– Вы русский туриста? – спросил он их, улыбаясь.
– Да! – ответил Виктор, напрягая театрально мышцы.
– О, русский мужчин хороший солдат! Крепкий! Вождь потрогал бицепсы Виктора, немного задев рукав майки. Почти как мои воины! – засмеялся он. Только белый.
– Откуда вы знаете наш язык? – удивился Александр Николаевич.
– Я учился в Ленинграде, – весело сказал вождь. Это же специальное представление для туристов. Это мой второй заработок.
– Я тоже Ленинградец, – расплылся в улыбке шеф.
– О! Подождите секунду, я хочу подарить вам сувенир, – сказал вождь, вернувшись с подарками.
– Возьмите тоже, – сказал Виктор и протянул вождю руку с часами.
Вождь на минуту остолбенел, и Виктор принял это за удивление такому хорошему подарку. Затем он протянул им обоим по талисману из черного дерева.
Он повесил талисман на шею шефа, а перед Виктором склонил голову, протягивая талисман и взяв его руки, положил их себе на голову.
Виктор не знал, что ему делать. Он решил, что должен был повторить такой же жест и, взяв, руки хозяина возложил их на свою голову.
Моамба, моамба! – закричали жители. А старик обнял Виктора, и вернувшись назад, к группе крестьян, долго махал им рукой вслед.
– Ну и чудеса! – проговорил шеф, как только они отъехали. Это чтобы могло обозначать? Здесь к чужой голове нельзя притрагиваться, я просто остолбенел, когда ты полез руками к ней. Ну, думал, сейчас нас копьями зашвыряют. Обычаи дело такое! Но я так и не понял…
– Я тоже, – сказал Виктор. Просто не знал чего мне делать и сделал также. Сошло!
– Сошло! – покачал головой шеф. Что-то в тебе, наверное, есть? Может быть, потому, что ты такой же кудрявый как они? – пошутил он.
– Наверное, бабушка согрешила, – поддакнул Виктор. Или часы мои ему понравились!
* * *
Кроме достопримечательностей и магазинов, Виктор, доставляя шефа на обед или ужин, потихоньку изучил и местные ресторанчики, выделив из них, приемлемые для своего кармана. В общем-то, ему было не для кого копить каждый евро, в отличие от Ивана.
– Мог бы купить своей две кофточки, – говорил тот, истратив деньги на их очередной вылазке. С другой стороны, один раз живем, а ей всегда мало, – успокаивал он свою семейную совесть.
И, в конце концов, они тоже вошли во вкус прекрасной кухни, благо дело, что такие походы были не частые.
Многие лица стали ему знакомы, и в его голове вдруг возникло чувство, что он и раньше был здесь, и что видел эти места и этих людей.
– Все спуталось в голове? – думал он, прошлое и настоящее, потому что смешались географические точки, потому что информация наложилась на информацию. Наверное, так.
– Ты, как всегда мудр, – польстил ему его внутренний голос.
* * *
Однажды, вечером, сидя в машине около торгового представительства, куда он привез шефа на прием, Виктор скучал и разглядывал гостей. Он вздрогнул, и сердце его забилось гораздо чаще, потому что ему показалось, что из автомобиля, остановившегося, метрах в пятидесяти от него, вышла та самая негритянка из самолета. Она была одета в белый шелковый наряд, из полупрозрачного и видно очень тонкого шелка, отстроченный нежным серебряным рисунком, с наплывами в два слоя вдоль тела. На голове был намотан тюрбан из той же материи. Сквозь разрез была видна ножка в красивой туфельке. А фигура очень легко проглядывала своей стройностью сквозь эти струящиеся линии. Она напоминала луну на фоне черной южной ночи. Виктор угадал и красивую спину, и круглую попку, и изящные руки с браслетами. Женщина, как будто кого-то хотела увидеть, но не показывала это явно. Лишь незаметный какой-то королевский поворот головы и улыбка, предназначенная красивому и рослому негру, шедшему с ней под руку. Виктор заметил, что мужчина тоже приглядывался к окружению и автомобилям, и их глаза встретились.
В таком наряде она смотрится как черная богиня! Но этот наряд и головной убор, делали эту женщину лишь отдаленно похожей на ту в самолете, хотя ощущения от ее облика, были те же. Любопытство, желание смотреть и смотреть. Виктор не понимал, почему образ той женщины стал для него таким заманчивым.
Возможно, в дверь вошла совсем другая дама, но почему он вспомнил и представил именно ту? Он ее и не видел толком, и не может даже вспомнить, если бы захотел нарисовать ее лицо. Но, увидев, что-то подобное, в голове его сразу всплыл именно ее образ! – размышлял Виктор.
Он не замечал за собой раньше тяги к экзотике. Ему скорее нравились блондинки, их нежная кожа, их розовый румянец на щеках, и непременно ямочка при улыбке. Может быть, и к Тамаре он не питал страсти, потому что она была брюнетка, и он всю жизнь сравнивал ее с женами друзей, и всегда считал, что она выглядит гораздо хуже них. Теперь он видел красоту в этой черной женщине, у которой были не только черные волосы, но черная кожа. Мало того в своих фантазиях он испытывал дикий интерес к подробностям ее лица и тела, он вожделел ее. И только сейчас понял смысл этого слова. Он даже и не заметил, что образ Вали куда-то ушел и потускнел, может быть, просто спрятался, где-то в глубине сердца. Увидев сейчас эту женщину, он вдруг почувствовал красивую мелодию, фантастический аромат, или даже какое то другое ощущение, соединяющее эти два понятия вместе. Он понял, что оно уже присутствовало в нем слабой, но настойчивой ноткой, еще с самолета, и именно по ней он и узнал в этой даме, ту.
А! – пришла к Виктору мысль. Он быстро открыл бардачок и достал фотоаппарат. Но пока он примеривался, красавица уже стояла к нему спиной и ближе к двери. Он щелкнул, и вспышка, зашипев, озарила на секунду окно его кабины.
Он увидел, как обернулся мужчина, и пристально посмотрев на его автомобиль, быстро пропустил женщину в дверь и исчез там вместе с ней.
– Вот так всегда, когда что-нибудь интересное, не успеваешь среагировать вовремя, – подумал Виктор. И темновато, вдруг не выйдет. А жаль! На пленке было еще много кадров и Виктор решил побыстрее, использовать ее, чтобы поскорее иметь хоть одну фотографию красавицы. А если удастся сфотографировать ее при выходе.
– Ты не осторожен, – прошептал ему внутренний голос. Это тебе не москвичка, а дама из другой страны, и вероятно очень богатая. А такие дамы могут и привлечь, за использование их внешности…
– А, может быть, я папарацци! – съюморил Виктор, в душе понимая, что действовал не очень тактично.
Шеф уехал с вечера раньше той пары, и Виктор уже мечтал распечатать, хотя бы тот нечеткий ночной снимок. Он у него был единственным напоминанием об этой женщине. Остальное бы сделала фантазия.
* * *
Ночью, он лежал с закрытыми глазами и мечтал и представлял себя рядом с ней, с этой африканской феей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
