— Марк, я… никогда не понимала, почему к тебе так относятся в семье. Почему ушла мама, почему так себя повёл папа. Я не жалею тебя, нет. — Мне было тяжело ему это говорить. Я видела, как он настроен. Видела, как остро реагирует. Но раз начала, надо продолжить: — Просто… ты этого не заслуживаешь. Совсем. У тебя, конечно, тот ещё характер, — невесело улыбнулась я, — но я вижу, какой ты человек.
— Какой же? — полюбопытствовал Марк. И в его глазах промелькнула ирония.
— Добрый, — сцепив руки в замок, призналась я. — И честный.
— А ещё?
— Ещё? — растерялась я.
— Умный, обаятельный, — принялся перечислять он, загибая пальцы, — привлекательный и…
— И давай уже завязывай, — заметив нахальную улыбку на его лице, прервала его я.
— Считаешь меня добрым? — задумчиво поинтересовался Марк. Его взгляд стал насмешливым.
— Да, — пожала плечами я. — Я вижу доброту в твоих поступках.
— Я добрый с теми, кто этого заслуживает, — вдруг заявил он. — Папа не заслужил. И баба его — тоже. Поэтому для них я дерьмо.
— А… мама? — осторожно спросила я.
— Мама? — горько усмехнулся Марк. — Мама ушла к левому типу, когда мне было десять. С тех пор я не в курсе, где она и что с ней.
— Вы не общаетесь? — удивилась я.
— Нет, — со скучающим видом, будто его это вообще не беспокоило, отозвался он.
— Понятно, — вздохнула я. — Но у тебя остался папа. Может, стоит всё — таки начать хотя бы с ним общаться?
Марк посмотрел на меня со смехом и удивлением в глазах.
— Издеваешься?
— Нет, — тут же ответила я. — Каждый совершает ошибки. Может, он жалеет о том, что сделал…
— У него своя счастливая жизнь, ясно? — резко ответил Марк. Смех из его глаз исчез. — Закончи разговор. Мне нахер не нужна эта семейка. От Петровны вообще блевать тянет.
— Я не понимаю, — на миг поджав губы, начала говорить я, — почему вы с ней не поладили изначально? Вы же не сразу стали ненавидеть друг друга?
Марк задумчиво цокнул языком, затем усмехнулся, опустив голову.
— Там долгая история, Кать. Тебе не надо знать.
— Почему? — удивилась я.
— Потому, — уклончиво ответил Марк. — Там дебри, не лезь.
Я некоторое время молчала, изучая его напряжённым взглядом, затем пожала плечами.
— Ладно, не хочешь — не говори.
— С чего тебе стало интересно мое прошлое? — спросил Марк.
Закипел чайник и я встала, чтобы выключить его.
— Не знаю, — наливая кипяток в чашки, отозвалась я. — Мы так давно знакомы, а я ничего о тебе не знаю.
— Некогда было узнавать, — донёсся до меня голос. В нем я отчётливо слышала смех. — Ты была занята.
— Не напоминай, — поставив перед Марком чашку с ароматным чаем, пробурчала я. Он явно имел ввиду Антона.
— Сегодня вечер откровений, да? — не сводя с меня повеселевшего взгляда, хмыкнул Марк.
— Типа того, — развела руками я, садясь за стол.
— Тогда скажи ка, что ты нашла в этом лохе? — полюбопытствовал Марк, глотнув чая и слегка поморщившись. Видимо, слишком горячий.
— Он не лох, — устало сказала я. — Ничего я в нем не находила. Мы просто встречались.
— Ты его любила?
Взгляд тёмных глаз сканировал меня, пытаясь разглядеть насквозь.
— Мне казалось, что да, — помедлив, ответила я.
Только сейчас я понимала, что не любила. У меня не было мурашек по коже, не было бешеного сердцебиения от одного только присутствия Антона рядом. Наши отношения были спокойными. Я считала их надежными, подходящими для чего — то серьёзного. Для семьи. Я думала, что так и должно быть.
— Казалось? — с лёгким удивлением в голосе переспросил Марк.
— Мне было всего шестнадцать, когда мы начали встречаться, я не знала, что такое любовь. Он был моим первым парнем.
— А сейчас, значит, узнала? — насмешливо поинтересовался Марк.
Я зарделась.
— Просто поняла, что это была не она.
Марк некоторое время смотрел на меня. Задумчиво, серьезно. И что творилось в его голове мне оставалось только гадать.
— Это за всю жизнь у тебя только один парень был? — вдруг спросил он.
И я сердито посмотрела на него. Вот о чем он, наверное, думал. Только одно на уме!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да, один, — с вызовом ответила я.
Марк весело улыбнулся.
— Да тебя, Катюха, в красную книгу надо, — смеясь, сказал он. — Реально кроме Тохи никого не было?
— Отвали, — буркнула я, одарив его хмурым взглядом. — Я что по — твоему должна теперь быть как эти твои? — я кивнула на стикер с отпечатком помады для губ, что висел на холодильнике. — Прыгать из постели в постель? Что смешного?
— Не злись, — Марк поднёс чашку с чаем к губам, все ещё изогнутым в весёлой улыбке.
— Буду, — тут же ответила я, не разделяя его веселья.
— Почему? — его губы раскраснелись от чая. Черт. Какие у него губы…
— Потому что ты смеёшься надо мной, — скрестила руки на груди я. И сразу же продолжила: — у нас разные взгляды на жизнь. Я не живу так, как ты.
— И как же я живу? — с деланным любопытством поинтересовался Марк.
— Не серьезно, — ответила я. — У тебя и отношения все не серьёзные. А у меня по — другому. И не нужно меня за это судить, понял?
Марк, смеясь, поднял руки, будто сдаётся.
— Все — все, остановись, женщина. Я понял.
— Вот и отлично, — вздёрнув подбородок, отозвалась я.
— Кать, — все ещё посмеиваясь, примирительно позвал меня он. — Не обижайся. Я ничего плохого не имел ввиду. Честно.
— И что же ты имел ввиду? — метнув на него недоверчивый взгляд, спросила я.
— Я удивлён, вот и все, — пожал плечами Марк. — Ты молодец. Уважаю тебя за это.
— Спасибо, — немного расслабившись, отозвалась я.
— Таких монашек, как ты, сейчас и не встретишь, — заметив мой потяжелевший взгляд, он хрипло рассмеялся.
Я не выдержала и, схватив со спинки стула полотенце, резко поднялась и несколько раз отхлестала им Марка. Он продолжал смеяться, не забывая уворачиваться.
— Ты меня достал! — попадая полотенцем то по его плечу, то по голове, причитала я. — Ты был послан мне, чтобы бесить меня!
Тут он поймал край полотенца и потянул его в свою сторону. Я поддалась вперёд, вцепившись ладонью в его плечо, чтобы не упасть. А мое колено оказалось между его ног, на стуле. Расстояние между нашими лицами существенно сократилась. Но похоже, это смущало только меня.
— Слишком остро реагируешь, — проговорил Марк, глядя мне прямо в глаза. Дерзко, со смехом. И лёгкой издевкой.
— Слишком много разговариваешь, — ответила я, стараясь выдержать его взгляд.
— Могу замолчать, — я смотрела только в его темные глаза, но прекрасно знала, что он улыбается, — хочешь?
Он вдруг поддался вперёд. Так, что наши губы оказались в паре сантиметров друг от друга. Я прикрыла глаза, чувствуя его тёплое дыхание. Мое сердце билось так громко, что заглушало все остальные звуки.
— Хочу, — хрипло ответила я.
— Так заставь меня, — он говорил тихо, проникновенно, но с вызовом.
Я опустила взгляд на его губы, растянутые в игривой улыбке. И с трудом взяла себя в руки, отстранившись.
— Знаешь что? — я снова заглянула в его глаза, в которых промелькнуло удивление. — Найди себе кого — нибудь на вечер, чтобы дурных мыслей не возникало.
Марк рассмеялся. Я ещё раз огрела его полотенцем и принялась убирать со стола. Меня потряхивало. Но я старалась дышать ровно. Изображала невозмутимый вид. А внутри все переворачивалось, горело.
— Кать, — я услышала шаги Марка сзади, но продолжила возиться с чашками. И замерла только когда его руки оказались на тумбе, по обе стороны от меня. — Не злись.
Я развернулась и оказалась в плену его тёмных глаз. Они затягивали, играли со мной. И гипнотизировали. Марк снова был в опасной близости от меня. И если так будет продолжаться, я не выдержу. Меня начинало тянуть к нему, сопротивляться тяжело. И он, по — моему, это прекрасно знал. А я знала лишь то, что это не правильно.
— Отойди, — велела я. Дыхание сбивалось.
