В центре пляжа образовался идеально ровный круг из множества древних рун. Льющийся на них лунный свет окрашивал их серебром, придавая рунам еще больше мистичности.
Эллин столбом вырос позади меня, держа руки за спиной. Он оценивающе оглядел мою работу и, удостоверившись в правильности нарисованных мною символов – в особенности тех, которые отвечали за перемещение именно к Неблагому Двору, – скомандовал:
– Читай заклинание.
И снова его приказной тон заставил меня вскипеть. Я бросила на него косой взгляд, полный презрения, но перечить фейцу не стала, решив, что, чем быстрее мы начнем, тем быстрее закончим.
Сделав несколько шагов назад и встав подальше от рунического круга, я принялась бормотать заклинание.
Пространство внутри рун вспыхнуло и заискрилось, как оголенный провод. Легкие наполнил запах магии, оставлявший послевкусие жженого сахара на языке.
Внезапно в центр круга ударила молния, разрубив воздух и образовав рваный проход прямо над искрящимися символами. От неожиданности я громко взвизгнула и снова попятилась, но наткнулась спиной на каменное тело Эллина. Его сильные ладони легли мне на плечи, успокаивая и подбадривая.
Проход зиял ослепительным светом, руны на песке горели золотом, будто на них вылили расплавленный металл.
Портал между нашими мирами напоминал бесконечно вращающуюся спираль яркого света. С каждым слетавшим с моих губ словом спираль разрасталась, а напряжение в воздухе становилось все ощутимее.
Молния. Вспышка.
Слух пронзил раскатистый рев, и порыв ледяного ветра, вырвавшийся из портала, больно ударил в лицо. Одной рукой я прикрыла слезившиеся от ветра глаза, а второй придерживала норовивший улететь шарф.
Руны стали мерцать, исчезая, словно впитываясь в обугленный от удара молнии песок. Гладь озера пошла рябью, налетевший из другого мира ветер поднял на нем гребни волн и всполошил стоявшие рядом деревья.
Через пару мгновений все затихло, а на месте недавно горевшего золотом рунического круга открылся портал в мир фейри. Играя разными цветами, он будто приглашал нас шагнуть в неизвестность.
Мое запястье пронзила покалывающая боль, я тихо застонала и потерла руку. Задрав рукав куртки, я заметила, как обвивающий мое запястье алый рубец начал бледнеть и, подобно рунам, растворившимся в песке, впитался в мою кожу.
Подняв непонимающий взгляд на Эллина, я внезапно обнаружила, что феец стоит вплотную ко мне.
– Ты выполнила свою часть сделки, и чары развеялись, – пояснил блондин. Обнажив свое запястье, он показал мне свой, все так же багровевший шрам.
– Я не понимаю… – тихо призналась я, уставившись на его бледную руку.
– Я обещал не причинять тебе и твоему брату вреда. Пока вы оба живы, я буду связан этим условием, – ответил Эллин, опустив окровавленный рукав на место.
Позади нас настойчиво потрескивал портал, как бы ненароком напоминая о том, что пора прощаться. Эллин повел рукой, и на его ладонь упало что-то блестящее. Легким касанием изящных пальцев он приподнял вверх мои волосы. От неожиданности я залилась краской, когда его холодные руки осторожно коснулись моей шеи. Поверх куртки на мою грудь лег граненый медальон – осколок льда на серебряной цепочке.
– Что это? – задохнувшись, поинтересовалась я.
– Амулет призыва. Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, просто разбей его, и я найду тебя, – мурлыкающим голосом пояснил феец.
Повертев амулет в руках, я спрятала его за ворот куртки, подняв смущенный взгляд на Эллина:
– Спасибо, конечно, но я очень надеюсь, что он мне не пригодится. Не хотелось бы снова встретиться с веспертио.
– А со мной?
Его неожиданный вопрос застал меня врасплох. Не зная, что ответить, я глупо переминалась с ноги на ногу, пытаясь унять вспыхнувшее волнение.
Пользуясь моим замешательством, Эллин взял меня за руку и продолжил, понизив голос:
– Агнес, прошу, ответь мне честно. Если бы мы встретились при других обстоятельствах и не были обременены предрассудками наших миров и вековой враждой между ними, будь мы просто Агнес Эркенст и Эллин Нортгемптон, у меня был бы шанс завоевать твое сердце?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Что-то внутри меня оборвалось, и я полетела в бездну собственных противоречивых чувств. Эллин был красив и умен, мне нравились чувства, которые он во мне пробуждал, нравились его ледяные прикосновения, хищный взгляд, наша химия… Но я боялась его, боялась до дрожи в коленях. Он – неблагой феец, демон и всегда им останется – бессмертное существо, наделенное безграничной силой льда… Моя мать уже ошиблась однажды, подарив свое сердце фейри. Я же не настолько глупа, чтобы повторять ее ошибку, зная наперед, чем все это кончится.
– Слишком много «если»… – собравшись с силами, я заглянула в прекрасное лицо фейца и, с трудом выдержав тяжелый взгляд бездонных глаз, выдернула руку.
Эллин скривился, словно я только что ударила его, но от меня не отошел.
– Ясно, – с долей разочарования протянул он. – Можешь не продолжать, считай этот вопрос риторическим.
В груди взорвалась ярость, и, не успев прикусить язык, я ткнула его указательным пальцем в грудь.
– А ты бы смог по-настоящему полюбить такую, как я, – жалкую смертную? Чья жизнь не стоит и капли крови фейри? Ваши жестокие, бессмертные сердца на такое не способны. В людях вы видите лишь развлечение на пару ночей, экзотику. Нам никогда не стать ровней всесильным существам, которые, чихнув, могут превратить целый лес в глыбу льда, а быть чьей-то подстилкой – увольте; ищи себе другую дуру, понял?..
Не дав мне выпустить все накипевшие чувства, Эллин порывисто обхватил мое лицо ладонями. Его прикосновение было практически ледяным, но моя кожа вспыхнула огнем под его скользящими по щеке пальцами.
– Агнес, может, я тебя удивлю, но у меня есть семья и те, кто мне дорог. И наши сердца действительно отличаются от ваших, смертных. Ваша жизнь быстротечна, и вы бездумно растрачиваете ее на всех подряд, а сердца фейри подобны ангельским – они способны по-настоящему полюбить лишь однажды… И именно в этом наша кара и благословение, а не в том, что мы не можем лгать.
После этих слов Эллин выпустил мое лицо, отступив на шаг. Его руки била мелкая дрожь, и феец крепко сжал их в кулаки, пока не побелели костяшки.
Смутившись, я обхватила себя руками, унимая озноб, и еле слышно пролепетала извинения. Не стоило так открыто обвинять его в бессердечности.
– Единственное, что я действительно хочу – это разделить с тобой красоты зимних ночей Араклеона. Хочу доказать, что не всем фейри чужда любовь и дружба, и, может быть, тогда ты перестанешь смотреть на меня как на исчадие ада.
Его слова неприятно укололи меня. Помолчав несколько мгновений, я кивком указала на зиявший за его спиной водоворот света:
– Тебе пора уходить, а то портал закроется.
Эллин неохотно перевел свой взор с меня на ожидавший его проход в страну волшебного народа и обратно. Его затуманенные эмоциями глаза задержались на мне дольше обычного, феец словно хотел запомнить каждую черту моего лица. Он жадно оглядел мои пухлые губы, черные волосы, стройное тело. Долгие секунды спустя феец наконец подался вперед, обвив мою талию рукой и заключив меня в теплые объятия.
– Сделай глубокий вдох, Агнес, – попросил блондин, лицом упираясь в изгиб моей шеи. Он словно упивался моим запахом, стараясь запомнить и его.
Я в ужасе округлила глаза и слегка отпрянула.
– Ты опять за старое! Давно кровью не сморкался? – Я хотела огрызнуться на него, но в моих словах было больше трепета, чем гнева.
– Агнес, хоть напоследок не спорь со мной. Я дал обещание твоему брату переместить тебя поближе к дому, и я его выполню. Так что будь послушной девочкой, закрой глаза и сделай вдох.
Вокруг меня стали вздыматься пушистые снежинки, я поспешно набрала в грудь побольше воздуха и крепко зажмурилась.
– Прощай, Агнес Эркенст, – мрачно прошептал Эллин мне на ухо.
Вдоль позвоночника пробежали мурашки. Я тоже хотела попрощаться с ним, но не успела. На мгновение, на жалкую долю секунды его ледяные губы коснулись моих.
