встречаются глухари от 20 до 30 фунтов весом. В городе Пинеге во время Никольской ярмарки бывает от 60 000 до 100 000 рябчиков, которых продают по 5–7 копеек за пару. Но уже за один только провоз до Петербурга взимают по гривеннику с пары.
Накануне Рождества на Щукином дворе заметно особое оживление. Как известно, редкий столичный обыватель обойдется на Рождество без рябчика или традиционного гуся. К этому времени в «курятную линию» приходит не одна сотня возов с разной дичью. Вот, например, прибыл целый караван с рябчиками и глухарями. Семнадцать возов выстроились в линию. Так как глухарь солиднее рябчика, то в возах с глухарями запряжено по паре лошадей. Достаточно взглянуть на ямщиков, чтобы безошибочно угадать, откуда пришел караван. Своеобразные зипуны, оригинальные меховые шапки с длинными наушниками сразу обнаруживают, что перед нами – обитатели холодного севера.
– Откуда вы?
– Из города Кеми Архангельской губернии.
– Сколько времени ехали в Петербург?
– Месяц.
– Что стоит провоз?
– Полтора рубля с пуда.
Так как одному торговцу не под силу было скупить всей партии дичи, то соединились пять торговцев, которые и поделили ее между собою. Начали откупоривать возы и отсчитывать товар.
Тетерки лежали сплошною массою, обложенные сеном и защитными рогожами. Чтобы никому не было обидно, каждый воз делят на пять частей. Дележ происходит следующим образом. Отсчитывают в корзину известное количество рябчиков и вываливают на землю в кучу одному торговцу; то же самое делают для другого, третьего и т. д.
Таким образом, все семнадцать возов дичи мало-помалу выгружены в пять колоссальных куч высотою без малого в рост человека. Сам хозяин-кулак, привезший дичь, стоит возле воза и следит за верностью счета. Его приказчик с книжечкою и карандашом в руках отмечал число пар, вываливаемых в кучи. Кроме того, проверяется также, все ли рябчики довезены до Петербурга. В каждом возу помещается 600 пар рябчиков, следовательно, во всей партии насчитывается до 20 000 штук. Все возы перенумерованы, и в книжечке под каждым номером обозначено количество рябчиков. При разгрузке одного из возов оказалось, что не хватило десяти штук. Хозяин немало был удивлен этою оказией и обратился к ямщикам, чтобы разрешить недоумение:
– Ребята, не видал ли кто-нибудь из вас, куда с воза улетели десять рябчиков?
– Да кто ж их возьмет! Сами видели, что укупорка была цела, – ответил хромоногий мужичонка.
– Это, должно быть, кто-нибудь на постоялом дворе пошалил… – промолвил молодой парень в полушубке.
– А караульщики-то что глядели?
– Недоглядели, значит…
Факт пропажи нескольких рябчиков вызвал среди приказчиков и торговцев веселое настроение. Все смеялись, хохотали, что рябчики с воза улетели. Наконец, хозяин философски заметил, что на «нет и суда нет».
Когда рябчики были проданы, кулак вместе с торговцами пошли в ближайший трактир, чтобы вспрыснуть торговую сделку. В это время ямщики продавали свои сани-розвальни в тех видах, что не стоит все их везти обратно на родину. Половина всего количества саней была распродана, а в оставшиеся сани лошади запряжены парами и тройками.
В зимнее время все рынки и мясные лавки столицы бывают переполнены мороженой дичью, которую раскладывают на прилавки, выставляют напоказ в окна и даже развешивают на косяках дверей. Кроме того, оставляются запасы и на лето. Так, например, у одного из оптовых петербургских торговцев на нынешнее лето было заготовлено до 100 000 штук рябчиков и тетерок.
Способ сохранения дичи также заслуживает внимания. Скупивши зимою массу привозной дичи, торговец поджидает особенно морозного дня – градусов 15, а то и более. Когда наступит сильный мороз, рабочие ставят чан или ведро с холодною водою на дворе, затем берут рябчика, погружают в воду и кладут на снег на открытом воздухе; потом берут другого рябчика, погружают в воду и тоже кладут на снег и т. д., пока не переберут всю дичь. Когда после первого погружения в воду вся дичь остынет, ее погружают второй раз, третий и т. д. до тех пор, пока каждый рябчик не оденется довольно толстою ледяною коркою, которая и служит превосходным предохранительным средством от разлагающего влияния воздуха. Корзины с замороженною дичью сохраняются в особых ледниках, причем их прикрывают сверху рогожами, а с боков – снегом или льдом. Один комиссионер-англичанин ежегодно отправляет из Петербурга в Лондон до 100 000 рябчиков.
Летом курятная линия на Щукином дворе представляет иное зрелище.
Когда войдете в эту курятную линию – направо и налево возле каждой лавки вы заметите бесчисленное множество разной величины деревянных клеток, битком набитых домашними птицами. Вокруг клеток на земле насыпан корм.
Воздух оглашается беспрестанным криком петухов и индюшек. Воркование нескольких сотен голубей сливается в один общий гул. Летом разную домашнюю птицу привозят в столицу живьем, зимою – в колотом виде. Разная живность доставляется в Петербург из подмосковных губерний. Особенно в этом отношении славится деревня Ракитина Епифановского уезда, крестьяне которой занимаются разведением огромного количества домашней птицы: кур и гусей они скупают по деревням своего уезда, а также и в Воронежской губернии; сами же разводят гусей и уток и продают приезжим прасолам. Эти последние для помещения скупленной птицы устраивают трехэтажные клетки таких размеров, что на каждой телеге может поместиться до 500 штук разной домашней птицы. Впрочем, гусей в таких клетках не возят, но в сентябре месяце их гонят стадами, с обрезанными крыльями, прямо на Москву, где их режут и значительную часть отправляют в Петербург. Для перегона гусей из Епифани до Москвы требуется 20 дней, а для доставки в телегах – 6 дней.
Ракитинское птицеводство ежегодно
