IX
Того, кто создал плоть и кровь,Того, кто есть сама любовь,В свидетели зову,Что эта радость мне милейВсех благ земных, души моей.Всего, чем я живу.
Когда тревоги терпкий ядМою сжигает грудь,Довольно вспомнить милый взгляд,Чтоб силы мне вернуть.
В несчастье,В ненастьеИ в солнечные дниЕе тыЗаботойСвоею осени!
X
Моя награда из наград —Слеза любви, участья взгляд,Улыбка добрых глаз!Давно бы где-нибудь в путиЯ свой конец успел найти,Не будь на свете вас.
Делю я с другом юных днейНевзгод тяжелый груз.Но узы есть еще нежней,Чем дружеский союз.
Милее,СветлееТеперь мне этот свет,Где ты, мояЛюбимая,И Дэви, друг-поэт.
XI
Назвал я Джин — и вот ко мнеНесутся строчки в тишине,Жужжат, сбегаясь в строй,Как будто Феб и девять муз,Со мной вступившие в союз,Ведут их за собой.
И пусть хромает мой Пегас,Слегка его пришпорь, —Пойдет он рысью, вскачь и впляс,Забыв и лень и хворь.
Но потноеЖивотноеЯ должен пожалеть.Пора в путиС коня сойтиИ пот с него стереть.
СОН
ОтрывокЗа речи, мысли и дела карает нас закон,Но не карает никого за вольнодумный сон.
Пропитав в газетах оду поэта-лауреата и описание торжественного приема во дворце по случаю дня рождения короля 4 июня 1786 года, автор заснул и увидел во сне, будто он присутствует на этом приеме и читает следующее приветствие:
Прошу, примите, государь,Привет ко дню рожденья,Как принимали вы и встарьПоэтов поздравленья.В кругу вельмож поэт-плугарь —Престранное явленье.Но, заглянув в свой календарь,Спешу к вам в этот день я,В столь славный день.
Сияют яркие огни.Теснится знать в приемной.И «Боже, короля храни!»Твердят кукушки томно.Стихами славит ваши дниПоэтов хор наемный,Припомнив доблести одни,Не видя тени темнойВ столь светлый день
Но льстивых од я не припас,Обычных в этом зале.К тому ж я не в долгу у вас —Мне пенсий не давали.Сказать могу я без прикрасИ ошибусь едва ли,Что были хуже вас у нас И лучшие бывалиВ минувший день.
Пускай не звучно, не красноМое простое слово,Но с правдой спорить мудрено.Она всегда сурова.Гнездо у вас разорено,Его мы чиним снова,А что в гнезде сохранено,Есть только треть былогоНа этот день.
Законодателя страныЯ не хочу бесславить,Сказав, что вы не так умны,Чтоб наш народ возглавить.Но вы изволили чиныИ званья предоставитьШутам, что хлев мести должны,А не страною правитьВ столь трудный день!
Вы дали мир нам наконец.Мы чиним руки, ноги.Зато стригут нас, как овец,Жестокие налоги.Меня пахать учил отец,Но я живу в тревоге,Что я найду такой конец,Как мой баран безрогийВ печальный день.
Подозревать я не могуНи в чем Вильяма Питта.С баранов шерсть я сам стригу,Он нас стрижет сердито.Я знаю, вы кругом в долгу,Расходы не покрыты.Но черт возьми!Пусть сберегутХоть флот наш знаменитыйВ столь грозный день.
Итак, прощайте. Долгих лет!Пускай под вашей сеньюМы видим вольности расцвет,Конец растрат хищенья.Хотя на празднества поэтПришел без приглашенья, —Он королеве шлет привет,А также поздравленьеВ столь славный день!..
НАСЕКОМОМУ, КОТОРОЕ ПОЭТ УВИДЕЛ
НА ШЛЯПЕ НАРЯДНОЙ ДАМЫ ВО ВРЕМЯ ЦЕРКОВНОЙ СЛУЖБЫ
Куда ты, низкое созданье?Как ты проникло в это зданье?Ты водишься под грубой тканью,А высший свет —Тебе не место: пропитаньяТебе здесь нет.
Средь шелка, бархата и газаТы не укроешься от глаза.Несдобровать тебе, пролаза!Беги туда,Где голод, холод и заразаЦарят всегда.
Иди знакомою дорогойВ жилища братии убогой,Где вас, кусающихся, много,Где боронаИз гладкой кости или рогаВам не страшна!
А ежели тебе угодноБродить по шляпе благородной, —Тебе бы спрятаться негодной,В шелка, в цветы…Но нет, на купол шляпки моднойЗалезла ты!
На всех вокруг ты смотришь смело, Как будто ты — крыжовник спелый,Уже слегка порозовелый.Как жаль, что нетЗдесь порошка, чтоб околелаТы в цвете лет!
И пусть не встряхивает дамаГоловкой гордой и упрямой.О, как должна она от срамаПотупить взгляд,Узнав, что прихожане храмаЗа ней следят…
Ах, если б у себя могли мыУвидеть все, что ближним — зримо,Что видит взор идущих мимоСо стороны, —О, как мы стали бы терпимыИ как скромны!
ТЭМ ГЛЕН
Ах, тетя, совета прошу я!Пропала, попала я в плен.Обидеть родню не хочу я,Но всех мне милее Тэм Глен.
С таким молодцом мне не надоБояться судьбы перемен.Я буду и бедности рада, —Лишь был бы со мною Тэм Глен.
Наш лорд мне кивает: «Плутовка!..»Ну что тебе, старый ты хрен?Небось ты не спляшешь так ловко,Как пляшет под скрипки Тэм Глен.
Мне мать говорила сердито:— Мужских опасайся измен.Повесе скорей откажи ты! —Но разве изменит Тэм Глен?
Сулит за отказ мне сто марокОтец, да не знает он цен!Сто марок — богатый подарок,Но много дороже Тэм Глен!
Я в день Валентина гадала.О, как же мой жребий блажен!Три раза я жребий кидала,И вышло три раза: Тэм Глен.
Под праздник осенний я тожеГадала. И вижу: вдоль стенИдет — до чего же похожий! —В штанах своих серых Тэм Глен.
Кто ж, тетя, возьмет меня замуж?Ты мне погадай, а взаменЯ черную курицу дам уж, —Но только скажи, что Тэм Глен!
КОГДА КОНЧАЛСЯ СЕНОКОС
Когда кончался сенокос,И колыхалась рожь волной,И запах клевера и розСтруей вливался в летний зной,
Когда в саду среди кустовЖужжала сонная пчела, —В тени, в загоне для коровБеседа медленная шла.
Сказала Бесси, наклонясьК своей соседке древних лет:— Идти я замуж собралась.— Ну что ж, худого в этом нет.
Твоих поклонников не счесть,А ты, голубка, молода.Ты можешь выбрать — время есть —Себе усадьбу хоть куда!
Взяла бы Джона ты в мужьяИз Баски-Глена. Парень — клад.А знаешь, курочка моя,Где есть достаток, там и лад.
— Ну что мне Джон! На что мне он!Я на него и не взгляну.Свои амбары любит Джон, —Зачем любить ему жену!
Мне Робин по сердцу давно,И знаю, — я ему мила.Я за словцо его одноВесь Баски-Глен бы отдала!
— Но жизнь, малютка, не легка.К богатству, к счастью — путь крутой.И верь мне, полная рукаКуда сильней руки пустой.
Кто поумней, тот бережет.У тех, кто тратит, нет ума.И уж какой ты сваришь мед,Такой и будешь пить сама!
— О да, за деньги не хитроКупить поля, луга, стада,Но золото и сереброНе купят сердца никогда!
Пусть мой удел — убогий дом,Пустой амбар и тесный хлев, —Вдвоем мы лучше заживемВсех королей и королев.
В ЯЧМЕННОМ ПОЛЕ
