Скоро, пообещал он себе.
Она позволила ему кончить, но он не сделал того же для нее. Чем больше он думал об этом − что делал все время, − тем больше не мог усидеть на месте. Чем более он думал об этом, тем более смущался, на самом деле.
Он не знал, как прикоснуться к ней, чтобы дать освобождение, но хотел попробовать, научиться. Но для начала он должен перевоспитать ее, как и планировал. «Только как?» — снова спросил он себя. Она, казалось, реагировала на его поцелуи ее груди, и это наполняло его гордостью. Он никогда не награждал своих солдат за хорошую работу, но, возможно, он может сделать это для Бьянки. Вознаграждение в виде поцелуя каждый раз, когда она будет хорошо себя вести.
Безотказный план. Он надеялся.
На второй день, он фактически напевал заранее. Когда она вошла в магазин одежды и положила вышитый бисером платочек в сумочку, он материализовался перед ней, готовый приступать.
Она успокоилась, подняв глаза и увидев его. Вместо того, чтобы склонить голову в раскаянии, она улыбнулась.
− Вот так встреча.
− Верни это на место, − велел он. — Чтобы выжить, не обязательно красть одежду.
Она сложила руки на груди, жест упрямства, знакомый ему.
− Да, но ведь это забавно.
Неподалеку женщина, странно посматривающая на Бьянку, спросила:
− Могу я вам помочь?
Бьянка не повернулась к ней.
− Нет, я в порядке.
− Она не может видеть меня, − пояснил Лисандр. — Можешь только ты.
− Так я выгляжу сумасшедшей, разговаривая с тобой?
Он кивнул.
Она засмеялась, удивляя его. И хотя забавного тут мало (и хотя ее смех был неуместен), ему нравился ее смех. Он был волшебным, как аккорд арфы. Он любил смотреть, как радость смягчает выражение ее лица и зажигает великолепную кожу.
Я должен прикоснуться к ней, подумал он вдруг ошеломленно. Шагнул ближе, намереваясь сделать именно это. Должен почувствовать эту мягкость снова. И при этом она сможет понять всю прелесть награды, что он предложит.
Она сглотнула.
− Ч-что ты…?
− Вы уверены, что я не могу вам помочь? — еще раз спросила женщина, отвлекая ее.
Бьянка осталась на месте, дрожа, но пронзила ее взглядом.
− Уверена. А теперь захлопнись, прежде чем я зашью тебе рот.
Женщина попятилась, побледнела и побежала на помощь другому покупателю.
Лисандр застыл.
− Можешь продолжать, − сказала она ему.
Как мог он вознаградить ее за такую грубость? Это будет противоречить его цели.
− И тебя не волнует, что подумают о тебе люди? — спросил он, наклоняя голову.
Ее глаза сузились, она перестала дрожать.
− С какой стати? Через несколько лет эти люди будут мертвы, а я все еще буду жива и здорова, − пока она говорила, еще один платок исчез в ее сумочке.
Теперь она просто дразнила его.
− Положи его обратно, и я тебя поцелую, − прошипел он.
− Ты — что?
Она снова заикалась. Он легко коснулся ее.
− Ты слышала меня.
Он не станет повторять. Он и так сказал, что все, чего он хотел, это соединить их губы, засунуть язык в ее рот и пробовать ее. Слушать ее стоны. Чувствовать ее тело.
− И ты сам поцелуешь меня? — прохрипела она.
Охотно. Отчаянно. Он кивнул.
Она облизала губы, увлажняя их. От вида ее розового язычка кровь бросилась ему в пах. Он сжал кулаки. Все, чтобы не схватить ее и не прижать к себе.
− И, и… − она тряхнула головой, приводя мысли в порядок. И снова сузила глаза, соединяя длинные темные ресницы вместе. — Зачем ты это делаешь? Ты, тот, кто пытался противостоять мне на каждом шагу?
− Потому что.
− Почему?
− Просто верни платки, − и начнем уже целоваться.
Она выгнула бровь.
− Хочешь подкупить меня? Ну так знай, со мной этот трюк не сработает.
Вместо того, чтобы ответить и солгать, он промолчал, в воздухе разлилось напряжение. Кровь… жар.
Наблюдая за ним, она протянула руку, взяла пояс и затолкала его в сумочку.
− Ну и что ты будешь делать со мной за воровство? Сыпать упреками? Как ужасно. Только бесполезно.
Огонь скользнул по всей длине его позвоночника, взрываясь шипами гнева. Он сократил расстояние между ними, так что тепло ее дыхания коснулось его шеи и груди.
− Ты не могла насытиться мной на Небесах, но вот я здесь, а ты не хочешь ничего делать со мной. Скажи мне. Были ли твои слова и действия там ложью?
− Конечно, все, что я говорю и делаю, ложь. Я думала, ты это знаешь.
Так она… желала его, или нет? Два дня назад она сказала своей сестре, Кайе, что не хотела бы иметь с ним дела. Тогда он подумал, что она говорит это для Кайи. Теперь он не был так уверен.
− Ты можешь лгать сейчас, − сказал он. По крайней мере, он надеялся на это. Кто бы мог подумать, что он будет счастлив слышать ложь?
Волнение скользнуло в ее глаза и передалось по телу. Она погладила его по щеке, а затем положила ладонь на его грудь.
− А ты учишься, ангел.
Он вдохнул. Такая горячая. Такая мягкая.
− Вот предложение для тебя. Укради что-нибудь из этого магазина, и я тебя поцелую.
Подождите-ка. Ее слова, сказанные минуту назад, пронеслись в его голове. А ты учишься, ангел. Он учился?
− Нет, − прохрипел он. Он не станет делать такие вещи. Даже ради нее. — Эти люди нуждаются в деньгах за свои товары. Неужели тебя совсем не заботит их благополучие?
Вспышка вины присоединилась к волнению.
− Нет, − сказала она.
Еще одна ложь? Возможно. Это чувство вины…давало ему надежду.
− Зачем тебе красть вещи, вроде этих?
− Прелюдия, − ответила она, пожав плечами.
Кровь…жар… снова.
− Мадам, боюсь, вам придется проехать с нами.
От неожиданного вторжения оба застыли. Бьянка отошла от него, и вместе они посмотрели на полицейского рядом.
Она нахмурилась.
− Разве вы не видите, что я разговариваю?
− Не важно, даже если вы беседуете с Господом Богом, − мрачный офицер надел на нее наручники. — Вы поедете со мной.
− Я так не думаю. Лисандр, − позвала она, явно ожидая, что он что-нибудь сделает.
Инстинкт требовал спасти ее. Он хотел видеть ее в безопасности и счастливой, но это будет лучше для нее же.
−Я ведь говорил тебе вернуть все.
Ее челюсть отвисла, и офицер увел ее. И, если Лисандр не ошибается, в ее взгляде он прочел гордость.
Арестована за воровство в магазине, подумала Бьянка с отвращением. Опять. Третий раз в этом году. Лисандр был за спиной полицейского, когда тот опустошал ее сумочку. Молча. Его неодобрение, однако, сказало о многом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
