ПОСЛАННИЦА
Веткин получил задание - взять интервью у женщины из упрятанного в лесной глуши городка, с некоторых пор объявившей себя "посланницей" неизвестно кого и неизвестно откуда. Веткин слетал в эту тмутаракань, и вот что он писал по горячим следам, уже возвращаясь, в кресле самолета:
"Она живет в темном бревенчатом домишке, который зато расположен почти в центре городка. Домик ничем не примечателен, однако соседи (за стеной живут совладельцы домика, семья Н.) говорят, что иногда им невозможно выйти на улицу - не потому, что дверь заклинило, заперта снаружи, или что-то подобное - а просто невозможно. Они не могли толком (малоразвитые простолюдины) описать это состояние. Получалось так, что жизнь их внешне шла совершенно нормально, они спали, завтракали и обедали, занимались по дому, беседовали - однако что-то как будто не давало им не то что выйти из домика, но даже помыслить об этом, хотя снаружи их ждала куча неотложных дел. Через сутки-двое наваждение проходило, и семья Н. обретала свободу. По сравнению с этим такое небольшое затруднение, как разная высота крыльца - крыльцо то парило над дорожкой сантиметрах в двадцати, то снижалось до последней верхней ступеньки, - их уже не особенно смущало. Однажды, внимательно вглядевшись, глава семейства обнаружил, что крыльцо парит не само по себе, а вместе со всем домом; вследствие полного отсутствия любознательности, он оставил этот примечательный факт без внимания".
Репортер отвлекся и глянул в окошко, за которым простиралась облачная равнина, освещенная луной - совершенная картина небытия. Он вспомнил, что главный редактор, настаивая на этой поездке, очевидно, предвидел, что публикация будет сомнительной и вызовет скандал. Веткин состоял во фракции, враждебной редактору, и активно выживался. "Не привыкать", подумал он и продолжал:
"Жители городка вообще мало чем интересуются, кроме спирта и картошки. Лицо Ангелины - так назвалась ему женщина - в этой сумрачной, всегда загазованной округе отлично ото всех, оно как-бы слегка освещено изнутри, это нездешнее восковое свеченье. "Ангина" - упрощенный местный вариант имени, под которым ее знают жители, ибо им трудно выговорить слово, содержащее больше трех слогов. Ангелина внешне очень миловидна и приветлива, потому, наверное, ей пришлось на первых порах очень несладко от молодцов, намеревавшихся урвать свое от возникшей ниоткуда тронутой крали - а что она тронутая, в этом мало кто сомневается. Ангелина всем сразу заявляла о своей сути".
Веткин откинулся на спинку и закрыл глаза. Еще вчера Ангелина, источая все то же легкое свечение, объясняла ему себя:
- Я на самом деле не являюсь своей собственностью, я себе не принадлежу, - она легким, очень домашним движением взяла у него пустую чашку и наполнила ее из электрического чайника. - Есть, знаете, автоматы с дистанционным управлением - знаете, да? - так вот, если б они могли себя ощущать, они бы чувствовали подобное... Вы понимаете, что я говорю?
- Пытаюсь.
Веткин сменил кассету в диктофоне, который нисколько не смущал Ангелину; вообще, ее, очевидно, мало что смущало. Она расхаживала по комнате в легком халатике, под которым явно ничего не было. Немудрено при таких повадках, что окрестная шоферня на первых порах так и прыгала на нее.
- Они ведь не понимали, что имеют дело с автоматом, - смеялась Ангелина. - В это мало кто верит. Иногда я сама сомневаюсь.
Да и Веткин, глядя на Ангелину, был вовсе не уверен в ее нездешней сущности, тем более, что катившееся как по маслу интервью все больше отдавало бредом, но бредом в очень приятном исполнении. Вот что было на пленке:
"Я плохо представляю себе, как я устроена и откуда взялась здесь. Хотя, думаю, не очень отличаюсь от прочих. Что смущает, по правде, так это полная неуязвимость. И еще - никогда не хочу есть, хотя могу есть и все прочее, если придется. И никогда не устаю. Не сплю вообще."
Репортер вспомнил, как Ангелина пыталась заставить его, хотя он и противился, ударить ее - пускай вполсилы - разливальной ложкой. Всякий раз в самый последний момент его будто что-то дергало изнутри, и ложка отлетала со звоном.
- Как вы это делаете?
- Не знаю, - искренне созналась женщина. - Это делается само, без меня. Я думаю, что создана как связное устройство, но вот с кем связаться и зачем - не имею понятия. А такая защита - это примерно то же, что изоляция у кабеля.
- Ну, это грубое сравнение.
- Да уж куда грубее. И вот еще что - иногда я получаю приказ.
- То есть?
- Не послание, а приказ действовать. Выйти наружу, кого-то встретить. Мощный такой, короткий импульс.
- Импульс, занятно... И что же вы?
- А ничего как раз... - Ангелина улыбнулась - Пока ничего больше. Вели ОНИ мне что-то конкретно, я бы... я бы здесь камня на камне не оставила!
Она все так же улыбалась, но Веткин поверил на миг, что красотка в халатике могла одним махом снести весь этот невзрачный городок на сопках.
- За что вы их так не любите?
Ангелина помедлила с ответом.
- Ну, уж сразу - люблю, не люблю. Вообще, я сюда направлена не затем, чтобы любить, такое у меня есть ощущение.
- А зачем же? И почему тогда вы такая - привлекательная?
- Зачем - понятия не имею, это, видать, не в моей компетенции. А хорошенькая - просто качество инструмента. Для большей контактности, скорей всего...
И такого вздора накрутило четыре кассеты. "Может, она просто шизофреничка, - размышлял Веткин, задремывая. - С мощным телекинетическим полем, такое сочетается, я слышал... Сама не понимает, чего хочет, мается в этой глухомани от избытка сил - а какой нормальный человек здесь не взвоет?"
Уже в полусне он прикинул, что в таком ключе, пожалуй, будет уместнее всего подать этот сомнительный материал, - и вражеская фракция с редактором во главе будет посрамлена.
...Веткин резко вздрогнул и очнулся. Что-то произошло. Облачное поле за окном проносилось с жуткой скоростью в обратном направлении, самолет несся вперед хвостом! Веткин все понял и заскрежетал зубами от бессильной злости - ведь тогда еще, сразу по приезде в городишко он смутно ужаснулся - а что, если отсюда ему уже не выбраться...
Столик под абажуром был все так же накрыт, и вся нехитрая сервировка - от сахарницы с отбитой ручкой до плетеного из соломки овального блюда с пирогом - узоры, подробности, которым, без сомненья, надлежало уже сейчас начать постепенный, но быстрый процесс выветривания из памяти гостя, до абсолютного исчезновения через неделю-две - торчали перед ним во всей своей жуткой вещественности.
- Импульс? Они приказали кого-то встретить?
Ангелина улыбнулась его враждебности.
- Вас, именно вас. Вы понадобились.
- Чтобы... уничтожить?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
