Тем более, что слуг в замке и в самом деле оказалось всего ничего, а Дарина магия очень даже успешно меня от них скрывала.
Жаль, с самим хозяином не получилось.
Застукал он меня в картинной галерее. По крайней мере, я так лично для себя этот зал на мысленном плане замка обозначил.
И ведь… крадусь себе спокойно вдоль стены, никого не трогаю, и вдруг из-за дальней колонны черный маг выходит. А «шмайссер» одновременно с этим оживает, вырывается, из рук и улетает в дальний угол вместе с пистолетом, финкой и гранатами.
Ладно.
В конце концов, у меня еще полный карман талисманов и амулетов остался — должны ж они хоть когда-нибудь сработать? И вообще… хоть я и без оружия теперь, но главное-то вооружение разведчика — голова — у меня пока что на плечах. Притом, что колдун этот меня всего-то на полголовы выше… и без автомата справлюсь. Не таких укладывали.
Черт, думаю, это что ж у меня теперь должность такая — черных магов пинками выносить?!
— Эй, дядя, — спрашиваю, — скажи-ка, а что это у тебя там за картинка на стене? Небось великий Эльехо?
Картиночка, правда, на мой взгляд, была так себе: здоровенный мужик в одних трусах, с мечом — меч тоже здоровый, вроде Даримого — собрался какого-то звероящера забивать. Звероящер явно под дракона косил, но размерами не вышел — нормальный-то дракоша раза в три побольше.
— Нет. Великий Равен. Один… черт.
— Картина называется «Варвар-победитель», — продолжает колдун. — Писана маслом в году 3457-м.
— Данке шен за справку, — говорю. — А то я тут, знаете, живописью интересуюсь… иногда.
— К сожалению, — ухмыляется черный, — не могу продемонстрировать тебе всю свою коллекцию. Вечный недостаток времени.
— Ничего страшного, — говорю. — Я не тороплюсь. И вообще могу другой раз зайти.
— В другой раз, — хмыкает колдун, — вы меня можете не застать.
И тут я на него прыгнул.
Хорошо прыгнул. Но вот только не получился у меня удачный бросок. Совсем не получился. Поймал этот гад меня в воздухе и обратно отправил.
Причем — с большей начальной скоростью. Километров в час, так, чтоб не соврать, сорок, не меньше. Пролетел я через ползала и в колонну врезался. Колонна, сволочь твердая, выдержала. Ну да, ей-то, каменной, что сделается?
Жаль, думаю, у меня лоб не гранитный… или хотя бы мраморный.
Отклеился кое-как, разогнулся.
— Эй, — хриплю, — а полегче нельзя?
Этот гад только ухмыльнулся в очередной раз.
Ну ладно, думаю, подожди. Будет еще и в нашу честь салют. Уверен, из твоей башки тоже можно фейерверки повышибать.
Стал посреди зала, бок потихоньку размять пытаюсь. Типус подождал-подождал, убедился, что я к нему второй раз лезть не собираюсь, пожал плечами и сам навстречу пошел.
Ну, я его поближе подпустил, а потом скользнул вбок и попытался на прием взять.
Взять-то я взял и захват провел правильно. Да только махнул колдун рукой — легко так, без всякого видимого усилия, словно котенок на ней висел, — а вместе с рукой и я сначала ногами в потолок уставился, потом приземлился на пятую точку и так, на этой точке, и улетел, точнее, уехал в угол. Я бы и дальше уехал, если бы не стена. Тоже зараза, не мягкая, еще хуже колонны.
— Не понимаю, — скучающим таким тоном замечает типус. — Как ты смог победить Ксатрова?
Я и не сразу понял, о ком это он.
— Это черно-белого, что ли? — Уточняю. — Очень просто. Затоптал я его. Ногами.
— Ногами? — переспрашивает колдун. — Хорошая мысль.
Я к этому моменту как раз успел из угла выбраться. А зря.
Ох и зря. Знал бы — забился бы в тот угол и не вылезал ни за какие коржики. Стою, ушибы посчитываю, а колдун крутанулся на пятке и врезал по мне тем самым способом, которым меня когда-то Кара в нокаут отправила. Только вот летел я на этот раз выше и дольше. И еще бы полетал, да вот незадача — опять стена помешала. Влепился в нее, повисел и начал сползать. Медленно так, не торопясь, словно сопля с забора. А куда мне, спрашивается, торопиться?
Я даже немного вздремнуть успел, пока сползал. И проснулся только, когда до пола доехал. Очень уж болезненно моя левая нога на этот пол отозвалась.
Интересно, думаю, когда это ее выбило? Ну, ребра, понятно — таким ударом не то, что ребра — лобовую броню у самоходки прошибить можно, на манер болванки. И ухо… ухо-то чего, он же по нему вроде и не бил?
Где же этот урод так лупить натаскался? Вот ведь… футболист на мою голову… центрфорвард чертов… В гестапо бы его с руками оторвали… хотя он и сам поотрывает… чего хочешь и кому хочешь.
Эх, мне бы сюда инструмент подручный! Как там Рязань говорил: «С саперной лопаткой на тролля…» Мне бы сейчас такую лопатку! Я бы тогда этого урода и не трогал — я бы его просто на месте закопал.
— Да-а, — разочаровано так тянет колдун. — Я думал, что наш поединок доставит мне больше удовольствия.
— Дядя, — выдавливаю. — А п-пошел бы ты… Левый глаз у меня совсем ничего не видит. Заплыл.
Или его уже вовсе нет. Правый еще есть, но видит плохо, потому что сверху что-то красное капает.
— Последние желания будут?
Я попытался в этого гада плюнуть. Какое там! Во-первых, вместо слюны у меня кровь вперемешку с зубами, а во-вторых, я и до собственного живота не доплюнул. Просто вытекло чего-то изо рта и на подбородке повисло.
Ну вот, думаю, теперь еще гимнастерку закапает. Противно.
— Значит, нет. Что ж…
Тут колдун на полуслове осекся и замер. А я чувствую: мне на лицо россыпь мелких капелек брызнула…
Вот те раз, думаю, неужели он до ответного плевка снизошел?
Протер кое-как уцелевший глаз, гляжу — а у колдуна на груди новое украшение объявилось — аккуратный такой ряд дырок поперек его синего халата. Очень знакомые на вид дырки, ну точь-в-точь как выходные отверстия от пуль.
А вот и автомат загрохотал — на этот раз я его расслышал.
Второй очередью у колдуна полчерепа снесло. И только после этого он наконец свалился.
Я, было, улыбнуться собрался, а потом сообразил: у меня сейчас вместо рожи наверняка такое крем-брюле, что, добавь туда улыбочку, — кого угодно заикой сделаешь.
А еще подумал: вот теперь можно и поспать.
Дара «шмайссер» в сторону отшвырнула, бросилась ко мне, присела.
— Сергей!
— Ты, ваше величество, — говорю, — просто необычайно вовремя появилась. Это у тебя, наверное, еще один фамильный талант прорезался?
— Сергей… — всхлипывает она. — Я не могла прийти раньше! Никак! И тебе сказать не могла! Если бы он… если бы он почуял в твоих мыслях хотя бы тень!
Голос у нее дрожит так, что и ежу понятно: еще чуть-чуть и пойдет в три ручья рыдать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
