Само помещение представляло собой голый каркас, подвешенный в недрах корабля, где под потолком, словно металлические внутренности, висели кольца охладительных труб. Дежурная команда в полном составе склонилась над информационной панелью. По лицам воинов пробегали синие и зеленые блики резкого света.
— Уверен, капитан, — ответил офицер связи, заглядывая в электронный планшет, который держал в руке. — Приписанный к Легиону Детей Императора «Громовой ястреб» входит в зону нашей ответственности.
Гарро взял планшет из рук связиста. Да, это действительно был боевой десантный шаттл модели «Громовой ястреб», идущий вблизи «Эйзенштейна» и преследуемый звеном истребителей.
— Пахнет неприятностями, — заметил Гарро. — Разверни корабль на курс перехвата.
— Да, капитан, — ответил офицер, ловко развернулся и потянулся к рычагам управления.
Через пару мгновений взвыли двигатели, и тяжелые поршни заходили в маслянистой темноте, окружавшей капитанский мостик. «Эйзенштейн» накренился и начал угрожающе разворачиваться навстречу приближавшемуся «Ястребу».
Крик Эуфратии, словно раскат грома, вырвал Зиндерманна из объятий сна, и итератор подскочил на своем убогом ложе, чувствуя, как сильно его сердце бьется о ребра.
— Что?… — только и смог он произнести.
Увидев, что святая, вытянувшись в струнку, сидит на постели и кричит, а Мерсади пытается уложить ее и успокоить, Зиндерманн поспешил выбраться из-под одеяла. Киилер продолжала буйствовать, словно безумная, и он бросился на помощь Мерсади, попытавшись обнять обеих женщин.
Когда его пальцы коснулись кожи Эуфратии, он тихо вскрикнул от боли — ее тело дышало чудовищным, нечеловеческим жаром — и хотел было отдернуть руки, но его ладони будто приклеились к ее телу. Зиндерманн взглянул в лицо Мерсади, и по ее перекошенному лицу понял, что и с ней происходит то же самое.
Перед взором итератора все поплыло, затем стало вовсе темно, и старик снова испуганно вскрикнул, опасаясь сердечного приступа. Но тут перед его внутренним взором стали мелькать мрачные, пугающие образы, видения истинного зла атаковали его, и Зиндерманн бросил все свои душевные силы на то, чтобы сохранить собственный рассудок.
Смерть накрыла все вокруг черной развевающейся мантией. Зиндерманн видел, как ее щупальца коснулись изящного темнокожего личика Мерсади, и черты женщины расплылись, словно истлели.
В воздухе метались тени, разрушавшие все, к чему бы ни прикоснулись. Зиндерманн закричал, увидев, как плоть сползает с костей Мерсади, затем посмотрел на свои руки, и они начали гнить прямо у него на глазах. Кожа лопнула и расползлась, обнажив отвратительно белые кости.
Все исчезло так же внезапно, как и появилось, смерть отвернула от них свое лицо, и Зиндерманн снова увидел убежище в чреве корабля, ничуть не изменившееся с тех пор, как он прилег, надеясь воспользоваться несколькими свободными часами для сна. Итератор отшатнулся от Эуфратии и с одного взгляда понял, что Мерсади пережила те же, что и он, видения.
Зиндерманн приложил руку к груди, чувствуя, как учащенно стучит его старое сердце.
— О нет… — простонала Мерсади. — Пожалуйста… Что это?…
— Это предательство, — внезапно произнесла Киилер неожиданно сильным и звучным голосом. Затем повернулась к Зиндерманну. — Это предательство, и оно совершается в эту минуту. Ты должен сказать им. Кирилл, расскажи им все!
Эуфратия закрыла глаза и упала на руки рыдающей Мерсади.
Тарвиц сражался с системой управления «Громовым ястребом». Сполохи красного света освещали рубку — истребители висели у него на хвосте, пронзая космос алыми лучами лазерных прицелов.
Саул бросил машину в крутой вираж, и изображение Истваана III перевернулось на экране наблюдения.
Из кормовой части челнока послышались глухие удары, и Тарвиц едва не выпустил из рук сильно дернувшиеся рычаги управления. Он прибавил скорости, и двигатели в ответ жалобно взвыли, но все же увели «Ястреб» с линии огня преследователей. Скрежет в хвостовой части известил Тарвица об отказе одного из двигателей. Кабина осветилась предупредительными огнями аварийного табло.
Злобные огоньки, обозначающие истребители на тактическом дисплее, заметно увеличились.
Вокс-приемник снова ожил, и Тарвиц протянул руку, чтобы его выключить. Смерть висела у него на хвосте, и надежда предупредить товарищей таяла с каждым мгновением, так что тратить время на пререкания со своим потенциальным убийцей совершенно не хотелось. Но вдруг он услышал знакомый голос, и рука замерла.
— «Громовой ястреб», вы вошли в зону ответственности «Эйзенштейна». Назовите себя.
Узнав голос своего побратима, Тарвиц чуть не закричал от радости.
— Натаниэль? — произнес он. — Это Саул. Рад слышать твой голос, братец!
— Саул? — переспросил Гарро. — Во имя Императора, что происходит? Эти истребители хотят тебя сбить?
— Да! — рявкнул Тарвиц.
Он снова резко развернул «Громовой ястреб», и теперь Истваан III оказался под ним. Флотилия Гвардии Смерти превратилась в мелькание сверкающих огней на фоне черного космоса, перечеркнутого красными лучами лазеров.
Тарвиц выжимал из двигателей все возможное, и тут снова раздался голос Гарро:
— Почему? И отвечай скорее, Саул. Они тебя вот-вот достанут!
— Это измена! — закричал Тарвиц. — Все это измена! Нас предали. Флот готовится бомбардировать планету вирусными снарядами.
— Что? — переспросил Гарро, и в его голосе отчетливо прозвучало недоверие. — Это же безумие!
— Поверь мне, — настаивал Тарвиц. — Я понимаю, это дико звучит, но ты мой названый брат, и я прошу тебя поверить. Прошу, как никогда еще ни о чем не просил! Клянусь жизнью, я не лгу тебе, Натаниэль.
— Я не знаю, Саул…
— Натаниэль! — в отчаянии закричал Тарвиц. — Вокс-канал между кораблями и войсками на поверхности заблокирован, и если я не смогу предупредить наших братьев, все Астартес на Истваане III обречены!
Капитан Натаниэль Гарро не мог отвести взгляда от шипящего вокс-узла, словно ждал от него подтверждения словам Тарвица. Рядом на тактическом экране мерцала извилистая линия траектории «Громового ястреба» и еще несколько точек, обозначающих истребители. Опыт подсказывал капитану, что у него осталось в лучшем случае несколько секунд, чтобы принять решение, а все его существо кричало о невозможности того, что он только что услышал.
И все же… Саул Тарвиц был ему названым братом, они обменялись клятвами верности на кровавых полях сражений Преаксорской кампании, стоя плечом к плечу в бою. Они оба пролили кровь в той неудачной жестокой войне, в которой погибло так много их товарищей по оружию.
Эта дружба и клятвы верности много значили для Гарро, а кроме того, он знал, что Саул Тарвиц никогда ничего не преувеличивал и никогда не лгал. Ему трудно было даже представить, чтобы его побратим погрешил против истины, но его сообщение о готовящейся бомбардировке братьев Астартес казалось бредом.
В голове Гарро царило смятение, и он проклинал себя за нерешительность. Но тут его взгляд упал на имперского орла, когда-то очень давно вырезанного Тарвицем на его пряжке, и капитан Гвардии Смерти принял решение.
Тарвиц начал потихоньку снижать «Громовой ястреб», приготовившись сбросить скорость, и включить воздушные тормоза и надеясь, что для челнока атмосфера планеты уже достаточно плотная и поможет ему совершить задуманное.
Взглянув на тактический пикт-экран, он увидел, что истребители идут с обеих сторон от «Ястреба» и готовы взять его в клещи. Настал критический момент.
Тарвиц резко сбросил газ и включил тормоз.
Ремни безопасности врезались в грудь, и все же он чуть не ударился головой о стекло кабины, которая в тот же момент осветилась ослепительными вспышками. «Громовой ястреб» содрогнулся. Тарвиц услышал удары по корме и почувствовал, что теряет контроль над машиной.
Яростный крик вырвался из его груди. Те, кто решил предать его братьев Астартес, победили, и все старания оказались напрасны. За стеклом рубки полыхнули языки пламени, и Тарвиц ждал неизбежного взрыва, несущего смерть.
Но взрыва не последовало.
Он в изумлении снова взялся за рычаги управления. Это потребовало значительных усилий, но ему удалось выровнять курс. На тактическом дисплее царила полная неразбериха: электромагнитный выброс и радиоактивные частицы непроницаемым туманом закрыли картину. Взрыв все-таки произошел, и колоссальный. Тарвиц не видел истребителей, но при такой интерференции они могли быть где угодно, даже борт о борт с его кораблем.
Что же случилось?
— Саул, — произнес печальный голос, и Тарвиц понял, что это названый брат не дал ему погибнуть. — Можешь спускаться, истребителей больше нет.
