Я вспоминаю одного моего пациента, 20-летнего конторщика, который часто онанировал через карман в брюках перед витриною корсетного магазина.
Но главная сущность заключается не в манипулировании на половых частях, а в сопутствующей фантазии, по сравнению с которой всякое физическое воздействие отступает на задний план.
Неужели же не встречается онанизм без фантазирования? На это Задгер отвечает следующим образом: вполне возможно, что в самом начале онанистической деятельности, например, у грудных младенцев или у лиц, недавно совращённых, производятся лишь физические действия. Но уже вскоре к внешнему удовольствию присоединяется пережитое наслаждение, которое побуждает к постоянному повторению. Часто бывает и так, что сопутствующие фантазии не доходят до сознания, или, если доходят, подвигаются очень сильному вытеснению, так как кажутся слишком непристойными. Несомненно, встречаются бессознательные фантазии. Чем больше мы будем доискиваться сознательных или бессознательных фантазий при каждом онанистическом акте, тем реже их не окажется. И может, говорит Задгер, скорее случиться, что отпадёт исполнительное периферическое действие, чем сопутствующая фантазия.
И по Моллю, в огромном большинстве случаев онанирующий рисует себе картину полового акта с особой противоположного пола.[11] Тем не менее, Молль лично знает о целом ряде взрослых людей, которые удовлетворяются исключительно путём онанизма без всякой мысли о субъекте другого пола или вообще о другом существе.
По моим наблюдениям, роль фантазии при онанизме, вообще говоря, переоценивается. Нередко мои пациенты сообщали мне, что они обычно онанировали без всякого содействия фантазии. Одни сосредоточивались при онанистическом акте лишь на появлении оргазма при эякуляции, не обращаясь за помощью к фантазии. У других при мастурбаторном акте появлялись всегда преставления об одной и той же ситуации без особого напряжения фантазии.
Ввиду невозможности удовлетворить при онанизме влечение к контректации, остаётся, по Федерну, неудовлетворённый мощный половой фактор, именно агрессивная тенденция сексуальности, нормальное или усиленное стремление что-то одолеть и превозмочь. При онанизме у мужчины это стремление не находит объекта и с неизрасходованной (неотреагированной — по терминологии Фрейда) энергией аутосадистически обращается на субъекта в виде душевных мук и угрызений совести. При онанизме у женщин соответственный пассивный компонент также остаётся неиспользованным и даёт аналогичный эффект. Стремление быть побежденной превращается здесь у женщины в ожидание того, что с ней что-то случится, что она приговорена, погибла, заслуживает наказания и позора.
И совокупление содержит очень часто достаточно условий для появления чувства виновности. Но вызываемое им чувство виновности обыкновенно гораздо меньше, так как каждое половое переживание, приносящее удовлетворение, благодаря интенсивности наслаждения заставляет забыть недавние события. Наступающие после совокупления психический покой и чувство удовлетворения не дают повода для ретроспективного взгляда, а ведут ко сну или к другим интересам.
Ещё Санкторий писал в XVII веке, что «если в объятиях любимой, страстно желанной женщины предаются некоторому излишеству, то не чувствуется та усталость, коротая должна была бы появиться от чрезмерного наслаждения, ибо радость, которую испытывает душа, увеличивает силу сердца, усиливает всю природу и помогает возместить потерянное».
Напротив, у онаниста то, что до онанистического акта было желанным, владело всею психикою и доминировало как физическое ощущение, после акта внезапно лишается всякого значения и остаётся таковым на некоторое время. К онанистическому акту часто ещё присоединяется дурное душевное настроение. Оба эти психические состояния, отделённые онанизмом одно от другого и взаимно противоположные, связаны межу собою воспоминанием и чувством своего «я». Психика, сделавшаяся после онанистического акта бесполою, отклоняет только что происшедшее половое действие, уже не понимает его и обещает себе больше этого не переживать и впредь владеть своим влечением. Это настроение и является содержанием чувства виновности. Оно усиливается до степени душевных мук вследствие того, что подавление влечения каждый раз опять не удаётся. Так происходит у онаниста чувство, что он «что-то должен был сделать и не сумел».
Чувство виновности бывает у онаниста тем сильнее, чем он выше стоит в культурном отношении, чем больше расстояние между «человеком» и «животным» в его «я». Поэтому происхождение аскетической морали и религии, основывающихся на чувстве виновности, связано с довольно высоким уровнем культуры.[12]
Фюрбрингер, Эрб, Куршман и Гэммонд считают онанизм и совокупление одинаковыми актами, поскольку речь идёт о заключительном эффекте высшего возбуждения и его обратном действии на нервную систему. Хавелок Эллис сомневается в том, чтобы онанизм требовал большей затраты нервных сил, чем совокупление, но он считает не совсем правильным утверждать, что онанизм производит не более вредное действие, чем коитус. Напротив, Эрб допускает, что при коитусе нервное потрясение больше, чем при онанизме. И Рубан находит, что совокупление вызывает такое общее возбуждение и потрясение всей нервной системы, какое онанизм не может произвести «в тиши своего одиночества». Напротив, по Моллю и Мочутковскому, физические и душевные силы, расходуемые на онанистический акт, производят значительно большее потрясение нервной системы, чем нормальное совокупление.
По Крафт-Эбингу, различное влияние онанизма и совокупления на нервную систему объясняется тем, что первый представляет собою не адекватное, не физиологическое раздражение, тогда как совокупление является актом физиологическим. При коитусе дело идёт о псевдорефлекторном, автоматическом акте, а при онанизме — о произвольном, следовательно, о действии и расходовании нервного вещества, обладающего более высокою функциональной ценностью. Подобные примеры наблюдаются при нервных болезнях. Так, например, известно, что табетики, у которых передвижение затруднено вследствие угасшей автоматической способности координации, могут превосходно ходить, если они восполняют этот дефект мозговым напряжением и компенсацией зрением, но при этом чрезвычайно быстро наступает утомление.
Гурковехки сомневается в равноценности онанистического акта и совокупления, так как ему известно, что у людей, привыкших к половым эксцессам, случайно произведенный онанистический акт вызывает большую усталость и разбитость, чем значительный половой эксцесс. Он полагает, что обстоятельства предшествующие и сопутствующие извержению семени, главным образом процессы со стороны нервной системы, должны быть при онанизме значительнее, чем при коитусе, или труднее вызываются и потому больше утомляют организм.
Рассмотренные выше два момента, отличающие онанистический акт от совокупления, а именно отсутствие сопряжённых с последним психических и механических влияний, исходящих от партнёрши, и чувство виновности, часто появляющееся после онанистического акта, заставляют меня считать онанистический акт не равноценным с коитусом, а сильнее действующим на нервную систему. При отдельных, редко производимых онанистических актах это различие, по моему мнению, большого значения не имеет. Вредное влияние получается лишь при злоупотреблении онанизмом.
Неравноценность онанистического акта и коитуса отчасти подтверждается, хотя лишь косвенно, и опытами И. И. Иванова, поставленными им для изучения факторов, влияющих на работу желез мужского полового аппарата у собаки. Он получал у кобеля, привязанного к лабораторному столу, семя путём механического раздражения пениса, но помещал на столе впереди кобеля суку «в охоте» так, что кобель мог не только видеть её, но и обнюхивать её половые органы. Оказалось, что во втором случае извержение семени происходило в 3,65 раза скорее, эякуляция продолжалась в 1,77 раза дольше, общий объём семени был в 2,3 раза больше, чем при раздражении пениса в отсутствии суки.
У женщин разница между онанизмом и совокуплением в отношении их действия может в некоторых случаях оказаться очень значительной. Во время совокупления женщина может не принимать в нём никакого участия ни физически, ни нравственно. В подобном случае у неё не происходит истечения вульвовагинального секрета, не происходит нервного потрясения, в частности не происходит присущих коитусу эпилептиформных сокращений, так как не появляется оргазм. Вот почему проститутки могут безнаказанно предаваться своей профессии в течение долгого времени и служить средством для эксцессов, которые погубят мужчину, но не отразятся не её организме. Совершенно иначе обстоит дело при онанизме у женщины. Он имеет одну лишь цель, каковы бы ни были способы действия, а именно, вызвать у неё половое наслаждение. Следовательно, сколько раз будет ею достигнуто сладострастное ощущение, столько же раз произойдёт утомление организма.
